Два сезона - Арсеньев Л. - Страница 2

Из класса в класс Валерий переходил с похвальными грамотами, а школу окончил с серебряной медалью. После окончания десятилетки Валерий пошел в политехнический институт. И когда в 1968 году в своем нашумевшем на всю страну интервью, опубликованном в газете „Советский спорт“, Лобановский заявил, что „не хочет играть в антифутбол“ и навсегда оставляет зеленый газон стадиона, люди, близко знавшие его, были уверены, что теперь-то он непременно добьется успеха по специальности инженера. Откуда такая уверенность?

Лобановский инженер по призванию. Его друзьям было хорошо известно главное качество Валерия: во всем докапываться до истоков, до причин! Об этом знали и те, кто советовал ему остаться в спорте. И действительно, под его руководством „Днепр“ из года в год прогрессировал. Лобановскому за заслуги в тренерской работе было присвоено звание заслуженного тренера Украинской ССР, а в 1971 году он награжден орденом „Знак Почета“.

Базилевич, выросший в интеллигентной киевской семье, отличный ученик, гордость школы, с юных лет не мыслил своей жизни без спорта. Как и Лобановский, он был одним из любимых игроков киевского „Динамо“ начала 60-х годов. Игру Базилевича отличали высокая скорость и острое тактическое чутье в выборе позиций. К тому же он великолепно играл головой и был одним из самых смелых форвардов в советском футболе.

Закончив Киевский институт физкультуры, он стал спортивным педагогом. Книги, круг интересных друзей дома (жена Базилевича Татьяна-актриса Киевского театра имени Л. Украинки) формировала взгляды молодого специалиста. Уже будучи футбольным тренером, он поступил в аспирантуру и весной 1975 года практически закончил работу над диссертацией. Аналитический ум, интерес ко всему новому в спортивной науке, дружба с тренерами по другим видам спорта и учеными-исследователями — все это помогало Базилевичу стать профессионально образованным специалистом высокого класса. Его тренерский почерк отразило выступление донецкого „Шахтера“ в 1974 году. Звание заслуженного тренера УССР стало официальным признанием заслуг молодого специалиста.

Назвав эту главу „Единомышленники“, я имел в виду не только старших тренеров киевского „Динамо“, но и тех людей, которых они объединили в один сплоченный коллектив, одержимый одной идеей создания сильного во всех отношениях футбольного клуба. Единомышленниками Базилевича н Лобановского в их нелегком труде стали тренеры — мастер спорта заслуженный тренер УССР А. Петрашевский н мастер спорта А. Пузач, врачи команды кандидат медицинских наук В. Малюта и врач В. Берковский, массажист И. Жутник и администратор Г. Спектор, наконец, почти все игроки „Динамо“ которых потом, на торжественном вечере, посвященном вручению киевлянам золотых медалей чемпионов страны 1974 года, Базилевич назвал коллегами.

С первых же дней новых старших тренеров в киевском „Динамо“ рука об руку с ними работал еще один человек. Правда, его фамилия в штатном расписании киевского „Динамо“ не значится, но, на мой взгляд, его вклад в общее дело значителен. Консультантом наставников „Динамо“ стал кандидат педагогических наук, доцент кафедры теории физического воспитания Киевского института физкультуры А. М. Зеленцов, в прошлом одиннадцати кратны и рекордсмен Советского Союза среди юниоров по прыжкам с шестом.

Первым с ним познакомился Базилевич. Было это еще в 1969 году, когда Олег пришел работать в Киевский институт физкультуры на кафедру футбола. Свою первую встречу и разговор о футболе будущего оба помнят в мельчайших деталях. Он состоялся сразу же после лекции, которую прочел в Киеве московский профессор Д, Д. Донской, известный специалист в области биомеханики движений.

Большое влияние на формирование взглядов и выбор направления научного поиска Анатолия Зеленцова оказал его научный руководитель В. В. Петровский, тренер двукратного чемпиона Олимпийских игр В. Борзова. Хотя спортивная биография нашего прославленного спринтера достаточно широко известна, вспомним все же о том, как проходило его становление. Вот лишь небольшой фрагмент беседы на кафедре легкой атлетики Киевского института физкультуры. Происходила она, когда до Олимпийских игр в Мюнхене, вознесших Борзова на вершину олимпийской славы, оставалось три года.

— С чего мы начали? — Петровский задумывается, поправляет очки. — Фундамент у Валерия уже был, так что для последующего строительства нам нужен был проект. Качались поиски наисовершеннейшей модели спринтерского бега. Изучались кинограммы бега лучших спринтеров мира — прошлых лет и нынешних. Велись расчеты угла отталкивания при беге, наклона туловища при стартовом разгоне, тщательно выверялся еще целый ряд мелких деталей, что в совокупности открывало путь к скорости. Для того чтобы Валерий Борзов пробежал сто метров за десять секунд, целый коллектив ученых вел поиск, похожий на работу, скажем, конструкторов автомобиля или самолета. Расчеты велись в лаборатории нашей кафедры легкой атлетики, в лабораториях других городов страны, в частности в Ленинграде и Омске… Ну, а когда модель бегуна „Борзо в-70“ была математически рассчитана, научно обоснована, мы стали наши цифровые выкладки претворять в жизнь, — продолжает Валентин Васильевич. — Это была работа тонкая и филигранная, похожая на тренаж балерины, ищущей единственно верное и законченное движение.

— Валентин Васильевич, вы считаете спорт наукой? — спросили Петровского.

— Да! Времена сверхинтуиции тренера прошли. Спорт считаю точной наукой, а тренера — разносторонним ученым. Он должен быть математиком, биологом, врачом, психологом, педагогом, философом, наконец. Смею утверждать, что в недалеком будущем состязаться будут не столько бегуны и тренеры, сколько научные лаборатории. Как в науке, как в промышленности…

Теперь вернемся к футболу. Зерна, брошенные Петровским, попали на благодатную почву. Зеленцова давно занимала идея того, что науку можно поставить на службу не только в индивидуальных видах спорта (таких, как легкая атлетика, штанга, плавание), но и применить ее для тренировки спортсменов в командных видах, например в футболе. Так вот, после лекции Донского он поделился своими мыслями с Базилевичем и». сразу же был засыпан градом вопросов.