Знак Единения - Морозова Юлия - Страница 43

«Более важным, чем императорские?» Вне всяких сомнений.

Кое-как мы выползли на берег. Дрожа и задыхаясь, упали на гальку подальше от набегающих волн.

Небо уже начало потихоньку бледнеть перед рассветом. К утру похолодало еще сильнее. Тело стремительно деревенело и теряло чувствительность.

– Вот мы и на Неране. – Вместе со словами подруга выдохнула облачко белесого пара. Несмотря на посиневшие от холода губы и измученный вид в целом, девушка выглядела почти счастливой.

Я с трудом приподнялась на локтях и огляделась. Узкий галечный пляж упирался прямо в обрыв, заросший непролазным стлаником… Как и куда отсюда выбираться – было совершенно непонятно.

– Добро пожаловать на свободную землю. От всего свободную.

В моем голосе было куда меньше радости. Отказала моя магия. Напрочь. Я не чувствовала в себе ни крупицы Силы. По эту сторону неранской стены Избранная Лия (или, быть может, беглянка Рель?) вновь стала обыкновенной девушкой.

Эона резко села. Она схватила меня за плечи и затрясла. Откуда только силы взялись?

– Рель, ты разве не понимаешь? Мы здесь, на Неране! – Глаза подруги лихорадочно блестели. – Как мы мечтали. Как хотела Кирина…

Разве объяснить ей, что бывают дороги, которые лучше бы не заканчивались. Ты идешь, идешь, мечтая о цели, но, едва достигнув, понимаешь: путь к ней был в сто крат лучше краткого мгновения триумфа.

– А то… Понимаю, само собой. Только не тряси меня, ладно? – Я неловко высвободилась из рук подруги.

Неожиданно она отступилась и как-то вся сникла.

– Как думаешь, он выжил? – шмыгнула Эона.

Мне не требовалось пояснений, о ком это она.

– Надеюсь… – Связь с Верьяном тоже оказалось оборванной, и ничего о его судьбе я узнать не могла. Оставалось лишь молиться – да хоть бы этому самому, Единому. – Ладно, пошли, что ли, дрова поищем. Надо костер развести, пока совсем не окоченели.

И попыталась подняться. Однако что-то острое чувствительно уперлось мне в спину, под ребра. Следом звонкий девичий голос поинтересовался:

– Может, вас проводить? Гости столь редки в наших краях – не хотелось, чтобы вы заблудились.

Стараясь не делать резких движений, я осторожно обернулась. С короткими копьями наперевес нас с огромным интересом рассматривали три девицы, самой старшей из которых было лет шестнадцать (двум остальным – двенадцать-тринадцать, не больше). Все три светловолосы. Одеты совсем не по погоде: штаны в облипку, легонькие курточки и короткие сапожки. Однако, приглядевшись, я поняла, что первое впечатление было обманчиво – одежда девушек была выполнена пусть из тонкого и очень гладкого, но меха.

– Здрасте, девочки. – Эона так сильно вцепилась мне в плечо, что я не выдержала и пихнула ее локтем, лишь бы отстала.

Старшая скривилась и свободной рукой демонстративно поправила лук за спиной.

– Девочки у чейни за скотиной ходят, а мы – полноправные дочери.

– И утаны уже есть? – как бы между прочим уточнила я, стараясь не сильно отстукивать зубами в такт словам.

Девчонки дернулись.

– Будут, – с вызовом пообещала старшая и, подозрительно прищурившись, спросила: – Откуда про утан знаешь, чейни?

От чейни слышу!

– Кирина рассказала. – Мы были не в том положении, чтобы ерничать. – А еще она говорила, что здесь нас примут как родных, особенно если я привезу вот это.

Я сбросила с плеч мокрые тяжелые сумки и принялась за веревку, которой были привязаны ко мне ножны с Неотразимой. Девчонки насторожились, с опаской поглядывая на мои манипуляции с мечом. Пальцы слушались плохо, узлы почти не поддавались. При помощи Эоны я все же справилась и на вытянутых руках показала меч неранкам. Вернее, хотела показать: руки так дрожали от переутомления и холода, что быстро упали обратно на колени.

– Это что? – поинтересовалась та, что пониже, и тут же осеклась под взглядом старшей.

Прежде я не собиралась делиться этими сведениями ни с кем, кроме Мудрейшей, но сейчас была готова сказать что угодно и кому угодно, лишь бы свести к минимуму «разборки на таможне» и поскорее оказаться в тепле.

– Имена Марита и Разящая вам что-нибудь говорят?

– Ты хочешь сказать, что это…

– Она самая.

Меня начало колотить. Непонятно от чего больше – холода или злости.

Впечатлить девчонку оказалось не так уж легко. Младшие были куда доверчивее.

– Разящая! Маль, это правда Разящая?! – Самая низенькая из неранок округлила глаза. – Ух ты!

– А кто из двух Марита? – задергала за рукав старшую вторая девчонка. – Маль, ну кто, а?

– Никто! Мирта, тебя что, Богиня разумом обделила? – зашипела предводительница этой малышни. – Марита когда погибла-то, очнись!

– Ой, точно, она ж у седой скалы похоронена, – потерла лоб девочка. – А это тогда кто?

– Ну мне откуда знать? – притопнула ногой старшая. – Почему я вообще должна верить словам какой-то чейни!

Это было уже слишком. Мое терпение закончилось вместе с любовью к человечеству в целом и подросткам в частности.

– Хмарь, вы совсем слепые, что ли? Не видите, в каком мы состоянии?! Окоченели совсем! Измотаны! А три соплячки устроили тут допрос с пристрастием вкупе с игрой «верю – не верю»! – Рукоять Неотразимой неожиданно ободряюще согрела ладонь, возвращая чувствительность окоченевшим пальцам. – Заняться мне больше нечем, как сказочки для малолетних дурочек выдумывать!

– Да ты!..

– Да, я!

Я поднялась на ноги, плохо ощущая собственное тело и мало представляя, как буду сражаться. Пустые ножны со стуком упали на гальку.

– Рель, не надо… пожалуйста. – Подруга, пошатываясь и тяжело опираясь на меня, встала. – Это не то, чего хотела бы Кирина…

Сейчас мне было плевать, чего именно и кто хотел. Сила пусть по каплям, но вливалась в меня. И даже эти крупицы опьяняли, кружили голову, действуя подобно глотку крепкого вина на пустой желудок. Лезвие моего меча с хмельной наглостью отвело направленные мне в грудь копья. Оттолкнув нетвердо стоящую на ногах подругу с линии удара, я поднырнула под руку ближайшей неранки. Через кувырок прокатилась по скользкой влажной гальке и встала уже за спинами противниц. Те стремительно обернулись и все втроем кинулись на меня.

Глупо. На их месте я бы просто взяла в заложницы Эону.

– Ай-яй-яй, как нехорошо, втроем на одну, – зацокала языком я, подражая интонациям старой шаманки, и отступила подальше от старающейся вновь подняться на ноги подруги. – А как же честь воина?

– Не чейни говорить о чести! – Одна из младших метнула в меня копье. Оно намертво застряло в стланике. – О чести сестер тем более!

Дура. Хотя бросок неплохой – прицельный, сильный, – я увернулась, но с большим трудом.

Девчонка, оставшаяся без копья, взялась за лук. Дважды дура. Ну какая польза от лука в ближнем бою?!

Если трезво оценивать мои шансы, я уже могла прикончить соперниц, и не по разу. Даже в нынешнем плачевном состоянии: муштра аалоны Валенты, Силовая подпитка и легендарный меч – хорошее подспорье в таком деле. Останавливало меня вовсе не человеколюбие – трупы на берегу вряд ли добавят нам лояльности местного населения…

Ч-черт, о чем я думаю!

Подруга бросилась ко мне и тяжело повисла на правой руке.

– Рель, это же дети! – заорала Эона прямо в ухо.

Нет, я с ней точно оглохну!

– Сами напросились! – Я попыталась ее отпихнуть, но не вышло – девушка вцепилась в меня намертво. Пользуясь заминкой, младшая из неранок, отбросив лук, метнулась за своим копьем. Не такая уж она и дура, надо заметить.

А Эону тем временем понесло…

– Сестры. – В голосе подруги послышались слезы, а во взгляде солидно прибавилось фанатизма. – Что вы делаете, сестры?! Разве этому учит кодекс чести воительниц? Разве не написано там: «Сестра должна быть справедлива и честна. Сестра должна проявлять сочувствие к людям. Сестра должна владеть собой»? И недаром же начертано Богиней на скале пришествия: «Тэй'на, орсой эс'зонн ниват утан'на»!

Мы уставились на девушку в немом изумлении. Все четверо.