Дело о нервном соучастнике - Гарднер Эрл Стенли - Страница 25

– Да, но на квитанции была указана такая же сумма, то же такси, причем ее нашли у обвиняемой, – выпалил Гамильтон Бюргер.

– Точно, – сказал судья Хойт. – И суд считает, что при этих обстоятельствах было бы правильно проверить квитанцию, чтобы узнать, что это была за поездка.

Гамильтон Бюргер хотел что-то сказать, но передумал.

– Если свидетель говорит правду, – продолжал Мейсон, – и если бы он мог наверняка узнать подсудимую, то вечером третьего числа его ничто не смогло бы сбить с толку. Но он запутался, так как не был полностью уверен, хотя официальные лица и пытались убедить его в обратном, основываясь на том, что он узнал подсудимую на опознании в полиции.

– К сожалению, это неизбежный вывод, – сказал судья Хойт. – Не важно, как это случилось, мистер обвинитель, но вы должны признать, что показания свидетеля безнадежно испорчены. Вряд ли вам удастся использовать этого свидетеля перед присяжными.

– Мне нужно лишь взяться за это, – проворчал Гамильтон Бюргер. – В данный момент меня интересует, как эта ловушка была подстроена. Ваша честь должна отдавать себе отчет, что если бы подсудимая не чувствовала себя виновной, то она не прибегла бы к махинациям, приведшим к такому непредвиденному результату.

– Я не могу это разделить, – возразил судья Хойт. – Откуда мы знаем, что этот свидетель не перепутал лица двух своих пассажиров в тот день?

– Ну конечно, – сердито заявил Бюргер, – если у суда такое отношение…

– Отношение суда определяется свидетельскими показаниями, – холодно отрезал судья.

– Да, ваша честь.

– Теперь продолжайте.

Гамильтон Бюргер был в нерешительности.

– Конечно, – сказал судья Хойт, – на предварительном слушании вам следует лишь показать, что преступление совершено и что есть разумное основание считать обвиняемую виновной. Но на данном этапе нам представлены лишь косвенные улики, которые выглядят совершенно противоречиво.

– Я могу спокойно закрыть заседание, – заявил Бюргер, – а затем подготовить другое слушание.

– А еще вы можете испросить решения Большого жюри и вообще избежать предварительного слушания, – предложил судья Хойт.

– Конечно, – сказал Гамильтон Бюргер, – именно этого и хочет добиться адвокат. Чем больше у него возможностей перекрестного допроса свидетелей обвинения, тем скорее он найдет какую-то малейшую непоследовательность, которую сможет исказить и раздуть вне всякой меры.

– Существуют ли доказательства, – спросил судья Хойт, – что обвиняемая и покойный ехали к дому на холме в одной машине? Вы обнаружили отпечатки пальцев обвиняемой в машине?

– Мы просто не смотрели, ваша честь, – смущенно ответил Гамильтон Бюргер. – Мы полагали, что показаний водителя такси достаточно, чтобы засвидетельствовать присутствие обвиняемой у места преступления, особенно когда мы узнали, что оружие убийства было куплено ее мужем. Но, как выяснилось при проверке подписей в журнале регистрации оружия, за него расписался другой человек, наверняка посланный за пистолетом для мистера Харлана.

– Ну и что вы собираетесь делать в этом случае? – спросил судья Хойт.

– Я бы хотел заставить обвиняемую принять обязательства на будущее, – неуверенно сказал Бюргер.

Судья Хойт отрицательно покачал головой:

– Нет, если только у вас нет других улик.

– Но я не хочу, чтобы суд упустил свидетеля, – сказал Бюргер.

Судья Хойт не скрывал раздражения:

– Я предоставил вам возможность провести самое тщательное расследование, мистер обвинитель. Я понимаю ваше положение, и суд считает, что была использована хитроумная комбинация, запутавшая свидетеля. Но факт остается фактом – свидетель запутался. И если вы желаете закрыть заседание до решения суда, то закрывайте.

– Предлагаю закрыть заседание, – сказал Гамильтон Бюргер.

– Очень хорошо, заседание закрыто. Подсудимая освобождается из-под стражи.

– Я прошу суд оставить подсудимую под стражей, пока я не подготовлю следующее заседание.

Судья Хойт покачал головой:

– Если хотите, можете арестовать подсудимую по ордеру. Или арестуйте ее по подозрению в убийстве, пока вы ждете решения Большого жюри. Что касается суда, то как только заседание закрывается, подсудимая освобождается из-под стражи.

– Хорошо, ваша честь, – отозвался Бюргер.

– Судебное заседание откладывается, – огласил судья Хойт и поднялся со скамьи.

Обвинитель вскочил со своего места вне себя от злости.

Перри Мейсон улыбнулся Сибил Харлан.

– Ну, это первый раунд.

– Что мне теперь делать? – спросила она.

– Ожидайте здесь, – сказал Мейсон. – Сейчас вас снова арестуют.

– Сидеть на месте и ждать этого?

– Конечно.

– А что с водителем такси?

– К тому времени, как Гамильтон Бюргер выведет его перед судом присяжных, он изменит весь рассказ. Но у нас будет стенограмма, и мы сможем подвергнуть его показания сомнению. Это его немного придержит. Когда он снова все обдумает, то заявит, наверное, что вы были одной из двух женщин, которых он подвозил вечером, и вас же он подвозил на Юнион-Стейшн.

– Что вы будете делать, если он так скажет?

Мейсон усмехнулся:

– Я поинтересуюсь у него, как могло случиться, что, когда у него все было свежо в памяти, он был уверен, что вы второй раз не садились к нему в машину. Я заставлю его поволноваться. А кто расписался при покупке пистолета для вашего мужа?

– Думаю, его секретарша.

– Тогда, – сказал Мейсон, – они узнают, кто расписался за него. Они пришлют ей повестку в суд, выведут на свидетельское место и сверят ее подписи. Они спросят, что она сделала с пистолетом, и ей придется ответить, что она передала его вашему мужу.

– Что потом?

– К этому времени, – сказал Мейсон, – мы постараемся найти еще что-нибудь. Пока же я собираюсь…

Калитка, отделяющая места адвокатов, распахнулась, и к ним быстрым шагом подошел Энрайт Харлан.

Быстро глянув на него, Сибил Харлан сжалась, будто физически ожидая удара.

– Я сейчас кое-что узнал, – сказал он. – Что?

– Миссис Докси, дочь Джорджа Латтса, сказала Рок-си Клаффин, что это ты снабдила Перри Мейсона деньгами для покупки акций «Силван Глэйд девелопмент компани», чтобы навредить всему делу.

– Погодите минутку, – сказал Мейсон. – Здесь полно газетчиков. Здесь самое неудачное место для семейных сцен.

– Ты будешь это отрицать? – спросил Энрайт Харлан жену.

Сибил встретилась с ним глазами.

– Нам нужно обсуждать это сейчас, Энни?

– Да.

– Нет, я не отрицаю это. Это правда. Она собиралась украсть самое дорогое, что у меня есть, и я решила заставить ее задуматься кое о чем.

– Ты сильно повредила Рокси, Сибил. Любовь приходит и уходит, ее нельзя включать и выключать, как водопроводный кран. Ты не сможешь так управлять эмоциями. Но Рокси ничего не делает исподтишка.

– О нет, нет! Дело не в этой кокетке, конечно! Конечно нет. Хорошо, я наняла мистера Мейсона. И что теперь?

– Прошу прощения, – холодно сказал Энрайт Харлан и повернулся, чтобы уйти.

– Подождите, Харлан, – попросил Мейсон. – Вернитесь.

Харлан задержался и оглянулся через плечо.

– Вы не должны так поступать, – сказал ему Мейсон. – Вы не можете добавлять это к грузу, который сейчас несет ваша жена. На вас смотрят газетчики. Если они увидят, каким образом вы уходите…

– Пусть весь мир видит, как я ухожу. – И Харлан показал им свою спину.

Когда он выходил из зала суда, пара юрких фотографов, охотившихся за драматическими моментами, запечатлела его злое лицо.

Мейсон встал, заслонив на время лицо Сибил Харлан.

– Не плачьте, – сказал он. – Помните, что мы играем в покер. Выше нос. Можете улыбнуться?

– Черт, не могу, – ответила она. – Смогу продержаться лишь тридцать секунд без слез. Позовите вашу женщину. Я хочу выйти.

Мейсон встретился взглядом с Деллой Стрит.

– Выйди вместе с ней, Делла.

– Что вы собираетесь делать? – спросила Делла Стрит.