Интендант третьего ранга - Дроздов Анатолий Федорович - Страница 32

- Поломаем мебель, - упредил Крайнев. - Соня станет ругаться.

- Пошли во двор!

- Там человек тридцать. Захватывающее зрелище: два начальника на виду у людей бьются изза бабы. Весь район будет говорить! Славный пример для бойцов… Ты ведь запрещаешь им жениться?

Саломатин растерянно засопел.

- Что делать? - спросил он тоскливо.

- Выпить! - предложил Крайнев.

- Давай! - согласился Саломатин и вытащил из кармана бутылку.

Крайнев достал из шкафчика стаканы, порезал на доске ветчину.

- Хорошо кормят! - заметил Саломатин.

- Сонины запасы…

- Раньше Давид подчищал, - сообщил комбат, - но она с ним поругалась. Другой жук завелся…

Крайнев никак не отреагировал на "жука", и Саломатин разлил самогон по стаканам. Крайнев вздохнул, когда жидкость заплескалась у краев, но спорить не стал. Он пил, поглядывая на комбата. Тот не остановился, пока не осушил стакан, пришлось следовать примеру. Они закусили и, не сговариваясь, полезли за табаком. Курили тоже молча.

- Что ей сказал? - спросил Саломатин, докурив.

- То есть?

- Какие слова нашел, что уступила?

"Она не уступала! - хотел крикнуть Крайнев. - Она сама…" Но тут же понял: обидит еще больше. Поэтому только пожал плечами.

- Нет, ты скажи! - не отставал Саломатин. - Чтоб я знал…

- Сказал, что красивая.

- Это и я говорил!

- Ну… - на Крайнева сошло пьяное вдохновение. - Сказал: как увижу ее - сердце в груди останавливается. И только от нее зависит, пойдет сердце дальше, или остановится навсегда.

- Ух, ты! - восхитился комбат.

- Сказал, что не брошу ее никогда. Если рукиноги оторвет, языком буду цепляться за землю, но ползти к ней…

- Интендант! - сокрушенно сказал Саломатин. - Куда тут строевику! Задурил бабе голову… - он встал. - Не вздумай обижать Соню!

- Ее обидишь… - возразил Крайнев.

- Так только кажется! - не согласился комбат. - Она на словах ершистая, а чуть что - плачет…

- Не допущу! - пообещал Крайнев.

- Смотри!

У порога Саломатин обернулся:

- Спиши мне слова! Особенно про язык…

Едва Саломатин ушел, как вбежала Соня.

- Зачем он приходил? - закричала с порога.

- Морду бить.

- Бил?! - Соня подлетела к нему.

- Передумал. Заливал горе водкой. И меня подключил

- Тото смотрю! - Соня только сейчас заметила следы пиршества на столе.

- У тебя много поклонников? - деловито спросил Крайнев. - Еще ктонибудь явится? Я столько не выпью!

- Было много, но Саломатин отвадил! - засмеялась Соня. - Как это вы не подрались? Он всех грозился убить!

- Мы заключили соглашение. Он сохраняет мне жизнь, а я сочиняю слова, способные растопить сердце гордой женщины.

- Ну? - заинтересовалась Соня, присаживаясь рядом.

Крайнев, глядя ей в глаза, медленно повторил.

- Врешь все! - надула губки Соня.

- А если нет?

- Врешь! - не согласилась она. - Но слушать приятно. Вчера надо было сказать!

- Сама запретила. Грозилась убить.

- Не похоже, что ты испугался. Вон и Саломатина выгнал.

Он показал ей язык. Соня засмеялась и прижалась щекой к его щеке.

- Колючий! - она вскочила. - Мог бы побриться!

Он попытался ее удержать.

- Больные ждут! К обеду приду. Приведи себя в порядок и жди! - велела она у порога. - Поспи! Ночью не придется! - озорно добавила она и убежала.

Крайнев проводил ее взглядом. На ногах Сони были галоши - на пару размеров больше, чем следовало. Крайнев покачал головой. Под вешалкой стояли ее ботиночки. Крайнев взял правый - ботинок "просил каши". Второй выглядел не лучше. "Много ходит, - догадался Крайнев. - К больным зовут издалека и не всегда присылают подводу. Ботинки нужны крепкие и теплые - скоро зима". Внезапно он вспомнил, что в квартире до сих пор спит пьяный Пищалов, а у него в столице дела…

Первом делом он заглянул в спальню: Пищалов мирно посапывал под одеялом. Крайнев закрыл дверь и прошелся по квартире. Она выглядела чужой. Он отсутствовал долго и успел отвыкнуть. Ему вдруг страстно захотелось обратно, но Крайнев преодолел это позыв. Прошел на кухню, где первым делом собрал и выбросил мусор. Рутинная работа привела его в равновесие. Часы показывали полночь, но спать совершенно не хотелось. Он пошел в зал и включил компьютер. Через час он знал, что хотел, необходимые телефоны были распечатаны, оставалось ждать утра. И тут его внезапно сморил сон…

Проснулся он в семь совершенно отдохнувшим. Не спеша, принял душ, побрился. Едва он вышел из ванны, как из спальни показалась помятая физиономия Пищалова.

- В душ! - жестко приказал Крайнев и отправился готовить завтрак.

Похмелье никак не сказалось на аппетите Пищалова; ел он много и с удовольствием - Крайнев едва успел подкладывать.

- Вкусно! - похвалил друг, насытившись. - Где научился такую яичницу делать? Ветчина во рту тает!

- В ней сплошной холестерин и канцерогены, - честно признался Крайнев.

- А насра… - начал было Пищалов и поймал строгий взгляд друга. Замолчал. Крайнев не выдержал и рассмеялся.

- Ты какойто не такой сегодня! - удивленно сказал Пищалов. - Похудел, лицо обветренное… Бегал что ли?

- Лазал к девушке на балкон.

- Серьезно?

Крайнев снова засмеялся.

- Нет, - не отстал друг. - Вправду влюбился?

Крайнев кивнул.

- Вчера не говорил!

- Пытался. Не смог вклиниться в твою речь.

Пищалов хотел обидеться, но любопытство взяло верх.

- Кто она?

- Врач.

- Молодая?

- Двадцать четыре года.

- Только закончила, - со знающим видом сказал Пищалов. - Где ты ее нашел?

- В деревне.

- Ты бываешь в деревне?

- Иногда.

- Далеко от столицы?

- Далековато.

- Ясно! - вздохнул Пищалов. - Инна номер два. Поймала столичного гуся.

- Не гони! - обиделся Крайнев.

- А то нет? Раз в деревне - значит, бедная. Иначе в городе зацепилась бы. Училась на медные деньги, жила в общежитии… Там и научили. В общагах они такую школу проходят - клейма ставить негде!

- Не смей! - возмутился Крайнев. - Я у нее первый…

- Ага! - хмыкнул Пищалов. - Рассказывай! Это называется гименопластика - восстановление девственности. В каждой больничке по десятку баб в день шьют. Простейшая операция…

- Сам практикуешь? - съязвил Крайнев.

- Инка делала, - грустно сказал Пищалов. - Призналась, как ругаться стали. Чтоб уколоть больнее. Дескать, и девичество мое не тебе, козлу, досталось… Господи! - пригорюнился Пищалов. - За что это мне?…

Крайнев обнял его за плечи.

- Прости! - тихо сказал Пищалов.

- За что?

- За девушку твою. Гнал я. Ты плохую не выберешь. Это я дурак.

- Ты не дурак. Ты порядочный.

- Значит, дурак порядочный, - подытожил Пищалов. - Планы есть на сегодня?

- Дела.

- Какие дела в субботу? Ну да! - Пищалов хлопнул себя по лбу. - Деревня…

- Подвезу? - предложил Крайнев.

- Куда мне спешить? - отмахнулся Пищалов. - Гони, Витя! Небось, глаза проглядела…

Бланки аусвайсов подрядились сделать за неделю, как Крайнев не просил ускорить.

- Нельзя! - сказал директор типографии, немолодой, седобородый мужчина со строгим лицом. - Вещь редкая. Все подбирать надо: бумагу, коленкор на обложку, скрепку… И тираж… Зачем столько?

- Большая массовка. Кино снимаем.

- Для кино? - удивился директор. - С полной аутентичностью? Кто ж ее разглядит?

- Режиссер требует.

- Понял! - заулыбался директор. - Читал о нем: все должно быть по правде… Повезло вам! Сделаю за полцены! Друзьям буду хвастаться…

Крайнев не стал его разубеждать и поехал по магазинам. Одежду подходящего размера он нашел быстро, обувь тоже. Едва он объяснил, что нужно, продавец отвела его в подростковую секцию. Здесь Крайнев без труда нашел высокие ботинки на прочной подошве со шнуровкой.

- Мода возвращается, - улыбнулась продавец, когда он попросил упаковать выбранную пару. - В молодости моей такие носили. Дочке покупаете?