Коль любить, так королеву! (Роберт Дадли, граф Лестер, Англия) - Арсеньева Елена - Страница 5

По сути дела, она презирала мужчин. И даже Роберта. Прежде всего Роберта! Невеликой доблестью в ее глазах была его готовность убить ради нее.

А он… В самом начале 1560-х годов, когда его надежды заполучить Елизавету в жены начали стремительно таять, Дадли заключил за ее спиной неблаговидную сделку с Филиппом II: если последний поддержит его брак с королевой, Роберт берет на себя обязательство отстаивать испанские интересы в Англии и править страной именно в соответствии с ними, что сильно напоминало государственную измену. Разумеется, королеве стали известны его дерзкие планы, и Дадли не был наказан лишь потому, что в нем еще нуждались. Однако Елизавета окончательно перестала ему доверять.

Вскоре, в 1562 году, Елизавета заболела оспой. В те времена это почти наверняка означало смерть. Дадли в сопровождении нескольких тысяч вооруженных приспешников подступил ко дворцу, надеясь захватить власть. Но вот… пойми этих женщин! То ли чувства прежние взыграли (а они никогда и не остывали, вернее сказать), то ли Елизавета опасалась возможности гражданской войны, но она вновь доказала всему миру, что для нее нет дороже человека, чем Роберт Дадли. Члены Тайного совета обратились к Елизавете с просьбой назвать преемника. По статусу эту должность должен был занимать ее кузен – герцог Норфолк, а королева, ко всеобщему удивлению, назвала в качестве лорда-протектора… Роберта Дадли. К счастью, Елизавета поборола болезнь, оспа лишь чуть-чуть тронула ее лицо.

И как бы ни упрекали ее в нежелании найти себе мужа лорды и народ, как бы ни твердили, мол, во дворце перегрызлись ее поклонники и их сторонники, плодятся и множатся интриги, народ не понимает свою королеву, которая отказывается делать то, что делают все ее подданные: выходить замуж и рожать детей, – она оставалась непоколебима: virgin queen, и все тут.

Кстати, в народе о Елизавете ходило множество самых разных, зачастую весьма неприятных, слухов. Ее безмужие объяснялось двояко: она либо «распутница», либо с ней «что-то не так». Первая версия в особенности подрывала авторитет королевы у простых людей и порождала активное неуважение и нездоровые фантазии: королеве приписывалось неуемное сластолюбие и множество детей-ублюдков. Второе утверждение тоже было весьма нелестным для престижа короны: самые фантастические слухи о физическом уродстве Елизаветы берут истоки именно оттуда. Наконец, само понятие virgin queen заводило иные горячие головы в слишком уж запредельные дебри. Например, в 1587 году к изумленному лорду Сесилу был доставлен выловленный тайными агентами прямо на лондонских улицах некто… Эммануэль Плантагенет – «сын королевы Елизаветы от непорочного зачатия». Бедного безумца можно было бы пожалеть, если бы возвышенная идея не подпитывалась у него убеждением, что «его власть на небе выше, чем архангела Гавриила» и что посему Эммануэлю Плантагенету положена власть земная.

Елизавета вполне отдавала себе отчет, что ее положение королевы-девственницы держит Англию в напряжении: кто в случае чего унаследует трон? Однако она не делала ровным счетом ничего, чтобы изменить положение вещей. Почему?

Что и говорить: если Дадли любил королеву, то и она любила его. Любила всю жизнь. 6 сентября 1564 года Роберт Дадли наконец получил графский титул. Теперь он именовался Лестер, и Елизавета вела себя с ним так, как может вести себя с мужем любящая, но несколько сварливая жена. Королева могла прилюдно ударить Лестера и устроить ему настоящий «семейный» скандал, могла подать свой платок после танца или принять из его рук бокал.

И вдруг Елизавету словно укусила некая неведомая муха: она решила женить Роберта на королеве Марии Стюарт. Причем его согласия спрошено не было. Но если Елизавета решила, что он возмутится, то она этого не дождалась. То есть возмущению его не было передела, но он все же решил отплатить Елизавете и… беспечно дал согласие жениться на Марии Стюарт. А может быть, и впрямь подумал: какая разница, эта королева или та, Англия или Шотландия?

Конечно, это была одна из забав Елизаветы. Точно так же Роберт, если хотел от нее чего-нибудь добиться или испросить прощения за некую несусветную проделку, неожиданно укладывался в постель и притворялся больным. А теперь Елизавета сделала вид, будто с легкостью отдаст своего любимого Робина шотландской королеве… чтобы он лег с ней в одну постель, а главное, чтобы помогал зловредной Марии бороться с Англией.

Разумеется, сватовство расстроилось. Вскоре Мария Стюарт была казнена за происки против английской короны, и Роберт обиделся не в шутку. Да что он, мальчик, что ли, чтобы им играли две королевы? Отчасти для того, чтобы восстановить попранное самоуважение, отчасти чтобы показать Елизавете, что ее власть над ним кончилась, Лестер повел под венец свою давнюю любовницу – леди Летицию Ноллис, графиню Эссекс, рыжую красавицу, дальнюю родственницу королевы, немного похожую на нее внешне. Может быть, именно поэтому она так влекла Роберта?

И тут внезапно Елизавета обрушила на Лестера бурные потоки своей любви…

Он спохватился. А если Елизавета узнает о его браке с Летицией? Зачем он так поспешил?!

Летиция тоже встревожилась. Повторялась история с Эми Робсарт… А что, если Роберт захочет избавиться от нее?!

Неизвестно, конечно, что еще сделал бы Робин под властью своих честолюбивых стремлений, но добрые люди донесли Елизавете о его женитьбе. Гнев королевы оказался ужасен. Летицию сослали в ее имение, а Роберта… Роберта, после нескольких пощечин и припадка притворной болезни, вернули на его место при дворе: к ногам королевы.

Эти двое были созданы друг для друга. Эти двое были необыкновенно привязаны друг к другу. И хоть Елизавета терзала Лестера как могла, пробуждая в его сердце ревность к своим новым фаворитам – графу Оксфордскому Эдуарду де Виру и адвокату Кристоферу Хэттону, которого Елизавета ласково называла «барашком», а потом к сэру Уолтеру Райли, который завоевал ее внимание немыслимо романтическим способом – швырнув в грязь под ноги королеве свой роскошный плащ, все же Роберт оставался средоточием ее вечной, пусть мстительной, пусть такой странной и порою страшной любви.

Он же думал о власти. Он по-прежнему мечтал о власти. И внезапно предпринял два шага, один из которых оказался необычайно дальновидным, а другой – увы, совершенно провальным.

В 1587 году граф Лестер определил на придворную службу своего приемного сына – Роберта Деверо, графа Эссекса, сына Летиции. Молодому человеку было девятнадцать лет, и он отчаянно напоминал Елизавете того Роберта, которого она когда-то до безумия любила. А Лестер…

Еще в 1585 году Англия вступила в войну, разгоревшуюся в связи с событиями в Нидерландах. Командовать английскими войсками было поручено Лестеру. Однако, одержав ряд побед, граф опрометчиво принял предложение голландцев стать их верховным правителем. Власть! Его ждала власть, которую он мог бы получить без помощи королевы! Помимо ее каприза!

Однако Англии такое положение грозило вовлечением в затяжной и губительный конфликт с Испанией, и Елизавета воспротивилась этому всей душой. Лестер смягчил гнев своей госпожи испытанным способом – симулировал болезнь…

Впрочем, война с Испанией все же вспыхнула. Но ее спровоцировало не столько самовольство Лестера, сколько грабительские рейды пирата Фрэнсиса Дрейка и страстное желание Елизаветы добиться для Англии права владеть морями. Ну что же, Непобедимая армада, испанская флотилия, была уничтожена так же решительно и бесповоротно, как в свое время – Мария Стюарт… По случаю победы над испанцами королева велела отчеканить медаль с латинской надписью «Adflavit Deus et dissipati sunt» («Дунул Бог – и они рассеялись»).

Лестер в то время находился в Тилбери. Его донимала лихорадка. И вот однажды он написал Елизавете письмо, в котором интересовался ее здоровьем – «самым для него дорогим». А наутро слуга нашел его мертвым. И вскоре лорд Сесил принес весть о его смерти Елизавете…

Это случилось 4 сентября 1588 года.