Дело о преследуемом муже - Гарднер Эрл Стенли - Страница 41

— Как дела, шеф? — спросила Делла Стрит.

— Похоже, мы вышли на финишную прямую, — ответил Мейсон.

— Не торопись, Перри, ухмыляясь, заметил Дрейк. — Я получаю поденно, и не видать бы мне этого замечательного обеда и танцев с Деллой, если б не твое дело.

Мейсон кивнул в сторону Деллы:

— Пол, она уже вернулась из Голливуда?

— Теперь уже да, — ответила Делла.

— Тогда давай, малышка, выкладывай, что ты там раскопала.

— А вон возвращается Трэгг.

— Пускай себе. Он из нашего клана, — сказал Мейсон, слегка повысив голос, чтобы Трэгг расслышал его слова.

— О чем речь? — поинтересовался Трэгг.

— Делла собирается вылить на нас голливудские помои.

Появился официант с коктейлями.

— За преступление, — сказал Мейсон, поглядывая на лейтенанта поверх своего бокала.

— И за поимку преступников, — уточнил лейтенант перед тем, как выпить.

— Любыми средствами, — добавила Делла.

Они сделали по большому глотку, затем, когда спиртное в бокалах существенно уменьшилось, Трэгг заметил:

— Я вижу, вы уже обратили мисс Стрит в свою веру.

— А почему бы и нет? — сказал Мейсон. — Преступник не в крикет играет. Он добивается своего любыми способами. Почему бы не использовать против него его же методы?

— Потому что это незаконно.

— Чепуха, — нетерпеливо возразил Мейсон. — Те, кто это говорит, либо дураки, либо лицемеры.

— Вы не правы, — серьезно сказал Трэгг. — Правосудие — это внушающее уважение, достойное здание, которое покоится на крепком фундаменте. Когда вы отклоняетесь от закона, вы разрушаете часть этого здания, независимо от того, какой цели вы хотите достичь.

— Ладно, — усмехнулся Мейсон, — почему бы нам прямо сейчас не разрушить часть здания?

— Что вы имеете в виду?

— Допустим, вы находитесь на крыше, — начал Мейсон, — а убийца пробирается через подвал. Криком вам его не остановить, но если вы вытащите из трубы шатающийся кирпич и уроните его на голову преступника, он остановится. Что тут несправедливого? В конце концов, вы взяли всего один расшатавшийся кирпич из внушающего уважение, достойного здания, о котором вы только что говорили, и…

— Ну, это не совсем так, — возразил Трэгг. — И…

— Черта с два не так, — прервал его Мейсон. — Человек имеет кабак, где незаконно продает спиртное, но он дает вам информацию на своих клиентов. В интересах полиции не трогать это место. Она знает, человек торгует спиртным незаконно после официально разрешенного времени, но закрывает на это глаза, потому что в обмен на некоторое нарушение закона, очень незначительное, вы получаете нечто очень важное для вас. Таким образом, вы просто вынимаете расшатавшийся кирпич из трубы вашего достойного, уважаемого здания и роняете его на голову убийцы.

Трэгг поднял руки.

— С адвокатом лучше не спорить. И помните, мисс Стрит, следующий танец за мной.

— О’кей.

— А между прочим, как насчет Хомана? — поинтересовался Мейсон.

— Моя дорогая, — быстро затараторила Делла высоким писклявым голосом прирожденной сплетницы, — ты совершенно не представляешь, как взлетел этот человек! Это ужасно. Совершенно ужасно. Он начал как драматург, получил какой-то сомнительный заказ и написал паршивую пьесу. И вдруг, просто гром среди ясного неба, на него сваливается большущая работа, хороший жирный кусок.

— Так что же за этим стоит?

— Женщина.

— Какая женщина?

— Никто не знает.

— А откуда известно, что это женщина?

— Потому что у Хомана нет никаких любовных связей. По словам моей осведомительницы, он ведет монашескую жизнь. Конечно, нельзя быть уверенной, что именно она имела в виду, говоря так.

— Осторожнее, — предупредил ее Пол. — Твое замечание может быть превратно понято.

— Совершенно верно, за этим столом собрались те, кого всегда можно превратно понять, — вмешался Трэгг.

Делла рассмеялась:

— Во всяком случае, Хоман — уникальная личность в Голливуде, но он там пребывает не всегда. Время от времени Хоман исчезает, а когда он исчезает — тра-ля-ля…

— Куда он ездит? — спросил Мейсон.

— Туда, где он может остаться наедине со своей работой, — ответила Делла Стрит, закатывая глаза и поджимая губы: — Он всегда старается куда-то запрятаться, где можно беспрепятственно «творить». Он исчезает из студии и запирается дома в своем кабинете, где может сосредоточиться, затем, когда его нервы, измотанные цивилизацией, не выдерживают, он садится в машину и в одиночестве мчится в свое убежище.

— В одиночестве? — переспросил Мейсон.

— Да, в одиночестве, — подтвердила Делла, — в полном одиночестве. Именно это я имею в виду.

Загремела танцевальная музыка, и Трэгг сказал:

— Обсудим обет безбрачия мистера Хомана в другой раз, мисс Стрит. В данный момент у нас есть куда более важные дела.

Он поднялся и подошел к спинке ее стула. Мейсон предупредил:

— Смотри, Делла, чтоб он не выпытал у тебя твои секреты.

— Не глупите, он не из тех, кто станет этим заниматься, не правда ли, лейтенант?

— Конечно, особенно если я не уверен, что мне это сойдет с рук.

Дрейк покачал головой:

— Следи за ним, Перри. Он — вероломный человек. Лучше бы ты запретил ему танцевать с Деллой, пусть она танцует со мной. Я-то безопасен.

— Совершенно верно. — Делла подмигнула Мейсону. — Он совсем как Хоман. Хочет сосредоточиться. Все время, пока мы с ним танцевали, он пытался выведать у меня…

Она неожиданно замолчала.

— Что именно? — спросил Трэгг.

— Не может ли шеф записать коктейли на свой счет, — насмешливо произнесла она и, слегка качнувшись в ритме музыки, позволила Трэггу обнять себя.

Мейсон взглянул на Дрейка:

— Так что же ты пытался у нее выведать?

— Маленькая хитрушка, — сказал Дрейк. — Мне следовало догадаться, что она обязательно наябедничает тебе.

— Так все-таки?

— Я пытался выяснить, не она ли тебе звонила, когда Трэгг отправился перекусить. Ты еще опрометью вылетел из офиса.

— Ну и что из того?

— Гм… просто я подумал, что дело это чрезвычайно важное. Ты бы не рискнул пропустить свидание с миссис Грили, чтобы просто поболтать с девчонкой Хорти.

— Так… Одну минуточку! — сказал Мейсон, нахмурясь. — Значит, ты сказал Делле, что я уезжал?

— Да.

— И спросил, не знает ли она — куда?

— Ну, не совсем так. Я пытался выяснить…

— Ты хотя бы предупредил ее, чтобы она не проговорилась Трэггу?

— О чем?

— О том, что я уезжал.

Дрейк растерялся:

— Господи, нет! Я ей ничего такого не сказал.

— Ты разговаривал с ней серьезно или просто поддразнивал?

— Просто поддразнивал… Подвернулась такая дурацкая тема для разговора, и я… Черт возьми! Если она скажет Трэггу…

— Трэгг совсем не дурак, — заметил Мейсон. — Когда он пришел, дождя еще не было, он пошел позднее. Я в основном сидел в такси, но мне пришлось перебегать через улицу, и на моей серой шляпе остались следы дождя. Когда я вынимал ее из стенного шкафа, Трэгг заметил эти пятна, хотя они почти незаметны — вода впиталась в фетр. Но надо отдать ему справедливость, Пол, Трэгг прекрасный детектив. Он понял что к чему, но промолчал. Интересно, он что-нибудь заподозрил?

— Не знаю. Черт побери, Перри, мне очень жаль.

Мейсон хмуро уставился на скатерть.

— Мне нравится работать с Трэггом, но уж очень он торопится с выводами, и, кроме того, мы по разные стороны забора. Да и не все мои методы он одобряет.

— А куда ты все-таки ездил? — поинтересовался Дрейк.

— Я отправился домой к Хортенс Житковски, нашел ее в сильном подпитии, прописал кофе и вернулся.

— Ерунда, — сказал Дрейк. — Когда ты приехал обратно, у тебя были такие мрачные складки вокруг рта, что… Черт возьми, Перри, да ты игрок.

— Конечно, я игрок.

— И ты играешь, чтобы испытать острую радость, когда выступаешь со своими идеями правосудия.

— И что из этого?

— В один прекрасный день ты провалишься сквозь тонкий лед, по которому скользишь…