Иосиф Сталин - Рыбас Святослав Юрьевич - Страница 19

ДО МОГИЛЫ - ОДИН ШАГ

Гражданская война закончилась. Советская Россия победила. Сталин был в числе победившей тройки руководителей, которые особенно укрепили свое положение. Это Ленин, Троцкий и наш герой. Если Ленин и до войны был лидером, то двое других обрели новое качество, благодаря участию в военных действиях. Как мы видим, точка зрения на Сталина как на серого партийного бюрократа, получившего власть, благодаря должности Генерального секретаря, неверна. Даже, если бы он, подобно Свердлову, погиб, например, в где-нибудь в конце 1920 года, его имя было бы внесено в святцы коммунистической партии.

Вот, например, результаты выборов в члены ЦК на 8-м съезде РКП (б):

"Ленин - 262, Троцкий - 219, Зиновьев - 255, Сталин - 258, Каменев - 252, Крестинский - 235, Дзержинский - 241, Раковский - 171, Бухарин - 258, Стасова - 155, Муранов - 164, Серебряков - 125, Стучка - 128, Томский - 226, Белобородов - 218, Смилга - 135, Калинин - 152". (Н.И. Капченко. "Политическая биография Сталина. (1879-1924) ".Т. 1. Тверь, 2004. С.546).

Отрыв Сталина от Ленина - несколько голосов. Здесь необходимо пояснить, что против Троцкого голосовала "военная оппозиция", которая Сталина поддерживала. Но представители "Троцкистской платформы", как видим, тоже голосовали за Сталина.

Война дала ему огромный опыт и моральную силу, что являлось прочной базой для его политических амбиций.

Троцкий характеризует этот опыт так:

"В военной работе было две стороны: подобрать нужных работников, расставить их, установить надзор, извлечь подозрительных, нажать, еще раз нажать, покарать - вся эта работа аппаратного характера была Сталину как нельзя более по плечу, и он справлялся с ней отлично, поскольку его работа не осложнялась какими-либо личными комбинациями. Но в работе была и другая сторона: воодушевить солдат и командиров, пробудить в них их лучшие стороны, внушить им доверие к руководству, - на это Сталин был совершенно не способен. Он был совершенно лишен общения с массой. Нельзя, например, представить его себе выступающим под открытым небом перед полком: для этого у него не было никаких данных. Замечательно, что он, видимо, не пробовал обращаться к солдатам и с письменным словом: по крайней мере, ни одна из таких статей, приказов, воззваний не произведена. Его влияния на фронте было велико, но оно оставалось безличным, бюрократическим и полицейским". (Л. Троцкий. "Сталин". Т.2. Chalidze pub., 1985. С. 129-130).

В известном смысле Троцкий прав. Сталин был менее публичным и свое влияние на "массы" обеспечивал иными методами. В принципе, он всего дважды обратился непосредственно к народу: 3 июля 1941 г. со знаменитым "братья и сестры" и 7 ноября того же года на военном параде перед уходящими на фронт частями. Эффективность его выступлений была поразительной.

Но до Великой Отечественной войны еще очень далеко, целых двадцать один год. Кто мог тогда подумать, что за это время страна поднимется из руин?

К концу 1920 г. состояние России было инвалидским.

Объем промышленного производства составлял всего 12 процентов от уровня 1913 г., выпуск чугуна и стали - 2,5 процента от довоенного. До пропасти оставался один шаг.

Государственная система управления экономикой не могла ничего сделать: национализированные предприятия работали бесконтрольно, каждое само по себе и существовали за счет стихии черного рынка, где сбывали производственные крохи в обмен на продукты питания и сырье.

В 1920 г. было произведено товаров на 150 млн. руб. золотом. Насколько эта мизерная цифра, можно понять в сравнении с сельхозпродукцией, которой было тогда же получено на сумму в 20 раз большую (64 процента от довоенного уровня).

Объективно говоря, пролетарская революция разрушила свою базу, крупное промышленное производство, а страна выживала за счет вернувшегося к полуфеодальному крестьянскому хозяйству населению. "Военный коммунизм" изживал себя. Продразверстка наполняла госбюджет на 80 процентов, она превышала уровень налогов 1913 г. в два раза и была невыносимо тяжела.

Поэтому, как только белые армии были повержены и исчезла угроза потери земли, крестьяне начали войну против власти. Маленьким восстанием, охватывающим несколько деревень, не было счета. Крупные же охватывали несколько губерний.

С лета 1918 г., со времени прихода в деревни продотрядов и организации комбедов, началось крестьянское сопротивление выемкам хлеба к реквизициям, а затем и мобилизациям в армию. Оно беспощадно подавлялось. Ожесточение с обеих сторон приводило к ритуализации убийств и пыток наподобие средневековых расправ с "нечистой силой".

Сама по себе аграрная программа эсеров, принятая и реализованная большевиками, имела в своей основе уравнительный принцип и привела к разрушению крупных товарных хозяйств.

"Раздел земли привел к натурализации крестьянских хозяйств, придав им потребительский характер. 10,5 млн. безземельных и малоземельных крестьян из 15 млн. их общей численности, даже получив землю (ее прибавка была незначительна - от 0,5 до 2,2 дес.), не могли создать товарного хозяйства, поскольку не имели или почти не имели инвентаря, скота, семян. Без помощи государства беднота не могла засеять полученную землю. Многие миллионы крестьян на долгие годы становились государственными иждивенцами, освобождавшимися от налогов, поставок хлеба и получавших иную помощь на льготных условиях. Однако государство не имело никаких резервов для снабжения малоимущих, поэтому поощрялась их инициатива в грабеже богатых и зажиточных крестьян и уравнении их с беднотой, что создавало состояние войны. Но поскольку удельный вес богатого крестьянства в российской деревне был небольшим (в среднем 15%), государство должно было получать и со своих иждивенцев мзду за предоставленную им возможность вернуться к труду на земле и уравнивать по своему состоянию жителей общины. Государственные повинности - прежде всего хлебная, трудовая, гужевая, воинская и многие другие - восстанавливали общность интересов всего крестьянства перед грабительской политикой коммунистического правительства. Политика советской власти создавала объективные условия для борьбы крестьянского большинства против государства". (Т.В. Осипова. "Крестьянский фронт в гражданской войне". В сб. "Судьбы российского крестьянства". М., 1996. С. 94-95).

Впрочем, крестьянские мятежи еще не означали, что деревня пойдет за белыми. Большинство протестующих против коммунистической диктатуры в своем противостоянии выбирало пассивную форму и хотело не уничтожения, а только "исправления" советской власти, уменьшения тягот и жертв, что в условиях гражданской войны было не осуществимо.

Призывая к "истребительной и беспощадной" войне против кулаков, Ленин был прав в политическом отношении, но в экономическом - подрывал основы.

Именно в крестьянском вопросе произошло радикальное размежевание левых эсеров с большевиками, вылившееся в т.н. "мятеж левых эсеров". Именно левые эсеры, по своей программе наиболее близкие патриархальному крестьянству, были организующей силой многих восстаний. Так, левый эсер, командир 9-й кавалерийской дивизии А.С. Сапожков, награжденный за успехи на Колчаковском фронте орденом Красного Знамени, возглавил крупное восстание (т.н. "сапожковщина") в Заволжско-Уральском регионе.

Руководитель "антоновщины" - тоже левый эсер, бывший начальник Тамбовской губернской милиции А.С. Антонов.

Конечно, экономические мотивы для восставших и восстающих имели большое значение. Но не меньшее имело стремление установить свою власть, вытекающую из национальных представлений о справедливости и крестьянского представления о государстве как чуждой организации. Показательно, что Сапожков назвал свою армию "Красной Армией Правды".

Опыт 1905 и 1917 гг., когда крестьянские общины расчленяли (не громили!) помещичьи усадьбы как центры иной культуры, получил мощное развитие. Произошло то, что год назад уничтожило армии Колчака.