Обратная связь (сборник) - Шоу Боб - Страница 75

Я взглянул на Хэла: его покрасневшее лицо достаточно убедительно подтверждало то, о чем я только что прочел.

И тут дошло до меня… Что же Клюг узнал обо мне?

Я пробежал глазами вдоль страницы, выискивая свою фамилию, и обнаружил ее в самом последнем параграфе.

"… тридцать лет мистер Апфел расплачивается за ошибку, которую он даже не совершал. Я, пожалуй, не предложил бы его кандидатом в святые, но в силу отсутствия за ним явных грехов — этого в данной ситуации уже достаточно — я оставляю всю свою законную собственность Виктору Апфелу."

Я взглянул на Осборна: его усталые глаза смотрели на меня внимательно и оценивающе.

— Но мне ничего этого не нужно!

— Вы полагаете, это то самое вознаграждение, что упоминал Клюг?

— Должно быть, — сказал я. — А что еще?

Осборн вздохнул и сел в кресло.

— По крайней мере он не пытался завещать вам наркотики. Вы все еще утверждаете, что совсем его не знали?

— Вы меня в чем-то обвиняете?

— Мистер Апфел, — сказал он, разводя руками, — я просто задаю вопросы. В делах о самоубийствах никогда нет уверенности на все сто. Может быть, произошло убийство. И если это так, то вы сами видите: вы пока единственный известный нам человек, оказавшийся в выигрыше от случившегося.

— Но он был для меня практически чужим.

Осборн кивнул, постукивая пальцем по своему экземпляру распечатки. Я взглянул на тот, что лежал передо мной, и мне захотелось, чтобы он куда-нибудь провалился.

— Кстати, что это… за ошибка, которую вы не совершали?

Я так и думал, что этот вопрос он задаст следующим.

— Во время войны в Северной Корее я попал в плен.

Осборн какое-то время обдумывал мой ответ. Я ударил рукой по подлокотнику кресла, вскочил и снова поймал на себе взгляд его обманчиво усталых глаз.

— Похоже, прошлое до сих пор сильно волнует вас.

— Это не так легко забывается.

— Хотите что-нибудь рассказать мне о случившемся тогда?

— Дело в том, что все… Нет. Я ничего не хочу говорить. Ни вам, ни кому другому.

— Я должен буду задать вам еще кое-какие вопросы относительно смерти Клюга.

— Видимо, я буду отвечать только в присутствии своего адвоката.

"Боже… Теперь мне придется еще и адвоката искать. Знать бы с чего начинать…"

Осборн снова кивнул, потом поднялся и направился к двери.

— Я уже собрался списать дело на самоубийство, — сказал он, — и единственное, что меня беспокоило, это отсутствие предсмертной записки. Теперь мы ее получили. — Он махнул рукой в сторону дома Клюга, и на лице его появилось сердитое выражение. — Но этот тип не только написал записку, он еще и запрограммировал ее в свой чертов компьютер вместе с целой кучей видеоэффектов. Я, положим, не удивляюсь уже, когда люди делают всякие сумасшедшие вещи: достаточно всего повидал за свою жизнь. Но услышав, что компьютер играет гимн, я понял, что здесь убийство. Сказать по правде, мистер Апфел, я не думаю, что это сделали вы. В одной только моей распечатке — уже несколько дюжин мотивов. Может быть, он шантажировал соседей. Может, именно так он купил всю аппаратуру. Опять же, люди, имеющие наркотики в таких количествах, редко умирают своей смертью. Мне предстоит много работы, но я узнаю, кто это сделал. — Он пробормотал что-то о невыезде, потом пообещал вернуться позже и вышел.

— Вик… — произнес Хэл, и я взглянул на него.

— Я насчет распечатки… — сказал он. — Я был бы тебе благодарен… Они сказали, что сохранят все в тайне… Ты понимаешь, о чем я?

Я только тогда заметил, что глаза его здорово напоминают глаза таксы.

— Хэл, отправляйся домой и ни о чем не беспокойся.

Он кивнул и двинулся к выходу.

— Я не думаю, что все это получит огласку, — сказал он.

На самом деле, конечно, получилось наоборот. Возможно, это случилось бы даже без писем, которые начали приходить через несколько дней после смерти Клюга. Писем со штемпелями Трентона, штат Нью-Джерси, переданных с компьютера, который так и не удалось проследить. В них то, что Клюг упомянул в своем завещании, описывалось уже во всех подробностях.

Тогда, однако, я ничего об этом не знал. Остаток дня после того, как ушел Хэл, я провел в постели под электроодеялом, но никак не мог согреть ноги. Вставал я, только чтобы сделать сандвич или полежать в горячей ванне.

Несколько раз в дверь стучали репортеры, но я не отзывался. На следующий день я позвонил Мартину Абрамсу, адвокату, стоявшему в телефонном справочнике первым, и договорился, что он будет представлять мои интересы. Он сказал, что меня, возможно, вызовут в полицейский участок для дачи показаний. Я ответил, что никуда не поеду, проглотил две капсулы «Дилантина» и бросился в постель.

Пару раз с улицы доносилось завывание сирены, и один раз я расслышал крики: кто-то с кем-то громко спорил. Усилием воли я заставлял себя сидеть дома и не высовываться. Признаюсь, любопытство мучило, но вы и сами прекрасно знаете, что случается с любопытными…

Я ждал возвращения Осборна, но он все не приходил. Дни шли, превращаясь в неделю, и за это время случилось только два события, достойных внимания.

Первое началось стуком в дверь через два дня после смерти Клюга. Я выглянул из-за занавески и увидел припаркованный на обочине серебристый «Феррари». Разглядеть, кто стоит у дверей, я не мог и поэтому спросил, кто там.

— Меня зовут Лиза Фу, — ответила какая-то женщина. — Вы приглашали меня.

— Я определенно не помню вас.

— Это дом Чарлса Клюга?

— Нет, вам в соседний.

— О, извините.

Я решил предупредить ее, что Клюга уже нет в живых, и открыл дверь. Женщина обернулась и улыбнулась совершенно ослепительной улыбкой.

Просто не знаю, с чего начать описание Лизы Фу. Помните то время, когда на первых страницах газет красовались карикатуры на Хирохито и Тодзио, а в «Таймс» совершенно без смущения пользовались словом «джап»? Маленькие человечки с круглыми, как футбольный мяч, лицами, уши, словно ручки от кувшинов, очки с толстыми стеклами, два больших, как у кролика, передних зуба и тоненькие усики…

Если не считать усы, то она просто сошла вот с такой карикатуры. Очки, зубы… Но на зубах стояла скобка, и это напоминало клавиши пианино, обмотанные колючей проволокой. Ростом она была пять футов и восемь или девять дюймов, а весила не больше 110 фунтов. Причем, я бы сказал сто, но добавил по пять фунтов на каждую грудь, настолько большую при ее тоненькой фигурке, что надпись на майке читалась как "POCK LIVE", и только когда она поворачивалась боком, я мог разглядеть две буквы «S» по краям.[17]

Лиза Фу протянула мне изящную тонкую руку.

— Похоже, мы некоторое время будем соседями, — сказала она. — По крайней мере пока я не разберусь с этим "логовом дракона" на соседнем участке.

Если у нее и чувствовался какой-то акцент, то скорее из долины Сан-Фернандо.

— Очень приятно.

— Вы его знали? Я имею в виду Клюга? Так он по крайней мере себя называл…

— А вы думаете, это не настоящая его фамилия?

— Сомневаюсь. «Клюг» по-немецки означает «умный». А на жаргоне хакеров[18] это «хитрец» или «ловкач», что к Клюгу относится в полной мере. Хотя "серый процессор" у него определенно барахлил. — Она многозначительно постучала пальцем себя по виску. — «Вирусы», «фантомы» и «демоны» выскакивают каждый раз, когда люди из полиции пытаются подключиться к его системам, матобеспечение «протухает», "битовые корзины" переполняются…

Она говорила и говорила, но для меня все это звучало как суахили.

— Вы хотите сказать, что в его компьютерах прячутся демоны?

— Точно.

— Тогда им, похоже, нужен будет экзорсист.[19]

Она ткнула большим пальцем себя в грудь, показав одновременно еще пол-акра зубов, и сказала:

— Это я и есть. Однако мне надо идти. Заскакивайте повидаться в любое время.