Газета Завтра 789 (53 2009) - Газета Завтра - Страница 6

Острова Большой Уссурийский и Тарабаров имеют, как уже говорилось, огромное стратегическое значение. Площадь только одного из них — Большого Уссурийского — сопоставима с территорией нынешнего Хабаровска. Они являлись зоной природного землепользования, сельскохозяйственного производства, а также, согласно генеральному плану развития г. Хабаровска, одним из будущих основных направлений территориального развития города. Не говоря уже о том, что здесь дислоцировался укрепрайон. После передачи островов граница прошла по прибрежной черте города, причем в самой развитой и населенной его части — в Индустриальном районе. По точному выражению советника дирекции Межрегиональной ассоциации экономического взаимодействия "Дальний Восток и Забайкалье" экономиста Юрия Ефименко, теперь эти острова — "кинжал, приставленный к горлу Хабаровска" и поэтому, как опять же точно формулирует хабаровчанин, два этих острова являются в чистом виде "хабаровскими Курилами".

По убеждению дальневосточных экономистов, передача островов Большой Уссурийский и Тарабаров КНР в одночасье нанесла ущерб в 3-4 млрд долларов с учетом потери уже вложенных средств, а также обустройства границы на новых участках. (Однако, по мнению московских экономистов, после передачи островов перед Россией открылись возможности заключать с Китаем миллиардные сделки, так что возможные прибыли с лихвой покроют все убытки).

Острова имеют и большое рекреационное значение. Здесь расположено около 16 тыс. садово-огородных участков, которые посещают десятки тысяч жителей города.

Земли островов являлись российскими со времен похода Хабарова (1651 г.) и по Айгуньскому договору 1858 года, как уже говорилось, были закреплены за Россией. Бесспорно российскими острова оставались вплоть до 1991 года, когда Михаил Горбачев заключил с Дэн Сяопином пограничный договор, согласно которому границу отодвинули от китайского берега и провели ближе к нашему берегу, по фарватеру Амура. Спорными они стали благодаря длительным усилиям китайской стороны по изменению русла Амура, которое определяет линию госграницы. "За последние годы на своем берегу китайцы возвели около трехсот километров дамб, чтобы искусственно направить Амур в нужном для себя направлении, обмелить протоку Казакевичева, по фарватеру которой на этом участке определяется граница", — не раз говорил губернатор Хабаровского края Виктор Ишаев. Но кто его услышал?..

От Горбачева китайцы получили в подарок половину водного пространства этой реки. А лет через десять "окончательно решенный" пограничный вопрос может вдруг опять появиться, так как оставшаяся пока у нас часть острова Большой Уссурийский окажется на китайской земле. Ведь фарватер, по которому и должна проходить граница, на могучем и капризном Амуре изменяем и может оказаться как раз между уже наполовину китайским островом Большой Уссурийский и Хабаровском.

Жители дальневосточного региона прореагировали на это великодушие федерального центра однозначно. Они понимают дело так: Китай Москве нужен, а вот Дальний Восток — нет, т.е. исконно русские земли в любой момент могут продать или отдать, даже не предупредив население, здесь проживающее. Никто в столице не обратил внимания и на акции протеста, прошедшие в Хабаровске. Участники митинга приняли резолюцию, в которой осудили передачу российских островов Китаю, однако Госдума, побурлив немного, все же ратифицировала "Дополнительное соглашение между Российской Федерацией и Китайской Народной Республикой о российско-китайской границе на ее Восточной части", подарив российские земли восточному соседу.

Факт остается фактом — Россия приняла китайское требование провести границу по северному рукаву Амура, отдав острова и превратив городскую набережную Хабаровска в приграничную территорию.

И это, как считают многие дальневосточники, было первым шагом подготовки россиян к потере Курил. Сегодня идея возврата островов настолько овладела национальным сознанием японцев, что ни одна администрация в Японии не может смягчить позицию по Курилам. Сразу же после принятия политического решения России о передаче Китаю островов вблизи Хабаровска отметился глава МИД Японии Нобутака Матимура, который выступил с соответствующим заявлением. По его мнению, Москва и Токио должны пойти на взаимные уступки в споре о Южных Курилах и выработке мирного договора. "Обе стороны могут быть удовлетворены только в том случае, если каждая из них в чем-то уступит, — заявил он в интервью газете "Нихон кэйдзай". Тогдашний премьер-министр Японии Дзюнитиро Коидзуми также в очередной раз высказался за скорейшее решение территориальных споров и заключение мирного договора с Россией. А следом даже промелькнуло заявление министра иностранных дел Сергея Лаврова о том, что Россия признает мирный договор с Японией от 1956 г. и готова передать ей два острова Курильской гряды — Хабомаи и Шикотан. И хотя В. Путин в ходе визита в Японию всё же никаких договоров о передаче островов не подписывал, заявив, что Курилы — российская земля, вкупе с описанными выше "территориальными" событиями картина получается достаточно тревожная.

Денис Тукмаков ECCE HOMO

Борхес насчитал всего четыре истории, о которых мир только и рассказывает тысячелетиями: об осаде укрепленного города, о возвращении, о поиске и о самоубийстве бога. С тех пор число это принято только сокращать; не останусь в стороне и я. По мне, так история всего одна — о герое и смерти.

Только это и интересно. Только две эти категории представляются важными. Потому что обе они — восторг перед героем и осознавание неизбежности смерти — отличают меня от скота. Вносят в эту скудную жизнь вертикальное измерение, понятия Неба и Ада, так что аж самому на цыпочки встать хочется.

Волос на руках щетинится, мурашки бегут по спине: это смерть дохнула в затылок, это герой пронесся где-то рядом. Куда он мчится? На смерть, разумеется, куда же еще? Потому-то история — всего одна.

В древности в разных культурах благородным господином считался тот, кто, в отличие от плебса, не страшится умереть и не видит в смерти стыда. Герой же повенчаться со смертью обязан, иначе он не герой. Смерть нужна ему для того, чтобы отличать черное от белого. Там, куда смерть внесла свой саван, ничто не остается прежним. Смерть вытесняет все наносное — и тут уже нужно уметь отрешаться от несущественного.

В наше время немного героев, но все они чем-то похожи: прежде всего, они уже умерли. Был один — полковник, франкист и упрямец. История знаменитая: в 1936-м полковник Москардо семьдесят дней удерживал в Толедо крепость Алькасар — и удержал-таки. Семьдесят дней он сам отпевал мертвых и крестил новорожденных — в крепости мужчины защищали свои семьи, а женщины танцевали фламенко для поднятия воинского духа мужей.

Пять дней с начала осады — телефонный звонок с "той стороны": у нас твой сын, полковник, сдавайся! Передают трубку: что случилось, сынок? — Ничего особенного, папа, меня собираются расстрелять, если ты не сдашь крепость. — Тогда крикни "Да здравствует Испания!" и умри патриотом. — Это я смогу. Прощай, папа. — Прощай, сын. Шестнадцатилетнего Луиса расстреливают где-то в городе.

Когда через два месяца франкистский генерал Варела, взяв город, устроил парад в честь героев крепости, полковник Москардо отрапортовал ему фразой "Sin novedad en el Alcazar".

"В Алькасаре ничего нового," — полковник сказал тогда истинную правду. Перед лицом смерти новым мало что становится. Вообще мало что остается стоящим духовного внимания.

Не остается богов: они слишком бедны верой, чтобы принять людей всерьез. Не остается друзей: они всегда живут вчерашними радостями. Не остается знания: тут все и так понятно. Нет и детей: это паралельные вселенные, на которые ты не можешь повлиять ни на йоту. Нет ни Родины, ни морали, ни эстетики: в их контекст летописцы впишут героя позднее — или не впишут. Герой не то, чтобы совсем не обращает на них внимания… Просто он знает, что они — это они, а он — это он. Герой предоставляет любви и тоске быть самим по себе.