Дело о пустой консервной банке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 47

– А, понимаю, – прервала его Делла Стрит. – У него уже было жилье в Сан-Франциско. А здесь никто не пропадал, так что он мог приехать сюда и выдумать что-нибудь про несчастный случай. Но кто стрелял в него?

– Он сам стрелял в себя, – усмехнулся Мейсон. – Кот смахнул оружие со стола, когда он…

– Лучше рассказывайте это своему брату-лейтенанту! – перебила его, смеясь, Делла Стрит.

– Прежде чем строить догадки, надо осмотреть весь дом, – заметил Мейсон. – А поговорим лучше где-нибудь в другом месте.

Он начал медленно кругами ходить по гостиной, комментируя вслух:

– Картины на стене – самые заурядные. Мебель – старая, как и сам дом. И ничто не говорит о личности хозяина. В книжном шкафу – книги. Ого, да здесь есть что-то стоящее! «Борьба за Тихий океан», «Азия на переходном этапе», «Экономическая ситуация в Японии», «Стратегическое значение Сингапура»… Здесь пятнадцать-двадцать исследований о положении на Востоке вперемешку со старыми популярными произведениями в потертых переплетах, которые явно уже были в доме при его сдаче внаем. Ну, это уже кое-что. Продолжим осмотр дальше.

Делла Стрит чисто по-женски подметила:

– Похоже, что кто-то приходит сюда периодически делать уборку. Взгляните-ка на эту пепельницу.

– Что такое? – не понял Мейсон.

– Пепельница с двойным дном, – заметила Делла. – Посмотрите внутри – недокуренные сигары, окурки, спички и…

– На сигаретных окурках есть губная помада? – перебил ее Мейсон.

– Да, есть.

– Нужно скорее осмотреть спальни наверху, – поторопил Мейсон. – Наверняка, думаю, мы там что-нибудь обнаружим.

– Но что же вы все-таки ищете?

– Я толком сам не знаю. Пытаюсь составить некую схему. Бизнес Карра был особый. Он так или иначе связан с китайцами. У него много денег. Но, похоже, Карр – не филантроп. Хоксли был его партнером и, возможно, знал многие его секреты. Двадцать лет назад Хоксли предал его, а один из его партнеров ушел из жизни. А теперь Хоксли вдруг снова появился на горизонте.

– Вы полагаете, он хочет отомстить за смерть своего партнера и за предательство? – спросила Делла.

– Вот в том-то и дело. – Мейсон помог ей подняться по ступеням, поддерживая под локоть, и на ходу включил свет в коридоре. – Двадцать лет – слишком большой срок для безуспешных поисков человека. Вероятнее всего, после эпизода, произошедшего в двадцать первом году, Карр и не вспоминал о Хоксли, пока нынешняя ситуация на Востоке не вынудила его снова заняться тем же бизнесом… Ну что ж, посмотрим, что нам удастся обнаружить. Хорошенько осмотри спальню слева, Делла. Включи свет, поройся в чуланах. Проверь, не ночевал ли здесь кто-нибудь. Залезь в ящики бюро… Словом, попробуй составить себе представление о тех, кто здесь бывает. А я займусь спальней справа.

Мейсон осторожно открыл дверь, включил свет и вдруг замер в оцепенении.

Делла Стрит, почувствовав неладное, подбежала к нему.

– Что такое, шеф? – удивилась она.

– Не входи, – остановил ее Мейсон.

Делла посмотрела из-за его плеча и тотчас в ужасе отпрянула.

На постели лежало тело мужчины, наполовину сползшее с кровати. Голова свешивалась вниз. Лицо темно-зеленого оттенка носило явные признаки смерти. Из пулевого отверстия в груди сочилась кровь, заливала простыню и скапливалась лужей на полу. Это был труп постояльца дома Джентри – Делмана Стила.

Глава 16

Делла Стрит вцепилась в руку Мейсона с такой силой, будто весь ее ужас сконцентрировался в кончиках пальцев.

– Нет… нет…

Мейсону удалось разжать ее похолодевшие руки.

– Стой здесь, Делла. В комнату не входи. Нельзя прикасаться ни к одному предмету.

– Шеф, пойдемте отсюда! Ну, пожалуйста!..

– Я обязан, – возразил он. – Теперь нам от этого не уйти… никак. Выше голову, Делла!

Адвокат прошел в комнату. Осторожно дотронулся до пятна крови на простыне, приложил палец к кисти Стила, нащупывая пульс, слегка приподнял руку. Потом повернулся и быстро вышел из комнаты. Носовым платком он протер металлическую пластину и кнопку на выключателе, указательным пальцем, обернутым носовым платком, нажал на него.

– Не стоит рисковать, – обеспокоенно говорила между тем Делла. – Вызывайте полицию. И это надо сделать сейчас же.

Ее шеф иронически усмехнулся:

– Да, в хорошеньком же положеньице мы предстанем перед полицией! Я же наврал патрульным, что живу здесь и что мой брат – лейтенант Трэгг, начальник отдела по расследованию убийств. А ты неплохо разыграла роль молодой дамы, обходящей дома и предлагающей подписку на «Кроникл Сан-Франциско»… Мы, конечно, можем рассказать полиции и еще кое-что: давно, мол, не были в доме и не знали, что здесь труп… Что не знали тайны этой спальни, что в доме оказались случайно, как сыщики-любители, проводили по собственной инициативе частное расследование. Что, как только обнаружили труп, решили оказать содействие полиции и вообще быть паиньками… Конечно, можно и так. Но потом нам придется рассказать Большому жюри, судейскому жюри, которое будет выносить приговор…

– Но это же единственное, что нам остается! Мы просто обязаны это сделать.

Мейсон решительно тряхнул головой:

– И потом они сделают с нами все, что им заблагорассудится. Оправдываться придется не то что до конца этого дела – до конца всей нашей жизни.

– Мне кажется, нам все равно придется заявить, – не уступала Делла. – Как только обнаружат труп, полиция начнет расследование. Они спросят лейтенанта Трэгга о его брате и, конечно, приведут ему подробное описание той парочки, которую они обнаружили в доме, и… В общем, вы уже знаете, что будет дальше.

– Конечно, знаю! – подтвердил Мейсон. – Вот о чем я и говорю.

– Я вас не понимаю.

– Лучший способ обороны, как известно, – это нападение. Ты разве не знаешь?

– Но как же нам нападать? У нас на это надежды не больше, чем у кролика, загнанного гончими собаками.

– Вот именно, – сказал Мейсон. – А ты разве не понимаешь, к чему я клоню? Они еще не напали на наш след. И не нападут, пока не обнаружат этот труп. А они не обнаружат его, пока кто-нибудь не войдет в дом.

– Кто?

– Возможно, – предположил Мейсон, – это будет Родней Уэнстон… Хотя, полагаю, вряд ли это произойдет. Если он даже и заглянет сюда, то не окажется в более выгодном положении, чем мы.

– Почему же?

– Да потому, что надо помнить, с какой целью использовался этот дом, а также обман, в который ввел Карр полицию. Карр, как и мы, явно опасается ее. А Родней Уэнстон, если у него нет железного алиби, больше, чем кто-либо, будет подозреваться в том, что нажал на курок… Ты вспомни, ведь это он возил Kappa туда-сюда, в Сан-Франциско и обратно, помогая ему скрыть ранение ноги.

Делла легким кивком головы показала на спальню.

– А как он попал туда, – спросила она, – и почему его убили?

– Давай уйдем отсюда, – вместо ответа предложил Мейсон. – Мы лучше поговорим в «Локарноз-грилл», а сейчас для нас главное – выбраться отсюда.

Они погасили свет в коридоре, спустились в гостиную. Мейсон еще раз осмотрел все комнаты, выключил всюду свет.

– Здесь, внизу, об отпечатках пальцев можно не беспокоиться, – сказал он. – Если у них возникнет против нас подозрение, те двое полицейских безошибочно произведут опознание.

– Ну, через какую дверь мы выйдем – через парадную или заднюю? – тихо спросила Делла.

– Естественно, через парадную, чего бы нам это ни стоило. Мы выйдем, держась под руку. Как муж с женой, идущие в кино или еще куда-нибудь…

– Для кино слишком поздно, – засомневалась она. – Мой желудок подсказывает, что муж и жена должны идти в ресторан.

– Хорошо, – согласился Мейсон, – супруги идут в ресторан. Подожди, я сейчас только выключу свет в столовой.

– Никаких «подожди»! – запротестовала Делла. – Как вы думаете, кто я? Жена! И потому за вами как нитка за иглой, пока не выберемся отсюда.

Мейсон обнял ее за талию.