Выбери любимый жанр

Вы читаете книгу

Поэма без героя

Ахматова Анна Андреевна

Выбрать книгу по жанру

Фантастика и фэнтези

Детективы и триллеры

Проза

Любовные романы

Приключения

Детские

Поэзия и драматургия

Старинная литература

Научно-образовательная

Компьютеры и интернет

Справочная литература

Документальная литература

Религия и духовность

Юмор

Дом и семья

Деловая литература

Жанр не определен

Разное

Техника

Автомобили и ПДД

Прочее

Драматургия

Фольклор

Военное дело

Последние комментарии

оксана2018-11-27

Вообще, я больше люблю новинки литератур

К книге

Professor2018-11-27

Очень понравилась книга. Рекомендую!

К книге

Vera.Li2016-02-21

Миленько и простенько, без всяких интриг

К книге

ст.ст.2018-05-15

И что это было?

К книге

Наталья222018-11-27

Сюжет захватывающий. Все-таки читать кни

К книге

Поэма без героя - Ахматова Анна Андреевна - Страница 8

Изменить размер шрифта:

Все уже на местах, кто надо;

Пятым актом из Летнего сада

Пахнет… Признак цусимского ада

Тут же. – Пьяный поет моряк…

Как парадно звенят полозья

И волочится полость козья…

Мимо, тени! – Он там один.

На стене его твердый профиль.

Гавриил или Мефистофель

Твой, красавица, паладин?

Демон сам с улыбкой Тамары,

Но такие таятся чары

В этом страшном дымном лице —

Плоть, почти что ставшая духом,

И античный локон над ухом —

Всё таинственно в пришлеце.

Это он в переполненном зале

Слал ту черную розу в бокале

Или все это было сном?

С мертвым сердцем и мертвым взором

Он ли встретился с Командором,

В тот пробравшись проклятый дом?

И его поведано словом,

Как вы были в пространстве новом,

Как вне времени были вы, —

И в каких хрусталях полярных,

И в каких сияньях янтарных

Там, у устья Леты – Невы.

Ты сбежала сюда с портрета,

И пустая рама до света

На стене тебя будет ждать.

Так плясать тебе – без партнера!

Я же роль рокового хора

На себя согласна принять.

На щеках твоих алые пятна;

Шла бы ты в полотно обратно;

Ведь сегодня такая ночь,

Когда нужно платить по счету…

А дурманящую дремоту

Мне трудней, чем смерть, превозмочь.

Ты в Россию пришла ниоткуда,

О мое белокурое чудо,

Коломбина десятых годов!

Что глядишь ты так смутно и зорко,

Петербургская кукла, актерка,

Ты – один из моих двойников.

К прочим титулам надо и этот

Приписать. О подруга поэтов,

Я наследница славы твоей,

Здесь под музыку дивного мэтра —

Ленинградского дикого ветра

И в тени заповедного кедра

Вижу танец придворных костей…

Оплывают венчальные свечи,

Под фатой «поцелуйные плечи»,

Храм гремит: «Голубица, гряди!»[24]

Горы пармских фиалок в апреле —

И свиданье в Мальтийской капелле[25] ,

Как проклятье в твоей груди.

Золотого ль века виденье

Или черное преступленье

В грозном хаосе давних дней?

Мне ответь хоть теперь: неужели

Ты когда-то жила в самом деле

И топтала торцы площадей

Ослепительной ножкой своей?…

Дом пестрей комедьянтской фуры,

Облупившиеся амуры

Охраняют Венерин алтарь.

Певчих птиц не сажала в клетку,

Спальню ты убрала как беседку,

Деревенскую девку-соседку

Не узнает веселый скобарь[26] .

В стенах лесенки скрыты витые,

А на стенах лазурных святые —

Полукрадено это добро…

Вся в цветах, как «Весна» Боттичелли,

Ты друзей принимала в постели,

И томился драгунский Пьеро, —

Всех влюбленных в тебя суеверней

Тот, с улыбкой жертвы вечерней,

Ты ему как стали – магнит.

Побледнев, он глядит сквозь слезы,

Как тебе протянули розы

И как враг его знаменит.

Твоего я не видела мужа,

Я, к стеклу приникавшая стужа…

Вот он, бой крепостных часов…

Ты не бойся – дома не мечу, —

Выходи ко мне смело навстречу —

Гороскоп твой давно готов…

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Ведь под аркой на Галерной…

А. Ахматова

В Петербурге мы сойдемся снова,

Словно солнце мы похоронили в нем.

О. Мандельштам

То был последний год…

М. Лозинский

Петербург 1913 года. Лирическое отступление: последнее воспоминание о Царском Селе. Ветер, не то вспоминая, не то пророчествуя, бормочет:

Были святки кострами согреты,

И валились с мостов кареты,

И весь траурный город плыл

По неведомому назначенью,

По Неве иль против теченья, —

Только прочь от своих могил.

На Галерной чернела арка,

В Летнем тонко пела флюгарка,

И серебряный месяц ярко

Над серебряным веком стыл.

Оттого, что по всем дорогам,

Оттого, что ко всем порогам

Приближалась медленно тень,

Ветер рвал со стены афиши,

Дым плясал вприсядку на крыше

И кладбищем пахла сирень.

И царицей Авдотьей заклятый,

Достоевский и бесноватый,

Город в свой уходил туман.

И выглядывал вновь из мрака

Старый питерщик и гуляка,

Как пред казнью бил барабан…

И всегда в духоте морозной,

Предвоенной, блудной и грозной,

Жил какой-то будущий гул…

Но тогда он был слышен глуше,

Он почти не тревожил души

И в сугробах невских тонул.

Словно в зеркале страшной ночи

И беснуется и не хочет

Узнавать себя человек, —

А по набережной легендарной

Приближался не календарный —

Настоящий Двадцатый Век.

«Голубица, гряди!» – церковное песнопение; пели, когда невеста вступала на ковер в храме. (Прим. ред.)

Мальтийская капелла – построена по проекту Кваренги в 1798—1800 гг. во внутреннем дворе Воронцовского дворца, в котором потом помещался Пажеский корпус. (Прим. ред.)

Скобарь – обидное прозвище псковичей. (Прим. ред.)