Мученик англичан - Лепеллетье Эдмон - Страница 46

– Ты назначил плату за пансион? – спросила Арабелла, которая заведовала счетами больницы и приходилась, кроме того, сестрой доктору. – Ты знаешь, Том, что с детьми гораздо больше хлопот, чем со взрослыми, так как они никогда не сидят смирно в комнате и носятся как угорелые повсюду.

– Я обо всем это подумал, – ответил врач, – но мистер Тэркей, по-видимому, не постоит за деньгами. Он должен приехать сегодня с мальчиком, и тогда мы условимся относительно цены.

– А принял ли ты в расчет, что на некоторых больных вид детей действует угнетающе, так как вызывает в них тяжелые воспоминания? Вот, например, как раз теперь эта бедная миссис Люси требует все время, чтобы ей возвратили ее ребенка; не произведет ли на нее вид маленького мальчика слишком тяжелое впечатление?

– Все это я предвидел, дорогая сестра, – ответил доктор. – Но не сама ли ты сказала, что за миссис Люси вносится плата самым регулярным образом, и какой будет от того вред, если она продолжит у нас пребывание?

– Как ты думаешь, – спросила Арабелла, – этот мальчик будет находиться у нас один или с ним будет кто-нибудь?

– Не думаю, так как об этом мистер Тэркей ничего не упоминает. Я знаю только, что они должны приехать с первой почтой, и вот теперь как раз слышатся колокольчики почтового экипажа. Пойдем скорее навстречу!

Почтенный мистер Тэркей, которого мы уже встречали у миссис Грэби, где он обнаружил свои химические таланты на банковских билетах, явился в сопровождении мальчика – Андрэ, сына Люси.

Тэркей, соблазнившись способностями мальчика проделывать всевозможные прыжки, решил использовать его в своих целях, но при первом же предложении перепрыгнуть высокую стену (Тэркей рассчитывал таким путем совершить кражу в одном намеченном доме), Андрэ наотрез отказался и сказал, что если Тэркей будет настаивать, то он закричит, а так как время было слишком раннее и мальчик мог обратить на себя внимание полиции, то почтенному оксфордскому химику пришлось отказаться от мысли использовать прыгуна для своего дела.

Он отвел мальчика опять к миссис Грэби, и та в течение нескольких недель заставляла Андрэ выдергивать нитки из меток, причем не позволяла ему ни на минуту оторвать глаза от работы. Единственным его утешением являлась беседа с Анни, которая находилась там же на чердаке, где и он, вместе с прочими нищими, которых миссис Грэби каждое утро выгоняла на улицу. Во время этих длинных бесед они обменивались разными признаниями, причем Андрэ рассказывал Анни о своей матери, которая, по его мнению, непременно в один прекрасный день явится за ним. Он только боялся, что мать не найдет его здесь, на чердаке, и потому решил как-нибудь бежать отсюда. Он решил притвориться, будто готов служить Тэркею в качестве помощника и, когда тот прикажет ему перепрыгнуть стену, он выполнит это, но, затем, очутившись в доме, позовет людей и предупредит их об опасности. Тогда, может быть, люди из сострадания и благодарности к нему помогут ему отыскать мать. Однако Тэркей в течение нескольких месяцев не появлялся у миссис Грэби, так как гостил в одном из учреждений короля Георга, куда он попал, желая разменять фальшивый билет. Возвратившись из Нью-гэйтской тюрьмы, почтенный Тэркей увидел мальчика и сказал:

– Так как ты, маленький негодяй, не хочешь прыгать, то скоро я дам тебе другую работу.

Эта угроза напугала Андрэ, и он стал – увы, тщетно – ломать голову, какой род новой работы предстоит ему. Но тем не менее он принял решение, что как только он очутится на улице, то при первой же возможности попытается вернуть свободу.

Через несколько дней Тэркей, гладко выбритый и одетый в самый шикарный костюм, приказал Андрэ следовать за ним.

Мальчик едва успел мельком поцеловать Анни и, сев с Тэркеем в дилижанс, покатил к учреждению доктора Блэксмиса, где их, как уже мы знаем, ожидал сам хозяин.

Доктор ласково потрепал Андрэ рукой по щеке и проговорил:

– Не бойтесь, молодой человек, вам здесь будет недурно. Пансионеры для нас все равно как наши дети.

Андрэ, который еще по дороге из Лондона имел разговор с Тэркеем, стоял в смущении перед доктором и только беспомощно повторял: «Да! да!» Он чувствовал на себе взгляд Тэркея и содрогался при воспоминании о наставлениях, которые были сделаны ему.

– Теперь Арабелла отведет мальчика в спальню, где он может отдохнуть с дороги, – сказал доктор Блэксмис, – а вы, мистер Тэркей, потрудитесь дать мне сведения о мальчике.

– Мальчика зовут Джон Прайс, – спокойно ответил Тэркей, – ему одиннадцать лет и он родился в Булонь-сюр-мер.

– А, – заметил доктор, – так он почти француз?

– Да, он даже плохо говорит по-английски, хотя понимает недурно.

– О, у нас здесь есть немало пансионеров, которые говорят по-французски.

– Это будет очено приятно! – сказал Тэркей, вежливо раскланиваясь.

– А теперь, – проговорил доктор почесывая переносицу, – на чье имя должен я написать расписку в получении денег?

– Расписку?

– Ну, да, расписку в получении двадцати фунтов стерлингов, так как, по нашим правилам, деньги за пансион и лечение должны быть внесены за два месяца вперед.

Тэркей очень любезно улыбнулся и почтительно сказал:

– Конечно, вы совершенно правы, господин доктор. К несчастью… – И он стал рыться в карманах.

Доктор Блэксмис тотчас же принял строгий вид и проговорил:

– Так я жду! Двадцать фунтов! Знаете, эта сумма не так уж велика.

– К несчастью, – ответил Тэркей, – я так поспешно уехал из Лондона…

– Ах, вы забыли кошелек? – саркастически сказал доктор. – Ну, уж извините… – И доктор направился было в другую комнату, чтобы распорядиться не выдавать мальчику чай и сандвичи, которыми пошла угощать его Арабелла.

Однако Тэркей успел схватить его за рукав и произнес:

. – Виноват, у меня есть с собой бумажник! – В ту же минуту он вытащил из кармана огромный бумажник, набитый банковскими билетами, и продолжал: – К сожалению, как я уже имел честь сообщить вам, я уехал слишком поспешно из. Лондона и не успел запастись мелочью.

Лицо доктора разом просветлело, и он с изысканной вежливостью ответил:

– Ну, это не важно, я дам вам сдачи.

– У меня нет других билетов как по пятьдесят фунтов, – продолжал Тэркей, после чего вынул из бумажника пачку и небрежно бросил на стол бумажку в пятьдесят фунтов.

– Я сейчас разменяю вам, – поспешно сказал Блэксмис, как будто боялся, что тот уйдет не заплатив, после чего, открыв ящик бюро и начав быстро отсчитывать золото, заявил: – К сожалению, у меня здесь не хватает. Позвольте мне на минуту оставить вас! Я сейчас возьму еще денег у сестры.

– Пожалуйста, – ответил Тэркей.

Он успел заметить в столе доктора несколько банковских билетов крупного достоинства и, оставшись один в комнате, не теряя ни секунды открыл ящик, вынул оттуда билеты, а на их место положил те, которые лежали у него в бумажнике, и снова все запер.

Когда доктор возвратился, Тэркей сказал ему:

– Извините меня, что я причинил вам столько беспокойства, но у меня в бумажнике нашлось еще два билета по десять фунтов, и таким образом я могу заплатить вам не меняя крупных денег.

– Ах, это очень приятно, – ответил доктор, – иначе мне пришлось бы совершенно остаться без мелочи.

Уплатив доктору его же деньгами, Тэркей вдруг заторопился, говоря, что хотел бы уехать сразу обратно в Лондон. Блэксмис и его сестра вышли в сад проводить его и взяли с него обещание возвратиться к ним как можно скорее.

– О, да, – ответил Тэркей, – я буду у вас в самом непродолжительном времени, – и при этом он как-то загадочно улыбнулся.