Дело о ленивом любовнике - Гарднер Эрл Стенли - Страница 36

– Знаете ли вы группу крови покойного, Бертрана Оллреда?

– Нет, сэр, не знаю. Я ее не определял.

– Следовательно, вы только обнаружили, что группа крови на этом кусочке ковра, который, как вы считаете, лежал в багажнике машины ответчицы, была той же группы, что и кровь ответчицы. После этого вы перестали интересоваться дальнейшим расследованием. Это так?

– Ну, я…

– Это так или нет?

– Нет.

– Хорошо, что же вы сделали?

– Ну, я… провел тщательное расследование, чтобы доказать, что это кровь и что она человеческая.

– И потом определили группу?

– Да.

– Оказалось, что это нулевая группа?

– Да, сэр.

– И обнаружили, что у ответчицы нулевая группа?

– Ну… да.

– А вы не знаете, что процентов сорок-пятьдесят людей белой расы имеет нулевую группу крови?

– Ну… знаю.

– И вы были уверены, даже до того, как провели исследование, что результат исследования покажет, что это кровь ответчицы?

– Не совсем.

– Тогда зачем вы определили группу крови ответчицы и группу крови на коврике, как вы сказали?

– Ну, я хотел показать, что она могла принадлежать ответчице. Когда я это доказал, я уже больше ничего не хотел устанавливать.

– И вы не определяли группу крови убитого?

– Минутку… определял. У меня были записи…

Свидетель вытащил из кармана блокнот и сказал:

– Вот оно. Определение группы крови относилось к другому делу, поэтому… Да, покойный тоже имел нулевую группу – это еще ничего не доказывает, потому что, как вы сами сказали, сорок или пятьдесят процентов белого населения мира имеет эту группу. Идея моего исследования была не в том, чтобы доказать, что эта кровь принадлежит ответчице, а что она могла принадлежать ответчице.

– А могла принадлежать и кому-то из сорока или пятидесяти процентов населения?

– Да.

– Это все, – сказал Мейсон.

Один из офицеров дорожной полиции описал процедуру осмотра машины с телом Оллреда, упомянул, что машина была поставлена на первую скорость, когда опрокинулась с обрыва, и что, очевидно, ее намеренно направили под откос.

Мейсон не задал вопросов.

– Роберт Флитвуд, займите свидетельское место, – велел Дэнверс.

Флитвуд принес присягу, занял место и начал давать показания, повествуя о событиях, приведших к встрече его, Оллреда и миссис Оллред в мотеле «Уютный отдых» около десяти вечера в понедельник.

– Что произошло потом? – спросил Дэнверс.

– Он был достаточно добросердечен. Он все еще изображал мужа моей сестры. Поздоровался со мной за руку, спросил, как я себя чувствую, не возвращается ли память. Я сказал, что нет, и тогда Оллред объявил, что мы отсюда уезжаем, потому что он нашел на этой дороге местечко получше. Багажа у меня не было, кроме бритвы и туалетных принадлежностей, которые дал мне Оллред. У миссис Оллред был очень маленький чемодан. Мы могли уехать почти тотчас. Ну, он поднял крышку багажника, чтобы положить туда чемодан миссис Оллред, и вдруг вытащил пистолет и велел ей туда влезть. Она отказалась. Он больно ударил ее по лицу, и она поняла, что он не шутит. Она влезла. Тут я и заметил, что у нее идет носом кровь.

Он последовательно рассказал всю историю, включая и то, как он взял верх над Оллредом и как пришел на ранчо Овербрука. Рассказ его почти слово в слово совпадал с тем, который он выдал Мейсону и Трэггу накануне.

– Вы были знакомы с Овербруком?

– Не лично, но знал о нем кое-что из бухгалтерских книг. Он с нами переписывался насчет рудников. Я знал, что он не выдал бы меня Оллреду.

– Итак, что вы сделали?

– Ну, – сказал Флитвуд, – я ведь притворялся, что у меня амнезия. Я решил, что самое лучшее будет продолжать притворяться. Я вывел машину на дорогу к владениям Овербрука, свернул с дороги туда, где, мне показалось, можно оставить машину. Место было мягкое, по обе стороны канавы, которые вместе с дождем размыли землю, но машина там проехала.

– На первой скорости?

– Кажется, на второй.

– Что произошло потом?

– Я съехал с дороги и остановил машину.

– Потом что?

– Миссис Оллред, очевидно, воспользовалась ручкой стартера, чтобы открыть замок багажника…

– Но вы точно не знаете, использовала ли она ручку?

– Нет. Все, что мне известно, – когда она туда залезла, крышка захлопнулась, а когда я остановил машину, она открыла багажник.

– И что произошло?

– Почти сразу, как я остановил машину, она открыла крышку багажника, выскочила на землю и пустилась бежать.

– В каком направлении?

– Назад. К дороге, с которой мы только что съехали.

– Вы что-нибудь сказали?

– Я ее позвал и крикнул: «Вам не надо бежать! Он в нокауте! Он абсолютно без сознания!»

– Она что-нибудь ответила?

– Нет. Просто продолжала бежать.

– Но вы достаточно громко кричали, чтоб она вас услышала?

– Конечно, она меня слышала.

– Что потом?

– Я больше о ней не заботился. Я вспомнил об оллредовском пистолете, который все еще держал в руках. Я его бросил как можно дальше.

– В каком направлении?

– Наверно, к северу – в северо-восточном направлении от машины.

– Что произошло потом?

– В доме Овербрука свет не горел, но я слышал лай собаки, и он меня вел. Я пошел прямо к дому Овербрука.

– Вы вышли снова на дорогу?

– Нет. Просто держался того направления, где лаяла собака.

– Что произошло потом?

– Я вытащил Овербрука из постели. Попросил его меня приютить. Сказал, что не знаю, кто я, – и ничего о себе не знаю.

– Он согласился?

– Да. Уложил меня в постель.

– И вы легли спать?

– Да.

– Вы пытались выйти?

– Нет. Собака следила за мной. Я не мог.

– Под собакой вы разумеете собаку Овербрука?

– Да.

– Где она была?

– В гостиной.

– Откуда вы знаете?

– Потому что я встал и вроде подумал, что надо бы осмотреться. Я слышал, как зашумела машина, и подумал – уж не Оллред ли пришел в себя. Попробовал открыть дверь и выглянуть, но там оказалась собака, и она зарычала.

– Разве там не было окна?

– В том-то и дело. Комната выходила на другую сторону дома, и я не мог видеть то место, куда поставил машину. Я хотел выйти и посмотреть из окон другой комнаты.

– Дом простой?

– Да.

– Из двух комнат?

– Из четырех. Комната, где спал Овербрук, кухня, комната, где спал я, и гостиная.

– Овербрук там был один?

– Да.

– Что случилось после этого?

Флитвуд улыбнулся:

– Я попался в свою собственную ловушку. К дому подъехал мистер Перри Мейсон и узнал меня. С ним была девушка, которая претендовала на меня как на своего пропавшего мужа. Я не мог ничего с этим сделать, не показывая Овербруку, что я ему солгал насчет амнезии, а я был не готов к тому, чтобы разоблачать себя. Я все еще считал, что для меня будет гораздо лучше притворяться, будто я не помню ничего, что случилось после того удара по голове, так что я продолжал в том же духе.

– И что произошло?

– Мистер Мейсон отвез меня в полицейское управление.

– Задавайте вопросы, – предложил Дэнверс Перри Мейсону.

Мейсон обратился к Дэнверсу:

– Я полагаю, у вас приготовлена карта той местности, где останавливалась машина, и так далее. Вы собираетесь со временем ее предъявить. Почему бы не приобщить ее к делу прямо сейчас и не дать мне возможность допросить свидетеля в связи с картой?

– Очень хорошо, – согласился Дэнверс и вручил Мейсону карту, которая была такой же, как рисунок, который Берт Хемфрейз приготовил для Пола Дрейка.

– Мы сейчас же удостоверим ее правильность, если вы хотите, по показаниям агента, который ее чертил…

– Думаю, в этом нет необходимости, – перебил Мейсон. – Агента можно выслушать позже, а теперь у нас на свидетельском месте Флитвуд, и надо закончить с ним.

– Очень хорошо. А вот несколько фотографий следов.

– Посмотрите на карту, – сказал Мейсон, обращаясь к свидетелю, – и скажите, точно ли эта карта, или схема, изображает окрестности дома Овербрука?