Я не нарочно - Воробей Вера и Марина - Страница 8

Слезы отчаяния вот-вот были готовы брызнуть из глаз. Слишком долго она копила в себе негатив, и настал момент, когда обида и злость потребовали выхода.

– Да потому что ты врешь! – Ашот Суренович в сердцах хлопнул ладонью по столу, отчего маленькие чайные чашечки издали мелодичный звон. – Ты же постоянно врешь! Я просто уверен, что если ты способна цинично обманывать нас с мамой и сочинять небылицы про несуществующие оценки, якобы полученные тобой в школе, то уж своим друзьям и подругам соврать – это для тебя как воды напиться!

Светлана с ужасом поняла, что она все же умудрилась разозлить отца по-взрослому. Теперь к нему подступаться с просьбами вообще не имеет смысла. А она все еще лелеяла малюсенькую, совсем призрачную, надежду еще раз попробовать уломать его забрать из школы ее документы. Да она бы нашла, куда пристроиться! Вот уж легко! Да вот хотя бы пошла в вечернюю школу, стала бы работать, ну, хоть мороженым торговать или ученицей в парикмахерскую. Пусть так, пусть как угодно, только не к ним, не к этим Фишкам и Ермолаевым, не к противным Снегиревой и Наумлинской. Вычеркнуть их всех из памяти, и Черепашку тоже, и заносчивую красотку Лу…

– Значит, так, Светлана, – сурово произнес Ашот Суренович и поднялся из-за стола. – Со следующей недели ты вернешься в школу. Ты решишь свои проблемы сама, не прибегая к вранью и уловкам. Как – это твоя головная боль. Хочешь, чтобы тебя уважали? Сумей этого добиться. И давай больше к этому неприятному разговору не возвращаться, хорошо?

– Хорошо, – одними губами прошептала Светлана, покорно кивнув.

Как же она устала от всего этого! Силы совсем покинули Тополян, она не испытывала ничего, кроме полного опустошения. Легко сказать «давай не возвращаться»! Она и рада бы, но… Боже, как же ей быть-то, как? Что теперь делать?

Анна Антоновна, перестав мыть посуду, подошла к дочери, обняла ее теплыми руками и поцеловала в макушку:

– Все образуется, доченька, вот увидишь.

Светлана досадливо передернула плечами. Каким же это волшебным образом все может «образоваться», она не представляла.

Уже засыпая, Света услышала, как Шоша осторожно обнюхала ее лицо и лизнула в нос. «Вот кому клево, ни школы тебе, ни проблем, не жизнь, а сплошной кайф», – позавидовала Светлана, напрочь позабыв о том, что всего лишь несколько часов назад несчастная собака чуть не стала жертвой малолетних садистов.

Ночью девушке приснилась та гадкая тетка из бутика. На ней красовался малиновый топик, тот самый, с ужасными блестками. Она мерзко ухмылялась и показывала на Светлану пальцем.

«Это воровка, держите ее!» – кричала тетка странным голосом, очень похожим на собачий лай. Света хотела убежать, но ноги не слушались, двигать ими было невыносимо тяжело, а тетка подносила свой скрюченный палец все ближе и ближе…

5

Ну надо же было так проколоться! Тополян была просто вне себя от обиды и злости. И за каким, спрашивается, фигом ее понесло в игровой клуб? Ну и что, что он только что открылся и название имеет симпатичное – «Золотой апельсин»? Будто бы она никогда игральных автоматов не видела, или, может, она действительно надеялась обнаружить там гору апельсинов из чистого золота? Так нет же!

Тополян заглянула в этот клуб совершенно случайно, уже по дороге домой.

Утро было самое обычное, ничем не примечательное утро выходного дня. И когда мама попросила ее сходить в поликлинику, ничто не предвещало тех событий, которые вскоре последовали.

Несмотря на субботу, данное медицинское учреждение принимало страждущих, но только до двух часов дня, по укороченному графику. Нет, нет, Светлана была абсолютно здорова, просто родители все же позаботились о том, чтобы ее отсутствие на уроках выглядело не банальными прогулами, а имело уважительную причину. Уважительной причиной считалась справка из поликлиники. Вообще-то Тополян пока еще посещала подросткового доктора, но ради дочери Анна Антоновна подсуетилась: имея участкового терапевта в приятельницах – та в свое время вытащила Анну Антоновну из гипертонического криза, – она упросила ее выдать необходимый документ для Светланы.

И вот теперь девушка несла в сумочке неразборчиво заполненный бланк справки, текст которой гласил, что Светлана Тополян была освобождена от занятий в школе в течение пяти дней в связи с острым респираторным заболеванием. На бланке красовалась такая же неразборчивая подпись врача и печать поликлиники.

Особого облегчения от перехода на легальное положение Света не испытывала. Эта справка просто официальная отмазка для Люстры, в случае если все же придется вернуться в класс. А возвращаться туда Светлане ох как не хотелось!

После вчерашнего тягостного разговора с родителями ее не оставляла шальная мысль устроиться на работу и продолжить образование в так называемой вечерней школе. А что, чем плохо? Во-первых, меньше зависеть от папы с мамой, иметь пусть небольшие, но зато свои собственные, заработанные честным трудом деньги. А во-вторых, и это главное, никогда больше не переступать порога своего класса, в котором, как выяснилось, у нее нет ни подруг, ни даже просто приятелей.

Да, именно так, найти работу и поставить предков перед фактом. Не исключено, что хоть тогда они поймут, что их дочь не так безнадежно испорчена, как они, вероятно, полагают и что она умеет не только тырить шмотки по бутикам, но и зарабатывать деньги.

Сказано – сделано. Светлана неспешно шагала по хорошо знакомой ей улице мимо ресторана «Макдоналдс», мимо огромного двухэтажного магазина бытовой техники под названием «Фортуна», мимо гастрономов, кафетериев, салонов красоты. Но зайти хоть куда-нибудь и спросить о вакансиях почему-то никак не решалась. Ей самой показалось это странным.

«Да что со мной, на самом деле? Вроде никогда не страдала всякой фигней типа застенчивости или комплексами, вроде Зойки Колесниченко, которая у доски выглядит, будто из парилки вылезла, а тут… И чего боюсь, сама не знаю. Ну, не убьют же меня, в конце концов, всего и делов-то, что зайти да спросить», – пыталась настроить себя на решительный лад Светлана.

Поколебавшись минуту, она вернулась к современному одноэтажному зданию «Макдоналдса». Его близкое соседство с районной поликлиникой навеяло на Тополян забавные размышления. То ли его прилепили почти вплотную к «храму здоровья» для того, чтобы люди, томящиеся в долгих очередях к докторам, могли утолить голод, как говорится, не «отходя от кассы», то бишь от кабинета, то ли наоборот, чтобы посетители закусочной после съеденных чизбургеров и хот-догов могли сразу же обратиться к врачу за помощью в случае чего…

Войдя внутрь, Светлана двинулась к широкой стойке, за которой сновали молоденькие девушки, одетые в униформу. На всех работниках были одинаковые черные джинсы и рубашки в мелкую коричневую клетку с короткими рукавами. На головах у девушек красовались черные козырьки.

– Добрый день, спасибо, что пришли. Я вас слушаю? – тут же с заученной приветливостью обратилась к Светлане невысокая брюнетка в очках. – Вы тут будете есть или с собой?

– Нет, я… не хочу есть, спасибо… Я хотела бы узнать насчет работы… – неуверенно пробормотала Тополян, окидывая взглядом просторный зал.

Здесь было уютно и светло. За круглыми столиками, покрытыми ярким желтым пластиком, расположились в основном мамы с ребятишками. У огромного во всю стену окна поглощали мороженое с фруктами трое подростков.

– А-а, по поводу работы? Вообще, насколько я знаю, штат у нас уже набран. Но, если хотите, я позову старшего смены. У него и спросите. Ми-и-ша! – завопила девица куда-то в глубину огромной кухни, часть которой просматривалась из-за задней стенки прилавка.

Тополян потопталась на месте. Слова девушки тут же охладили ее пыл. Чего зря время терять? Сказали же русским языком – мест нет. Ну, а вдруг? Светлане здесь нравилось, она на миг представила себя за этой вот стойкой, ловко управляющейся с гамбургерами и картофелем фри. А что? Она, с ее яркой внешностью, клево бы здесь смотрелась! Уж сто пудов, привлекательнее бы, чем эта очкастая мышка. И черный козырек ей очень даже к лицу!