Дар Нептуна - Воробей Вера и Марина - Страница 8

Ира не надеялась услышать что-то новое, но Аня прочитала ей совсем иное из книжки «История драгоценных камней».

Оказывается, в древние времена изумруды добывались преимущественно в Египте, в копях царицы Клеопатры. Драгоценные камни из этого рудника оседали в сокровищницах богатейших правителей древнего мира. Считалось, что изумруды обожала царица Савская. Существовало много легенд, связанных с изумрудами. По одной из них, император Нерон через изумрудные линзы наблюдал за битвами гладиаторов. Была и библейская легенда, согласно которой Сатана при его низвержении в ад потерял из своей короны один изумруд. Этот изумруд превратился в чашу, подаренную царицей Савской царю Соломону. И именно этой чашей пользовался Христос в последнюю Святую Вечерю.

– Ой! – вырвалось у Иры в этом месте.

– Вот тебе и «ой»! – отозвалась Аня. – Потом Иосиф Аримафейский собрал в эту чашу по каплям кровь распятого на кресте Христа и стал основателем ордена Святого Грааля…. У него еще и мистические свойства имеются, так что ты там с ним поосторожнее, – заметила подруга. – Этот камень один из немногих, что связан с высшим духом. Прикинь, считается, что изумруд приносит счастье только чистому, но безграмотному человеку. А вот людям образованным он почему-то особой радости не дарит. Еще этот камень не выносит неискренности. Лжецов, носящих изумруд, ждут не только несчастья, но и болезни. Есть, правда, и положительные качества: оправленный в золото, этот камень бережет от всякой заразы и бессонницы. Как тебе информация?

– Спасибо, Ань. Я ничего похожего не знала, – искренне поблагодарила Ира.

Особенно ее потрясла библейская легенда.

– Теперь будешь знать, – отозвалась подруга. – Все. Я ложусь спать с чувством выполненного долга. Чем смогла, так сказать, тем помогла.

Ира решила, что обязательно покажет Ане кольцо, нужно же было хоть как-то наградить человека за старания, но ее палец уже нажимал на кнопки, набирая номер Егора.

Он сразу снял трубку, как будто ждал ее звонка.

«Не обольщайся, Дмитриева», – посмеялась Ира над собой, прежде чем выпалить в трубку: – Егор, я нашла искусствоведа, и очень хорошего.

– Ты шутишь? Так не бывает.

– Я тоже так думала, оказалось, бывает, – счастливо рассмеялась Ира. – Слушай…

– Подожди. А почему у тебя телефон был так долго занят?

– Это я с Анюткой болтала, вернее, я ее слушала, она мне про изумруды читала. А так бы я тебе первому позвонила.

– Спасибо, утешила.

– Хватит прикалываться. Ты хочешь узнать…

– Хочу, хочу!

– Тогда слушай. В общем, у нас с Константином Юрьевичем зашел разговор о его братьях. Ну, помнишь, я тебе рассказывала, что он пытается выяснить, что с ними стало после того, как их судьбы разошлись. А я возьми да и спроси: может, у него есть знакомый искусствовед, специалист по ювелирным украшениям. Сама не знаю, как это получилось. Наверное, потому, что моя подкорка об этом все время думала. Тут-то и выяснилось, что его старинный приятель работал раньше экспертом в Алмазном фонде СССР, а сейчас на заслуженной пенсии. Могиканин ему позвонил, и мы договорились встретиться в субботу в четыре часа на квартире Смоляниных. Только… – Ира замялась.

– Что? Говори.

– У меня к тебе просьба, Егор, давай скажем ему правду, ну, что это дар Нептуна.

– Мы же договорились, – напомнил Егор. – Для посторонних…

– Да, но Константин Юрьевич не посторонний…

– Даже так? – ворчливо перебил Егор.

– Егор, если ты не согласен, так и скажи. Мы тогда поищем еще кого-нибудь, в конце концов, этот Ефим Борисович не единственный искусствовед в Москве, – напрямую ответила Ира.

– Нет, почему же! Если это так важно для тебя, я не возражаю. Можешь сказать, что этот перстень я нашел на берегу моря.

– Сам скажешь. Мы же вместе пойдем.

– Вместе? А это удобно?

– Еще как удобно! Константин Юрьевич давно хочет с тобой познакомиться, а тут такой случай.

– Ну, не знаю… – неуверенно протянул Егор, что было совсем на него не похоже.

– Да не волнуйся ты. Голову на отсечение даю, вы с ним поладите, – успокоила Ира и взглянула на часы. – Все, давай закругляться. Мне еще «Грозу» повторить нужно. Чувствует мое сердце, что Нина меня к доске вызовет. Да, Егор, чуть не забыла. Как насчет того, чтобы завтра римлянином побыть? Где-нибудь с пяти до семи?

– А у меня есть выбор?

– Не уверена.

– Вот и я так думаю. Ладно, прилежная ученица, повторяй образ Катерины. Она вроде бы «луч света в темном царстве», – напомнил Егор и добавил: – Завтра в пять я у тебя.

Ира положила трубку на базу и ощутила странное чувство: как будто между ними осталось что-то недосказанное или как будто она забыла сказать Егору что-то очень важное.

«Ничего, если это и в самом деле важное, то обязательно вспомнится!» – подумала Ира, открывая бессмертную «Грозу» Островского.

7

Когда на следующий день около пяти позвонили в дверь, Ира была уверена, что это пришел Егор. Он всегда предпочитал приходить чуть раньше, чем опаздывать. Легкомысленно пренебрегая глазком, Ира щелкнула замком и дернула на себя дверь. На площадке стоял Артем в спортивной куртке, светлых брюках, как всегда, аккуратный, но непривычно коротко постриженный.

– Привет, можно войти? – сказал он, натянуто улыбнувшись.

Ира от растерянности сделала приглашающий жест рукой:

– Входи.

И как только она это произнесла, так сразу же поняла, что не должна была этого делать. Ведь с минуты на минуту здесь должен появиться Егор, и ей совершенно не хотелось, чтобы Артем и Егор встретились. Но придумывать какие-либо отговорки было поздно. Артем уже повесил куртку, пригладил перед зеркалом волосы и прошел в ее комнату.

Бесцельно окинув взглядом книжные полки, он наконец-то обернулся к ней:

– Знаешь, кто-то из великих людей сказал, что совершать ошибки проще, чем каяться в них. Наверное, это так. – Артем вынул руки из карманов брюк. – В общем, я пришел извиниться и сказать, что там, в саду, я был не прав. Я это понял и готов признать свою вину.

Стоило Артему произнести эти слова, как у Иры внутри что-то сжалось.

– Я тоже виновата, Артем. Мне жаль, что я тогда накричала на тебя по телефону, – честно призналась она и, вспомнив почему-то слова посвящения, написанные рукой Константина Юрьевича, с удивившей ее саму убежденностью сказала: – Каждый человек должен сам отвечать за свои поступки, а не взваливать свои грехи на чужие плечи.

Артем удовлетворенно кивнул, соглашаясь с ней.

– Я рад, что ты это понимаешь. Но, возможно, тебе станет легче, если ты узнаешь, что Симагин умер как минимум за час до нашего с тобой появления в этом месте. Мы были там около пяти, а он скончался в районе трех часов.

Глаза Иры округлились от потрясения.

– Это правда?

– Конечно. Какой мне смысл обманывать тебя? Я сам только вчера об этом узнал, иначе поставил бы тебя в известность раньше.

– А как же тот репортаж? – вспомнила Ира.

– Непроверенная информация. В России с этим не церемонятся. Вот и выходит, что наша вина не так уж велика. Единственное, что мы могли бы сделать – это вызвать «скорую помощь», чтобы врачи констатировали смерть ученого. – Взгляд его темных глаз потеплел. – Ну что, предали забвению эту историю?

Ира едва не сказала «да», но в последний миг опомнилась. По сути дела, ничего же не изменилось. Вопросы возникли сами собой. А если бы ученый к тому времени был еще жив? А если бы на его месте оказался Ирин отец или Константин Юрьевич? И кто-то вот так же прошел бы мимо… И не важно, что бы его поступком двигало: нежелание быть замешанным в неприятную историю, равнодушие или черствость души. Нет. Об этом нельзя забывать. Для этого память и существует, чтобы душа умела не только радоваться, но и страдать, чтобы могла плакать, переживая чужую боль, как свою собственную.

– Что же ты молчишь? – Артем взял ее за руку, чуть сжал пальцы. – Мы могли бы попробовать начать все сначала? У меня еще никогда не было такой девушки, как ты. В тебе есть что-то особенное. Рядом с тобой хочется быть лучше.