Дело о светящихся пальцах - Гарднер Эрл Стенли - Страница 39

– И это было лекарство, которое вы получили непосредственно от доктора Кинера?

– Да, сэр.

– Приступайте к перекрестному допросу! – неожиданно предложил Гамильтон Бергер.

– Вы понятия не имели, из чего состояло лекарство? – тональность вопроса Мейсона была небрежной и спокойной.

– Я только знаю, что это были три таблетки, и все.

– Давать миссис Бейн лекарство, которое выписывалось для нее врачом, входило в круг ваших обязанностей?

– Да, сэр.

– И вы выполняли эти обязанности?

– Да, сэр.

– И вам платили, чтобы вы это делали?

– Да, сэр. Хотя мне не заплатили за мою работу в ночь с шестнадцатого на семнадцатое, но это не так важно.

– Имеете ли вы в виду, что вам никто не платил, чтобы вы давали лекарство миссис Бейн в ночь с шестнадцатого на семнадцатое?

– Я знаю, куда вы метите, – сказал Гамильтон Бергер, – и вам не надо бы петлять вокруг да около, мистер Мейсон. Обвинение не имеет возражений. Дверь открыта, – и Гамильтон Бергер самодовольно улыбнулся, – входите, не задерживайтесь.

– Мистер Бейн действительно заплатил мне, – сказала Нелли Конуэй, – некоторую сумму денег вечером шестнадцатого. Но это была не обычная плата за мои услуги в качестве сиделки, а полагавшееся мне вознаграждение в соответствии с договоренностью, достигнутой между мной и мистером Бейном. И тем не менее я вручила миссис Бейн лекарство, которое ее муж попросил ей дать.

– Лекарство? – удивление Мейсона казалось неподдельным.

– Ну несколько таблеток.

– Сколько?

– Три.

– Какого размера?

– Пятигранные таблетки обычного размера.

– И их вам дал мистер Бейн, чтобы вы вручили их его жене?

– Да, сэр. Вначале их было четыре, но одну я отдала вам, а три другие у меня остались, и, когда мистер Бейн попросил меня проследить, чтобы его жена их приняла, я это сделала.

– Когда?

– После того как доктор Кинер ушел, я отдала миссис Бейн эти три таблетки.

– Те самые, которые вручил Натан Бейн, ее муж?

– Да, сэр.

Гамильтон Бергер с видимым наслаждением растянул рот в улыбке.

– Откуда вы взяли эти таблетки для миссис Бейн?

– Их передал мне ее муж, вы ведь меня об этом уже спрашивали.

– Я имею в виду, где они находились непосредственно перед вручением. Где они были?

– Я принесла вначале эти таблетки к вам в контору, – довольно бойко начала она, как будто раньше старательно заучила все свои слова. – Я рассказала вам о беседе, и вы сообщили мне, что лекарство безобидно и что оно не содержало ничего, кроме аспирина. Затем вы мне выставили счет за консультацию в один доллар. Вы положили обратно три из этих таблеток в маленький стеклянный пузырек, который запечатали в бумажный пакет, написав на нем две фамилии: вашу и мою. Таким образом, когда мистер Бейн вновь попросил меня дать эти таблетки своей жене, я не стала отказываться, ибо вы сами сказали мне, что в них содержится обыкновенный аспирин.

– Я вам это говорил? – задал вопрос Мейсон.

– Да, и вы к тому же выставили мне счет за то, что это сказали. У меня есть ваша расписка.

– Я заявил вам, что таблетки, которые были у вас, содержали лишь аспирин?

– Ну да, ведь вы взяли одну из таблеток на анализ и сообщили мне, что она содержала лишь аспирин.

– Одна из четырех, – уточнил Мейсон. – Вы ведь не знали, что было в остальных трех.

– Разумеется, нет, но я полагала, что если бы в них было что-то не то, то вы бы мне их не вернули, и тогда я не стала бы давать их миссис Бейн. Я обратилась к вам за советом как к юристу и заплатила вам гонорар за ваши услуги.

Гамильтон Бергер нарочито громко засмеялся.

– Должен ли я понимать, что вечером шестнадцатого вы открыли именно этот пакет, взяли три оставшиеся таблетки из стеклянного пузырька и дали их миссис Бейн?

– Да, сэр, именно это я сделала.

– И что случилось?

– Ничего не случилось, кроме того, что она впервые провела ночь гораздо лучше и спокойнее.

– Как вы полагаете, – задал вопрос Мейсон, – могли ли эти таблетки содержать мышьяк или какой-либо другой яд?

– Все, что мне было известно об этом, мне сказал сам мистер Бейн: эти таблетки были нужны для восстановления сна, к тому же вы меня заверили, что это – аспирин, – она быстро и бойко выпалила слова, как будто произносила хорошо заученный ответ на ожидаемый вопрос.

Гамильтон Бергер демонстративно торжествовал и не пытался этого скрыть.

– Итак, – резюмировал Мейсон, – из сказанного вами вполне можно допустить, что вы, видимо, сами вручили Элизабет Бейн три пятигранные таблетки мышьяка вечером шестнадцатого чуть-чуть позже семи-восьми часов вечера?

– Я дала ей безвредные успокаивающие таблетки.

– У меня все, – сказал Мейсон.

– Других вопросов не имею, – в свою очередь произнес Гамильтон Бергер. – Далее, если суд не возражает, мы вновь вызовем доктора Кинера в свидетельскую ложу.

– Очень хорошо. Свидетель, прошу вас.

Доктор Кинер снова прошел в свидетельскую ложу.

– Доктор, – обратился к нему Гамильтон Бергер, – я хотел бы спросить вас как профессионала: когда, по вашему мнению, обнаружились бы симптомы отравления, если бы Элизабет Бейн дали принять три таблетки с мышьяком приблизительно в восемь часов вечера шестнадцатого сентября?

– Зная состояние пациентки, – сказал доктор Кинер, – я ожидал бы появление симптомов в рамках одного-двух часов, максимум через два часа после приема яда.

– А теперь, – продолжил Гамильтон Бергер, – вы слышали показания последнего свидетеля о том, что вы передали ей три пятигранные таблетки для вручения Элизабет Бейн утром семнадцатого?

– Совершенно правильно. В любой момент, когда она проснется, после шести часов утра.

– Доктор, каков состав этих таблеток?

– В них содержались сода, ацетилсалициловая кислота и люминал.

– Мышьяка в них не было?

– Ни в коем случае.

– Эти таблетки, доктор, были приготовлены под вашим присмотром?

– В соответствии с рецептом, который я выписал. Там были определены весьма точные пропорции. Я могу заявить, что в то время проблема для меня, как врача, заключалась в том, чтобы прописать подходящие успокаивающие средства больной, которые, не нарушая пищеварения, эффективно бы подавляли состояние крайней нервозности, что было характерным для реакции пациентки на ее физическое состояние и внешние раздражители.

– А теперь, – в голосе Гамильтона Бергера появились триумфальные нотки, – видели ли вы вновь те же самые три таблетки в какой-то момент после передачи этих пилюль сиделке Нелли Конуэй вечером шестнадцатого?

– Видел. Так точно, сэр.

– Когда же?

– Около трех часов пополудни семнадцатого.

– Те же самые таблетки?

– Так точно, сэр. Те же самые таблетки.

– А теперь, – улыбаясь, произнес Гамильтон Бергер, – Мейсон, можете приступать к перекрестному допросу.

– Как вы определили, что это те же самые таблетки? – спросил Мейсон.

– Потому что я сделал их анализ.

– Сами занимались анализом?

– Его проделали в моем присутствии и под моим наблюдением.

– И что вы обнаружили?

– Обнаружили, что это были те же таблетки, которые я предписал. Они содержали идентичные пропорции соды, люминала и ацетилсалициловой кислоты.

– Где вы обнаружили эти пилюли?

– Я нашел их в комнате, в корзинке для использованных бинтов, ваты и других подобных вещей, что выбрасывались при обслуживании или, другими словами, в процессе лечения пациентки.

– Когда эти пилюли, или таблетки, были найдены?

– Их нашли…

– Минуточку, – прервал его Мейсон, – прежде чем вы ответите на этот вопрос, разрешите задать вам еще один. Обнаружили вы их сами?

– Так точно, сэр. Я действительно сам их нашел. Я предложил обыскать всю комнату. Откровенно говоря, я искал…

– Неважно, что вы искали, – сказал Мейсон. – Просто отвечайте на вопрос. У вас есть информация, которую вы знаете, и не надо ничего придумывать лишнего. Тем более что вы уже выступали свидетелем. Я просто спрашиваю, сами ли вы нашли их.