Женщина-трансформер - Нестерина Елена Вячеславовна - Страница 33

Подумав о Антуане, я решительно отменила прежнюю мысль: не женятся на мне потому, что я не рыба и не мясо. Хрен-наны! Я хорошая! Я и рыба, и мясо! Это мужики козлы. Много лет я отказывалась о них так отзываться, думая, что если я к ним хорошо, то и они ко мне. А теперь признаю. Козлы, раз вовремя на мне не женились. А теперь я и сама не хочу. У-у-ух, как не хочу-у-у! Так что не надо со мной по-хитрому. Не знаю, как надо. Может, и никак.

Я снова мысленно послала отказ великовозрастному дяде Антуану. Хрен на блюде от меня получит. Вот. И Стас тоже. Хоть ни в чём и не виноватый.

Да…

Так я думала, пока мы шли всей компанией на остановку. Оля и похмельный жуткий Толя – красномордый, шатающийся и плетущий форменную чушь, провожали нас. Стасик не хотел уезжать от друзей. Но времени и так был уже пятый час дня – вот до скольки мы прокопались у Оли-Толи. Перед выходом из дома мужики выпили ещё бутылку водки, мы поели, попили чаю, посмотрели любимый мультфильм семьи. Я маялась несказанно, была злая – злее самой злой собаки. Но из-за дурацкой привычки врать ради общего блага говорила, что у меня просто болит голова от выпитого вчера – поэтому я и не веселюсь. Хоть ничего и не болело. Вруха-конспиратор.

И вот теперь мы наконец топали на троллейбусную остановку. Воскресенье пролетело коту под хвост, а завтра уже на работу.

Да, Стас уговаривал поехать к нему и продолжить пиршество страстных тел. Но отмазываться я хорошо умела. Так что помчался он домой один.

И я к себе ломанулась.

В ванне я провела часа два. Или три. Ныряла, всплывала, натиралась маслом, смывала его скрабом, сливала воду и стояла под душем, вновь набирала полную ванну, заныривала, даже вздремнула в воде. Выбралась уже к полуночи.

Всё смыла зато. Всё. Все объятия и поцелуи ни в чём не повинного, но неприятного мне Стаса. Люблю смывать неприятности. Так и вижу, как они в сточные воды утекают.

Вышла. Чистая-лучистая. Намазала тело нежнейшим увлажняющим лосьоном Oxygene – которым в силу его восхитительного кислородного запаха пользовалась только по праздникам. У меня и был праздник. Очередной праздник понимания. Я играла в себя – и перешла в этой игре ещё на один уровень. Поздравляю!

Сменила постельное бельё. Улеглась, выпила кружечку молока, выключила свет.

А ведь это катастрофа. Что не нужно мне никакого секса. Больше не нужно. Ну что же – это, значит, моя плата за то, что я теперь летучая женщина? С одной стороны, не такая уж и большая цена. Подумаешь – секс! Сто лет у меня его не было, да столько же и не надо. Без любви-то.

А может, это тогда, когда я три года назад к Антуану пристраивалась и жертвенно (ради семьи, всё ради мифической семьи!) занималась с ним сексом, думая, что этим нравлюсь ему – и испортила всё? Тело моё обиделось на мой столь убогий выбор и сказало сексу решительное НЕТ? Может быть, может…

Но версия о сексе с оборотнями, то есть себе подобными, грела меня больше. Но где они там, эти самые НАШИ? Дать объявление в Интернет? Поискать – может, и найду своих?

Нет уж – этим я точно не стану заморачиваться. Делать мне нечего – желающих спаривания оборотней по Интернету искать!

Да скорее всего просто физическая радость осталась в молодости. Слишком большой перерыв был у меня. И организм, стало быть, попросту уснул. Сначала перешёл в режим ожидания, а затем спокойненько отключил эту функцию. Да, перестал хотеть и уметь выполнять то, что раньше доставляло не просто удовольствие – восторг! Теперь вот так вот процесс организации секса убого и выглядит. Убого и смешно. Организм отвык. И заставлять его нечего. Да я и не буду. Всё.

Ведь теперь этот же самый восторг доставляют полёты. В природе всё взаимозаменяемо. Вот и хорошо.

А мне и правда стало хорошо. Как только я всё это мысленно оформила.

Решила завтра вылететь полетать над рекой. Только бы дождя не было. А если и будет – фигня. Прорвёмся. Как говорится: что нам, демонам?

Эх, забыла выключить мобильный. Звонит Стас. Сообщает, что не спит и помнит моё прекрасное тело. И думает о нём. И мечтает вновь увидеть, обнять, ощутить, поцеловать.

Я промычала про то, что уже сплю. Он пожелал мне спокойной ночи и сообщил, что любит меня (вот это новости!). И что я хорошая.

Я не стала его ничем разочаровывать. Тоже пожелала ночи спокойной.

Отошью со временем. Необидно. Но отошью.

Стас не пропадёт. В Интернете полмиллиона женщин. А на улицах Москвы ещё больше. Пусть он познакомится с какой-нибудь хорошей. Он достоин этого. И пусть в их физиологии всё совпадёт к общему удовольствию. Будь счастлив, Стас!

Видимо, недаром говорят, что, как только женщина заводит себе одного мужчину, она сразу становится интересной и для других. Как будто у неё где-то там мёдом намазано, вот они и слетаются.

Потому что только я закрыла глазки, позвонил Антон. Антуанчик. На городской телефон. И неужели не видит, сколько времени? Не понимает, что человек спит?

Эти вопросы он оставил без ответа. Голосом с утробным подвыванием он сообщил мне, что я восхитительная, обворожительная и он, конечно же, страстно меня хочет. Что думает обо мне всё это время, что думал раньше, что я вообще супер. А, да – ещё что жаждет приехать и забрать меня к себе. Утром же, досыта напоив кофе, обязуется доставить на работу. Хрен тебе в сумку, как говорят в народе. Я пробормотала, что уже сплю и к тому же больше не думаю о суетном. Добрейшим голоском пожелала ему приятной ночи. И выдрала телефон из розетки. Что, интересно, сейчас в голове у Антуашки? Я больше не думаю о суетном – это в смысле о нём? Очень хорошо, если он так себе это оформит. Браво мне!

Шли дни. Я жила себе и жила. И мне было ХОРОШО! Мне было ПРОСТО ЗАМЕЧАТЕЛЬНО! Я с удовольствием торопилась домой – и это только раньше переживала, что там меня никто не ждёт, только раньше! Теперь я, наоборот, была этому так рада, что словами не описать! Там всё для меня, там прекрасная ванна, в которой можно валяться часами, там моя мягчайшая коечка – в смысле друг-диван, там телевизор, который так удобно смотреть, устроившись под одеялом, там куча дисков, кассет, книжек и журналов, там еда, которую я любовно выбираю в магазине и волоку в недра холодильника. Чтобы хвать, хвать, хвать оттуда – и насыщаться, и наслаждаться! Там балкон, в конце концов, с которого я – эх! Возьму и стартану в небо. Только меня и видели!

Никогда бы не подумала, что всё это – и есть счастье. Сон – сладчайший, нежнейший, о котором я упоительно мечтала, возвращаясь в метро с работы, и точно так же спала – с ощущением этого самого восхитительного удовольствия. Еда – именно любимая, пусть калорийная и несбалансированная, но которую я ела, сидя у телевизора, – и сама себе завидовала. Так вкусно мне было. Мытьё тела приятнейшими средствами и последующая обработка средствами не менее приятными. Книжные и киноистории любви, которые я теперь читала и смотрела просто с интересом, без прежней убивающей, выдавливающей из глаз потоки слёз ЗАВИСТИ. Зависти тому, что с кем-то что-то ведь в жизни случается, не могут же авторы книг и фильмов всё выдумывать. Случается у других, случается – а у меня, блин, нет! Ничего не происходит. Не было теперь этого пораженческого обидного чувства. Да.

Так что проводила я время с громадным удовольствием. Я гуляла по московским улицам без этой дурацкой призрачно-дрожащей надежды в сердце: вот иду я такая, иду, а какой-то незнакомец – именно тот, кто предназначен мне Судьбой, вдруг и обратит на меня внимание. Я его не вижу пока, но он-то меня разглядит! И пусть не сегодня, не завтра, но этот самый ОН повстречается! И так в течение, мне кажется, двадцати лет, не меньше – ну да, лет с четырнадцати я об этом мечтала… Не повстречался, не увидел, не разглядел. Поэтому и ходила я теперь просто так. Мне было хорошо и легко. Наверное, это потому, что из сердца моего ушло сожаление. Которое ежедневно трясло и дёргало меня раньше: зачем ты так сказала, для чего ты это сделала, почему ты поздно об этом догадалась, кто тебя заставлял в эту ерунду выряжаться, как ты могла упустить такую возможность, ты тратишь время понапрасну, ты ничего так не добьёшься, а значит, ты какашка, пустышка, неудачница… Всё. Отпустило. Я больше не кляла, не ругала себя и не выставляла оценок за поведение.