Дело о мрачной девушке - Гарднер Эрл Стенли - Страница 26

– Дозвонись до доктора Прайтона, – попросил он почти шепотом. – Выясни, в какой клинике Фрэнсис Челейн. Пусть он выпишет ее и сообщит нам, как только все будет оформлено. Скажи ему, что Фрэнсис Челейн должны предъявить обвинение в убийстве, и я не хочу, чтобы он оказался каким-то образом замешанным в это дело. Выясни номер клиники, а после того, как доктор Прайтон сообщит, что все сделано, сама дозвонись до Фрэнсис. Я хочу переговорить лично с ней.

Мейсон повесил трубку.

– Послушай, ты окажешь мне услугу? – спросил Неверс.

– Какую? Мне казалось, что одну я тебе уже оказываю. У тебя получается эксклюзивное интервью с фотографиями, что тебе еще надо?

– Не кипятись. Я прошу совсем о простой вещи.

– О чем?

Неверс сел прямо и сказал заговорщическим тоном:

– Попроси девчонку показать ножку. Фотография будет напечатана на первой странице, я хочу, чтобы она привлекла повышенное внимание. Возможно, мы сделаем снимок крупным планом на первую страницу, а ножку – на вторую или куда-то там еще. Но я хочу, чтобы у меня было несколько снимков с ножкой.

– Почему бы тебе самому ее об этом не спросить? Ты можешь быть с нею откровенен.

– Естественно, я буду с ней откровенен, – ответил Неверс, – но ты-то ее адвокат, тебе она доверяет. Иногда сложно заставить этих дамочек позировать, если они сильно возбуждены. Ты можешь проследить, чтобы она села как нужно?

– Ладно, сделаю что смогу, – согласился адвокат.

Харри Неверс достал сигарету, закурил и оценивающим взглядом посмотрел на Перри Мейсона.

– Если бы она смогла прийти в редакцию «Стар» и сдаться нам, то мы присмотрели бы, чтобы с ней обошлись как можно лучше, – заметил журналист.

– Нет, – категорично ответил Мейсон. – Вы получаете эксклюзивное интервью и снимки. Это все, что я могу для вас сделать. Она сдастся окружному прокурору, и я хочу, чтобы между нами не оставалось недоговоренностей. Другими словами, я требую, чтобы читателям вы сказали всю правду.

Неверс зевнул и посмотрел на телефон:

– Интересно, секретарша твоя уже дозвонилась или…

Как раз в это мгновение зазвонил телефон, и Мейсон схватил трубку. Он услышал возбужденный голос Фрэнсис Челейн:

– Что случилось? Они мне не дают здесь газет.

– Спектакль начинается, – ответил адвокат.

– Что вы имеете в виду?

– Полиция арестовала Роба Глиасона по обвинению в убийстве.

Адвокат услышал, как на другом конце провода охнули от изумления, и продолжил:

– Они идентифицировали трость, которой убили Эдварда Нортона. Она принадлежит Робу Глиасону.

– Но Роб его не убивал! – воскликнула она. – Он заходил к моему дяде, и они страшно поругались, но… Роб забыл свою трость у дяди в кабинете и…

– Это неважно, – прервал ее Мейсон. – Есть шанс, что нас подслушивают. Возможно, полиция посадила своих людей, которые подключаются ко всем моим телефонным разговорам. Вы мне все расскажете, когда приедете в офис. Берите такси, немедленно отправляйтесь ко мне и будьте готовы сдаться полиции.

– Вы хотите сказать, что они и меня арестуют?

– Да, я сам сдам вас под стражу.

– Но они еще не предъявили мне обвинения в убийстве?

– Собираются. И я заставлю их поторопиться.

– А вы должны это делать?

– Вы сказали, что верите мне. Я утверждаю, что должен.

– Я буду у вас примерно через полчаса.

– Жду вас, – сказал Мейсон и повесил трубку.

Минуту спустя он снова связался по внутреннему телефону с секретаршей.

– Делла, позвони в окружную прокуратуру. Я хочу переговорить с Клодом Драммом.

Адвокат повесил трубку и посмотрел на журналиста.

– Послушай, – заговорил Неверс, – ты здесь наступаешь на собственную мозоль. Если ты сообщишь окружному прокурору, что собираешься сдавать девчонку, то они установят слежку за твоей конторой и заберут ее, как только она подъедет к зданию. Они предпочтут сами арестовать ее.

– Именно поэтому, – кивнул Мейсон, – я и хочу, чтобы ты послушал, что я буду говорить представителю окружного прокурора. Чтобы не осталось недопонимания.

Зазвонил телефон, и Мейсон снял трубку.

– Алло! Алло, мистер Драмм? Говорит Мейсон. Да, Перри Мейсон. Насколько я понимаю, Робу Глиасону предъявлено обвинение в убийстве Эдварда Нортона?

– Ему предъявлено обвинение как одному из соучастников, – голос Драмма был холодным и осторожным.

– А есть еще и второй? – спросил Мейсон.

– Да, возможно.

– Обвинение уже официально предъявлено?

– Пока нет.

– Маленькая птичка сообщила мне, что вы хотите назвать Фрэнсис Челейн второй соучастницей.

– И что же из этого? – тем же тоном спросил Драмм. – Зачем вы мне звоните?

– Чтобы сообщить вам, что Фрэнсис Челейн сейчас направляется к вам в прокуратуру, чтобы сдаться под стражу.

На какое-то мгновение Драмм замолчал, а затем спросил:

– Где она сейчас?

– Где-то на пути между тем местом, где была, и вашей конторой – в дороге, – ответил адвокат.

– А она собиралась делать какие-нибудь остановки? – осторожно спросил Драмм.

– Не могу вам ответить.

– Хорошо. Когда она появится, мы будем рады ее видеть.

– А как насчет того, чтобы выпустить ее на свободу под залог? – спросил Мейсон.

– Обговорим этот вопрос после того, как она сделает нам заявление.

Мейсон улыбнулся:

– Я не хочу, чтобы между нами оставалось недопонимание, мистер Драмм. Я сказал вам, что она собирается сдаться под стражу. Заявлений не будет.

– Мы бы хотели задать ей несколько вопросов.

– Прекрасно. Вы можете задавать ей столько вопросов, сколько пожелаете. Она будет только рада, если вы это сделаете.

– А она станет на них отвечать?

– Нет. Отвечать буду я. И говорить буду только я.

Мейсон услышал раздраженный возглас Драмма на другом конце провода и повесил трубку.

Неверс посмотрел на него усталыми глазами:

– Они тебя обманут. Они догадаются, что она обязательно заедет к тебе, и пошлют сюда людей, чтобы арестовать ее. Они представят, что она была арестована, а не сдалась полиции.

– Нет, – возразил Мейсон. – Они думают, что она прямо направляется из клиники в окружную прокуратуру. И в любом случае, ты ведь слышал наш разговор. Это поможет избежать неоднозначного толкования.

Мейсон открыл ящик письменного стола, достал бутылку пшеничной водки и стакан. Репортер отодвинул стакан обратно к адвокату и поднес бутылку к губам. Изрядно отхлебнув, он улыбнулся Мейсону:

– Моя первая жена терпеть не могла мыть посуду, так что я отучился ее пачкать. Понимаешь, Мейсон, у меня было тяжелое утро, уже несколько ночей подряд я не могу как следует выспаться. Если я положу ее в карман, то это поможет мне не заснуть на ходу.

Адвокат протянул руку и взял бутылку у Неверса.

– А если она останется у меня в столе, я точно буду знать, что ты не переборщишь.

– В таком случае мне следует отправляться вниз за фотографом, – заявил Неверс, встал с кресла и пошел к двери.

Он вернулся через пять минут вместе с фотографом, который в одной руке нес фотоаппарат, а в другой – треножник. Фотограф, не теряя времени, профессионально осмотрел кабинет, определяя, в каком углу лучше освещение.

– Какой у нее цвет лица? – поинтересовался он.

– Золотистые волосы, темные глаза, высокие скулы, хорошая фигура, – сказал Мейсон. – Насчет позирования у вас с ней проблем не будет. Она прекрасно знает, как лучше подать себя.

– Я хочу, чтобы она села вот в это кожаное кресло, – пришел к выводу фотограф.

– Значит, сюда и сядет, – согласился Мейсон.

Фотограф поднял шторы, установил треножник, настроил и сфокусировал фотоаппарат большого размера и приготовил вспышку.

– Почему вы не пользуетесь электрическими лампочками? – поинтересовался Мейсон, наблюдая, как фотограф засыпает порошок. – Насколько мне известно, с ними получаются лучшие результаты, а комната не наполняется дымом.

– Попробуйте сказать нашему редактору, как проводить ревизию счетов, – ответил фотограф. – К тому же это ваш кабинет, а меня дым не беспокоит.