Дело о сбежавшем трупе - Гарднер Эрл Стенли - Страница 30

— Да.

— И Гортензия Пэкстон вела хозяйство в доме, следила за прислугой, ухаживала за Уилльямом Делано?

— Да.

— И находилась в нем определенное время?

— Она жила в доме Уилльяма Делано больше двух лет. Он ее очень любил. Она отвечала взаимностью.

— Вскоре после вашего визита к Уилльяму Делано обвиняемая, Мирна Давенпорт, переехала к нему в дом? Не правда ли?

— Все не так просто. То есть нельзя делить на такие периоды. Мирна сначала приехала, чтобы помогать Горти…

— Подождите, под Горти вы подразумеваете Гортензию Пэкстон?

— Естественно.

— Очень хорошо. Продолжайте.

— Так вот, она временно перебралась туда, чтобы помогать Гортензии, а затем решила переехать совсем. Это было незадолго до моего приезда или сразу после того, как я приехала.., точно не припомню, но в любом случае они с Эдом, то есть со своим мужем, поселились в этом доме.

— Однако мистер Давенпорт продолжал работать в парадизском доме, в котором они с Мирной Давенпорт раньше проживали?

— Да.

— Стало быть, вначале, то есть в течение первой части вашего приезда туда, Эд Давенпорт оставался со своей женой?

— Да.

— Долго?

— Достаточно долго.

— После того, как приехали вы и вскоре после смерти Делано, мистер Давенпорт стал отлучаться из дому, не правда ли?

— Что вы имеете в виду под домом?

— Место жительства, в котором скончался Уилльям Делано, не так ли?

— Я думаю, что так. Да.

— Именно это я и имею в виду под словом «дом». Я буду говорить о доме в Парадизе как о его офисе.

— Очень хорошо.

— И вскоре после вашего приезда вы стали замечать, что мистер Давенпорт отлучается из дому, не так ли?

— Я не знаю, на что вы намекаете, но скажу откровенно — мы не ладили с Эдом Давенпортом. И его командировки тут не причем. Эд Давенпорт не любил меня. Это ни для кого не секрет, и я, сколько могла, оставалась в рамках приличий, хотя он считал, что я настраиваю против него Мирну. Мне только хотелось раскрыть ей глаза, показать, что творится вокруг.

— Что же творилось?

— Он старался выманить у Мирны деньги и пустить их в оборот вместе со своими, и так, чтобы потом невозможно было понять, где чьи деньги. Но едва я заводила разговор с ним о рудниках, о том, чем он занимается или куда уходят деньги Мирны, он набирал в рот воды или выскакивал, как ошпаренный, из комнаты. Затем принимался собираться в свою очередную «командировку». Но когда удавалось припереть его к стенке, то в ответ раздавались всякого рода отговорки, и невозможно было понять, что к чему. Я знала, чем он занимается, и он понимал, что я обо всем догадываюсь.

Закончив говорить, Сара Ансел с победоносным видом взглянула на Вандлинга.

— Значит, вы знали, чем он занимается?

— Разумеется, я знала про все его делишки. Я же не вчера родилась.

— Каким образом вы узнали про все его дела?

— Да очень просто! Стала задавать вопросы и требовать ответов на них, и видя, чем он занимается и все такое…

— А он догадывался о том, что вам все известно?

— Конечно, догадывался. Я не делала из этого секрета, то есть я задавала очень прямые вопросы.

— В присутствии жены?

— Естественно. Я же хотела, чтобы она, наконец, «проснулась».

— Вы говорили с его женой наедине?

— Да.

— И предложили ей обратиться к адвокату?

— Да.

— А что еще?

— А то, чтобы она наняла частного детектива, который следил бы за ним. Он же бегал за бабами по всей Америке. Он чуть ли не приказывал Мирне укладывать его чемоданы, разговаривал с ней как со слугой, а сам говорил, что отправляется «на одну из шахт», но не указывая, куда именно.

— У него их было несколько?

— Стало несколько после того, как он наложил лапу на деньги Мирны. После этого у него дела сразу пошли в гору. Как я уже говорила, он таким образом проворачивал свои сделки, чтобы потом нельзя было разобраться, где его деньги, а где не его.

— Он использовал деньги жены?

— Ну конечно! Своих денег у него почти не было. У него было несколько шахт, почти не приносящих дохода. Но после смерти Уилльяма Делано он превратился в настоящего горного магната. Занял деньги под залог того, что причиталось Мирне. Заставил жену взять большую ссуду в банке и быстро провернул операцию с разделением имущества, чтобы Мирна получала эти деньги. А как только они поступили на ее счет, снял все до единого цента.

— Вам известно, каким образом он заключал свои сделки? Давал ли он миссис Давенпорт расписки или какие-либо другие документы?

— Конечно, нет. Он просто перевел ее деньги на общий счет, выделив ей крохи на платье или какую-нибудь безделушку.

— Стало быть, вы предупреждали миссис Давенпорт, чем это грозит ей?

— Конечно.

— Стало быть, у Мирны Давенпорт были все основания, скажем, неделю назад, не доверять мужу, ненавидеть его и желать ему смерти, не так ли?

— Эй, к чему это вы клоните? Это ваши слова, а не мои.

— Я просто суммирую сказанное вами. Вы говорили миссис Давенпорт, что муж злоупотребляет ее деньгами?

— Да.

— Что он увлекался другими женщинами?

— Я так подозревала.

— Что он пытался прибрать к рукам ее наследство, чтобы слить его со своими фондами и все запутать таким образом, чтобы она оказалась без денег?

— Я.., это фактически не мои слова.

— Но вы пытались таким образом передать общий смысл?

— Да.

— Итак, приблизительно десять дней назад Эдвард Давенпорт заявил, что он собирается в Парадиз?

— Да.

— И попросил жену упаковать вещи?

— Да.

— Про конфеты ничего не говорилось?

— Он сказал, что хотел бы взять с собой новую коробку, в старой осталось все две-три конфеты.

— Что вам известно о том, как она укладывала вещи и приобретала коробку с конфетами?

— Совершенно ничего. Я только потом узнала, что она купила две коробки конфет.

— И одна из них оказалась в его чемодане?

— Я так думаю. Лично я не видела.

— Как по-вашему, миссис Давенпорт могла иметь какое-либо отношение к ядам?

— Ее страсть — садоводство. Она постоянно экспериментирует с разными растворами для опыления растений и сама их готовит.

— У нее имелись мышьяк и цианистый калий?

— Я не знаю.

— Вы говорила с ней о ядах?

— Да.

— Она не упоминала о мышьяке и цианистом калии?

— Она говорила что-то про какие-то составы.

— А говорила она вам о мышьяке и цианистом калии?

— Ваша честь, — прервал прокурора Мейсон, — налицо попытка со стороны обвинения провести перекрестный допрос своего собственного свидетеля.

— Она — свидетель, предубежденный против выставившей его стороны, — едко заметил Вандлинг.

— Возражение отклоняется, — произнес судья Сайлер.

— Говорила она вам, что у нее есть цианистый калий и мышьяк? — в третий раз спросил Вандлинг.

— Да.

— Обсуждала она с вами факт сокрытия этих ядов? Их захоронения?

Сара Ансел как воды в рот набрала.

— Отвечайте на вопрос, — потребовал Вандлинг.

— Да, — наконец тихо ответила она.

— И вы сами видели, как она закапывала упаковки с ядом?

— Она хотела оградить себя от многих ненужных вопросов и…

— Вы сами видели, как она закапывала эти яды?

— Я видела, как она выкапывала яму. Мне неизвестно, что она в нее положила.

— Она говорила вам, что именно закопала?

— Да.

— Что же?

— Яды.

— Хорошо, теперь вспомните, пожалуйста, что было в понедельник, двенадцатого. Вы с миссис Давенпорт находились в Делано?

— Да.

— И приблизительно в девять часов утра вам позвонил доктор из Кремптона, не так ли? Некий Геркимер Рено?

— Да. Был такой звонок.

— Вы отвечали или Мирна Давенпорт?

— Я.

— И что сообщил вам доктор Рено?

— Он попросил к телефону миссис Давенпорт. Я ответила, что я ее тетя и могу ей все передать. Он сказал, что дело касается ее мужа, и это очень серьезно.