Невинная мошенница - Шарп Виктория - Страница 26

Мэтт посмотрел на нее с легким замешательством.

– Откровенно говоря, я об этом не думал. То есть мне было все равно, окажешься ты хорошим дизайнером или плохим. У меня была совершенно другая цель, когда я заключал с тобой договор, чем качественная отделка моего загородного дома. Но теперь я рад, что доверил эту работу именно тебе, а не кому-то еще. У тебя превосходный вкус и отличное чувство стиля, а главное, твои представления об идеальном жилище во многом совпадают с моими представлениями. Ты каким-то интуитивным чутьем угадываешь, что мне надо, улавливаешь мои скрытые желания и потребности.

Он прошелся по комнате, поглядывая на Роксану странно поблескивающими глазами.

– Вот, например, моя спальня. Мы не успели обсудить, как она должна выглядеть, я лишь сказал, что не люблю избитых, пошловатых тонов в стиле, так сказать, дамских будуаров, и в то же время не хочу, чтобы интерьер бил по глазам своей кричащей яркостью. Но мне и в голову не приходило отделать спальню в серовато-лазурных и рыжеватых тонах, я никогда не предполагал, что их сочетание может быть таким гармоничным и красивым. Или мой кабинет. – Мэтт с улыбкой посмотрел на Роксану. – О нем мы вообще забыли, когда обсуждали, что и как здесь оформить. Ты самостоятельно решила, что для его отделки можно использовать тонированный мореный клен и травянисто-зеленые обои. И теперь, когда я смотрю на твои эскизы, мне кажется, что это идеальное решение, именно то, что мне и нужно. Так и во всем остальном.

– Проще говоря, ты доволен, да?

– Да. И не просто доволен, а очень доволен. Ты… ты просто молодец, Роксана. Думаю, твоя работа заслуживает самой высокой оценки. Во всяком случае, пока.

– Ну, если ты не будешь давить мне на психику, думаю, что и остальную часть работы я смогу выполнить так же удачно, – с колкой усмешкой проговорила Роксана. – Так что лучше тебе поскорее убраться отсюда и не маячить у меня перед глазами. Заметь, Мэтт Флеминг, это в твоих же интересах.

Он посмотрел на Роксану с плохо скрываемой досадой.

– Не беспокойся, в мои планы не входит задерживаться здесь дольше завтрашнего дня. Так что ты сможешь спокойно работать. Только мне было бы крайне любопытно узнать, – вдруг добавил он, вперив в нее пронзительный, цепкий взгляд, – почему мое присутствие так тебя раздражает? До такой степени, что ты совсем не в состоянии работать?

Роксана посмотрела на Мэтта с насмешливым, презрительным удивлением, рассчитывая как можно чувствительнее задеть его самолюбие.

– Мэтт Флеминг, скажи мне откровенно: ты дурачок или только притворяешься? – язвительно спросила она. – В самом деле, не можешь же ты всерьез рассчитывать, что после всех оскорблений, что ты на меня обрушил, я способна испытывать к тебе какие-то теплые чувства? По-моему, гораздо логичнее было бы ожидать, что я стану тебя глубоко ненавидеть!

Мэтт вспыхнул, и его глаза сверкнули холодным блеском.

– Вот, значит, как? – спросил он тихо, с угрожающим спокойствием. – Значит, дорогая моя Роксана, ты меня ненавидишь?

– Да, – с вызовом ответила она, – до физического отвращения!

– А как же все, что было между нами до того, как мы приехали сюда? Мне казалось, что ты испытывала ко мне нечто большее, чем дружескую привязанность! Или ты всего лишь искусно притворялась?

– Нет, – равнодушным тоном ответила Роксана, – я не притворялась, Мэтт, ты действительно мне нравился. Но это было раньше, до того как я узнала твое истинное лицо. А теперь ты не вызываешь во мне никаких чувств, кроме ненависти и физического отвращения. Такого сильного отвращения, что меня бы, наверное, вырвало, если бы ты меня по…

Роксана прикусила язык, сообразив, что Мэтт может воспринять ее слова как вызов. Но было уже поздно. Вспыхнув до корней волос, Мэтт выругался, а затем резко шагнул навстречу Роксане. Мгновение – и сильные руки притиснули Роксану к столу, а жаркие губы властно приникли к ее губам и принялись исступленно, горячо ласкать их.

Инстинкт самосохранения кричал Роксане, что ей следует держаться отчужденно, чтобы охладить неуместный пыл Мэтта. Однако вопреки всякому здравому смыслу губы ее приоткрылись, руки обвили Мэтта за шею, а пальцы погрузились в его густые, шелковистые волосы. Хрипловатый стон, сорвавшийся с губ Мэтта, отнюдь не укрепил Роксану в намерении сопротивляться. Ее тело вдруг стало податливым и текучим, словно карамельная масса, сердце забилось в сладком предвкушении, глаза сомкнулись в чувственной истоме, из груди вырвался глубокий протяжный вздох. В ответ руки Мэтта скользнули вниз по спине Роксаны, а его поцелуй стал намного нежнее и бережнее, чем раньше. Мэтт больше не наказывал Роксану за дерзость, он дарил ей радость и наслаждение.

Только почувствовав, как напряглось в возбуждении тело Мэтта, Роксана вспомнила о благоразумии. Никогда еще она не оказывалась в столь интимной ситуации и теперь просто не знала, как противостоять собственным желаниям. Казалось, она отзывалась на близость Мэтта всем своим существом – и телом, и сердцем, и душой. Что со мной такое творится? – мелькнуло в ее затуманенном рассудке. Я же ненавижу этого человека!

Внезапно ласки Мэтта стали горячее, и страсть отступила перед страхом, вернувшим Роксану к реальности. Она попыталась вырваться из мужских объятий, но ее бедра были плотно прижаты к столешнице, и ей оказалось некуда отступать. Тогда Роксана уперлась руками в широкую грудь Мэтта и начала с силой отталкивать его. В ответ он схватил ее за руки и резко дернул их вниз, а сам заключил в плен своих сильных ладоней ее груди и принялся страстно ласкать их. Они тотчас напряглись и заныли под его пальцами; Роксана невольно застонала от наслаждения и выгнулась в объятиях Мэтта.

– Я хочу тебя, Роксана, – пробормотал Мэтт каким-то незнакомым, взволнованно-трепетным голосом.

Его губы ласкали нежную кожу за ухом Роксаны, прикосновения дарили неизъяснимый восторг. С каждой секундой Роксана все больше теряла ощущение реальности. Еще немного – и она уступит ему, билась в ее голове пугающая, тревожная и бесконечно соблазнительная мысль.

– О, Мэтт, – прошептала она, снова погружая пальцы в его волосы, – милый мой, я так тебя люблю…

Его руки, ласкавшие в это время бедра Роксаны, внезапно замерли. Взгляд стал четким и осмысленным. Какое-то время Мэтт пристально всматривался в раскрасневшееся лицо Роксаны, потом резко отстранился и отвернулся. Когда их взгляды снова встретились, Роксана не увидела в глазах Мэтта ни нежности, ни желания. Взгляд серо-голубых глаз был абсолютно спокойным и холодным.

– Зачем ты это сказала? – требовательно спросил Мэтт, не сводя с лица Роксаны цепкого, прокурорского взгляда. – Зачем, черт тебя подери?

– Что я сказала? – с притворным удивлением спросила Роксана. – Разве я что-то говорила?

– Не прикидывайся, будто не понимаешь меня! – раздраженно воскликнул Мэтт. – Ты все, все прекрасно понимаешь! Ты сказала… – он судорожно глотнул воздуху, – что ты меня любишь. Но ведь это неправда, это не может быть правдой!

– Конечно, это неправда, – равнодушно подтвердила Роксана. Она уже вполне овладела собой и теперь чувствовала страстное желание отыграться за свою минутную слабость. – Я не люблю тебя, Мэтт, во всяком случае, не больше, чем собака палку.

– Тогда зачем ты это сказала?

– Не знаю. Так как-то вырвалось, под влиянием момента. Или, правильнее сказать, разгула гормонов. Словом, просто так.

– А мне кажется, что вовсе не просто так. – Мэтт вперил в Роксану обличающий взгляд. – Ты хотела, чтобы я расчувствовался, размяк, как тряпка. Мол, надо же, она, бедняжка, любит меня, а я, скотина бесчувственная, так ужасно с ней обхожусь. Ты хотела подчинить меня своему влиянию, вот!

Роксана окинула его насмешливым взглядом.

– Все-таки я была права, Мэтт: ты действительно нуждаешься в помощи психоаналитика. Везде видишь какой-то подвох, обман, скрытый смысл… любой врач скажет, что у тебя явная мания преследования. Ты еще обвини меня в том, что я пыталась тебя соблазнить.