Любовные чары - Арсеньева Елена - Страница 55

– Это не так трудно, как тебе кажется, Хьюго. Бумаги здесь.

– Здесь? – Хьюго захлебнулся, словно у него перехватило горло. – Где – здесь?

Джаспер и Флора переглянулись, а потом молодая женщина разбросала солому в углу телеги и достала большой клетчатый узел. В плед были увязаны какие-то вещи – ее и Алана, а среди них лежал большущий шерстяной клубок. В него были воткнуты спицы с начатым детским чулком, невероятно пестрым. Что-то подобное Марина уже видела… Ну конечно! Они лежали в корзинке в доме Флоры…

– Узнали, мисс? – перехватила Марина лукавый взгляд Флоры.

– Узнала. Ну, скажу я вам… – протянула Марина.

– Что? Где бумаги? – выкрикнул Хьюго. – В клубке? Они все время были в доме Флоры? Значит, Гвендолин врала нам? Значит, Джессика все же ошиблась и мальчишка – в самом деле законный лорд Маккол? Но… но кто же тогда я?

Раздался выстрел. Хьюго содрогнулся, забил ногами по траве, мучительно выгнулся. Страшная рана зияла в его груди. Дернувшись несколько раз, он затих, а из-под телеги выбрался доктор Линкс и ответил на его последний, предсмертный вопрос:

– Дурак, кто ж еще. И, если тебя это утешит, приятель, – не ты один.

Настоящая леди Маккол

Линкс! Все про него начисто забыли. И вот он – восстал из мертвых. Вернее, из бесчувственных. Теперь понятно, почему так осмелел, даже обнаглел Хьюго. Он-то давно заметил, что его сообщник приходит в себя, и, ожидая скорого спасения, решил поиграть с беспечными «победителями». Похоже на сказку про то, как мыши кота хоронили: тот прикинулся мертвым, глупые мыши осмелели – и ну выплясывать на его теле, ну дергать за хвост, а кот ка-ак разинет пасть… Странно только, что его первой жертвой пал такой же котяра, но теперь уж точно настанет мышиный черед.

Алан, разбуженный выстрелом, проснулся, закричал с испугу. На лице у Линкса изобразилась такая жгучая ненависть, что Флора кинулась к ребенку и прикрыла его своим телом, словно почувствовала: Линкс не пожалеет никого.

Доктор одобрительно кивнул:

– Правильно, заткни ему глотку. Детей мы всегда кончали в последнюю очередь, первым всходил на гильотину отец семейства. С него мы начнем и сегодня.

– Вы, похоже, спятили, сэр, – произнес Джаспер, и Марина поразилась спокойствию, с каким звучал его голос. – Какая еще гильотина? Вы, милейший, в английском королевстве.

– Не волнуйтесь, мистер Джаспер, – ухмыльнулся Линкс. – Дайте срок – и на Трафальгарской площади мы поставим такую же гильотину, как та, что стояла в Париже. Eще и побольше! Скоро всем аристократам придет конец. Им и их приспешникам, таким, как этот ничтожный малый. – Он презрительно кивнул на мертвого Хьюго. – Лорд Маккол, вы только посмотрите… Самовлюбленный идиот!

– Не больно-то вы следуете общепринятому правилу, Линкс, – насмешливо повел бровью Джаспер.

– Какому еще правилу? – насторожился тот.

– Ну как же. De mortuis aut bene, aut nihil! О мертвых либо хорошо, либо ничего. Неужто запамятовали латынь? – Джаспер с удивлением воззрился на озадаченное лицо Линкса. – Или… Может ли такое быть? Вы небось и не знали ее никогда! Похоже, вы такой же доктор, как я – Шарлотта Корде.

Лицо Линкса снова исказилось от ненависти, и Марина схватила Джаспера за руку и крепко стиснула, умоляя молчать. Ей показалось, что разъяренный «доктор» сейчас накинется на них и прикончит несколькими ударами сабли, ибо пусть он и не знает латыни, но с оружием обращается отменно. Однако Линксу явно хотелось оставить за собой не только последний удар, но и последнее слово.

– Не смей упоминать имени этой шлюхи! – взревел он. – Она убила Марата… великого Марата!

– А других убили вы сами. Дантон, Робеспьер, Демулен – да сколько их еще, тех, кто сначала отправлял на гильотину других, а потом отправился туда сам. Монстр революции пожирает своих родителей… Вы только подтвердили это сегодня, прикончив Хьюго, одного из героев маленького революционного переворота, который во главе с Джессикой решили учинить в Маккол-кастл. Кажется, на языке вашей демократии сие называется «передел собственности»?

Марина бросила на Джаспера быстрый взгляд. Конечно, он не зря затеял словесную баталию с Линксом. Но зачем? Надеется расположить убийцу в свою пользу? Или просто тянет время? Джаспер на что-то надеется. Например, на то, что Линкс, заговорившись, потеряет бдительность и тогда можно будет его обезоружить.

Ох, нет, шансы у них невелики. Джаспера сейчас и Макбет мог бы свалить одним ударом своей когтистой лапы, да и Марина с Флорой не справятся с сильным и безжалостным противником. Или все-таки попробовать? Девушка по-охотничьи прижмурила левый глаз, но тут Джаспер стиснул ее руку, как бы приказывая не двигаться. Значит, он и вправду чего-то ждет…

– Да какой же он герой? – Линкс пренебрежительно пнул мертвого Хьюго. – Скажете тоже! Хьюго – жалкий предатель, купился на сказки о своем аристократическом происхождении и готов был сам перейти в стан угнетателей. Поэтому он заслуживал смерти и получил ее.

– Так, с Хьюго мы разобрались, – покладисто кивнул Джаспер. – Наше будущее – мое, Флоры, Алана, мисс Марион – тоже более или менее понятно. Само собой разумеется, тот же конец ждет и Десмонда, не так ли?

– Вы понятливый человек, мистер Джаспер, – ухмыльнулся Линкс.

– Польщен, – невозмутимо изрек Джаспер, и только высоко взлетевшие брови выдали чувство презрения, владевшее им сейчас. – И все-таки я что-то никак не додумаюсь: а что насчет Джессики?

– Джессика получит все, чего хочет. Дитя народа, она всю жизнь терпела унижения от богатых. Сначала Ричардсоны за гроши купили ее у несчастной матери, которая вынуждена была продать свое дитя, чтобы не умерли с голоду другие ее дети. Но мы отомстили Ричардсонам! Я сам сжег злодеев в их мерзком обиталище.

– Я так и думал, – хладнокровно кивнул Джаспер.

А Марина вздрогнула от неожиданного открытия. Выходит, она попала не в бровь, а в глаз, сказав однажды Джессике про изобилие подкидышей, собравшихся в Маккол-кастл. Вот оно что… Джессика обрекла на лютую смерть своих приемных родителей!

– Со стороны Эмили Ричардсон было большой глупостью открыть Джессике тайну ее происхождения, – прервал ее мысли голос Джаспера.

– Выходит, вы знали? – изумился Линкс.

– О том, что Джессика никакая ни Ричардсон? Узнал на днях. Увы, слишком поздно, – вздохнул Джаспер. – Все с самого начала знала Урсула. Но в ее безумной голове царила такая путаница! А я был слеп, как крот. Надо полагать, к Алистеру Джессика прицепилась, как пиявка, лишь для того, чтобы еще одним аристократом на свете стало меньше?

– Именно так, мистер Джаспер! – в восторге вскричал лжедоктор.

– Знаете, Линкс, – задушевно молвил Джаспер, – в этой команде лицемеров вы мне кажетесь единственным честным человеком. И я глубоко сочувствую вам!

– Что-то я не возьму в толк, мистер Джаспер, куда вы клоните. С чего вдруг вы вздумали меня жалеть? – озадаченно пробормотал Линкс.

– С того, милейший, что вам предстоит испытать одно из величайших разочарований вашей жизни, – соболезнующе глядя на «доктора», изрек Джаспер. – Что, например, вы скажете, если Джессика в один прекрасный день станет зваться леди Маккол?

– С какой бы стати? – растерянно моргнул Линкс. – Хьюго, сами видели, я прикончил, да и никакой он не лорд. Вас, мальчишку и Десмонда ждет та же участь. Откуда возьмется еще один лорд, который даст Джессике свое имя?

– Похоже, Линкс, вы не только необразованный человек, но и глубокий дурак, подобно Хьюго, – заявил неожиданно Джаспер. – Не нужен ей никакой лорд, в том-то и дело. Джессика – вовсе не «дитя народа», как вы изволили выразиться. И Ричардсоны не покупали ее за гроши у женщины, умирающей с голоду. Напротив, они получили немалые деньги, согласившись взять в свой дом девочку и всю жизнь исполнять некоторые причуды ее матери. Например, Эмили Ричардсон с самого детства красила приемной дочери волосы, потому что мать Джессики была одержима желанием, чтобы ее дочь как можно меньше походила на своего отца и единокровных братьев, которых Клер Крэнстон ненавидела со всем пылом своей неистовой ревнивой души. Дело в том, что Джессика – незаконная дочь лорда Маккола и леди Клер Крэнстон, то есть чистейшая аристократка по крови и по духу. Вот так-то, мистер палач!