Плюшевый медвежонок - Моримура Сэйити - Страница 15

Шефтен ненавидел Гарлем. Тем не менее он взвивался от ярости, когда при нем поносили этот район. Тому, кто не жил здесь, не понять безысходного отчаяния гарлемцев. В клетушке, снимаемой за 50 долларов в месяц, можно только спать, днем там и повернуться негде. В Гарлеме дети не ходят в школу и целыми днями слоняются по узким улочкам. Больше деться некуда. Чтобы вырваться отсюда, люди становятся преступниками или идут на войну.

Кен Шефтен некогда сам жил в восточном Гарлеме. Выгнанный из дома, он с трудом нашел себе здесь каморку, куда едва проникал тусклый дневной свет. В Гарлеме уличные приятели научили его воровать. Мчась на роликовых коньках, он будто случайно сшибал лоток улич-

ного торговца, и, пока разъяренный хозяин пытался его догнать, приятели Кена набивали карманы рассыпавшимся товаром. Иногда жертвой хулиганья становились случайно забредшие в Гарлем туристы. Подростки делали вид, что фотографируют туриста - в аппарате, конечно же, не было пленки,- и просили заплатить за будущий снимок. Простак доставал бумажник, который мальчишки тотчас вырывали у него из рук, а сами смывались. Случалось, что Кен лазал и по чужим квартирам.

Проходя сейчас по Гарлему, Кен словно воочию увидел омерзительные картины собственного прошлого. Однако именно здесь были его корни. И когда об этом районе с неприязнью говорили те, кто на себе не познал его ужас, все в Кене восставало.

Кен искал многоквартирный дом на 123-й улице и наконец нашел его. За входом зиял темный лестничный проем. Стена была разукрашена надписями - главным образом непристойными,- сделанными красками, фломастерами, лаком из пульверизатора. Антивоенные лозунги и критические замечания в адрес правительства производили впечатление инородных вкраплений. У подъезда на Кена уставился пустыми глазами курчавый юнец. Рядом с ним стояло несколько малышей со вспученными от постоянного недоедания животами.

Кажется, здесь жил Джонни Хэйворд? - обратился Кен к парню.

Не знаю я,- лениво ответил тот, выплюнув изо рта жвачку.

Ах, не знаешь? А сам ты где живешь? - В голосе Кена зазвучали стальные нотки.

Какая разница, где я живу?

- Я тебя еще раз спрашиваю: где ты живешь? Такого хоть поколоти - из него только пыль пойдет.

Раз полицейский ищет дом, значит, жди неприятностей - здешние парни терпеть не могут, когда полиция интересуется их «берлогами».

Да понял я, чего орешь! Я сюда недавно переехал. Никого еще не знаю. Спроси Марио.

Марио?

Восьмая квартира на первом этаже. Марио - здешнее начальство.

Кен вошел в дом и оказался в потемках. Из какой-то квартиры несся звук включенного телевизора.

Глаза постепенно привыкали к темноте. В подъезде чем-то воняло. С потолка свисал покореженный фонарь без лампочки. Казалось, достаточно топнуть, и он тут же свалится. Кен прошел вперед.

На дверях ни табличек, ни номеров. Коридор завален вынесенным из комнат хламом. Одна дверь приоткрыта, и оттуда из включенного на предельную громкость телевизора ревет джаз.

Кен крикнул в приоткрытую дверь:

- Скажите, пожалуйста, где живет Марио.

За дверью послышалось движение, однако никто не вышел. Кен снова прокричал свою просьбу. На пороге появилась полная женщина средних лет и метнула в Кена подозрительный взгляд.

Что еще надо? Ну, я Марио, а ты кто такой?

Вы Марио? Я, собственно, хотел вас кое о чем спросить…

Кен не ожидал, что имя Марио может носить женщина, и несколько растерялся. Увидев в руках Кена полицейский блокнот, Марио насторожилась.

Да ты из полиции! Чего им гам от меня надо?

Разрешите мне войти.

И Кен, оттеснив плечом Марио, загораживавшую ему дорогу, вошел в комнату. Там стояли кровать, обеденный стол со стульями, холодильник и телевизор.

Чего хотел спросить-то? - Марионе скрывала, что сердита на Кена за бесцеремонное вторжение.

Сначала сделайте-ка что-нибудь с телевизором, а то он так орет, что я вас не слышу.

Все неприятности как раз и происходят в тишине,- заметила Марио, выключая телевизор, и смерила Кена полным враждебности взглядом, словно говоря: «Да что

тебе, в конце концов, от меня нужно?»

Насколько мне известно, здесь жил Джонни Хэйворд…

Да, жил. Он сейчас в отъезде.

Он умер в Японии. У него есть семья?

Джонни умер в Японии?! Это правда? - Марио, кажется, испугалась не на шутку.

Правда. И надо забрать оттуда его останки.

У него был отец, но три месяца назад он погиб - попал под машину. Да если б он и остался в живых, толку бы от него не было.

А никаких других родственников у него нет?

Кажется, нет. Впрочем, я точно не знаю…

Вы в этом доме собираете квартплату?

Ну да. Здесь никто не платит вовремя. Обойти всех - целое дело. Нипочем бы не согласилась, если б меня за это не освободили от платы за жилье.

А чем занимались Джонни и его отец?

Джонни работал где-то водителем грузовика, а старик был просто пьяницей, жил на шее у сына и пропивал его заработки. Идет, бывало, по улице и все стихи какие-то бормочет - видно, из образованных был. Да я с ними, в общем-то, и не зналась.

Но вы же здесь вроде хозяйки?

Мое дело - квартплату собирать.

А давно они тут поселились?

Тут все давно живут, потому что плата низкая. Думаю, лет пятнадцать, как въехали.

А раньше где они жили?

Да я почем знаю? И вообще эти двое не умели к людям относиться по-человечески, ни с кем из соседей не дружили.

Джонни говорил что-нибудь о том, зачем едет в Японию?

Да говорил чего-то, но я не больно-то поняла.

Ну а все же, что именно он говорил?

- Что едет в Японию поглядеть на «кисми».

- Что еще за «кисми»?

- А мне откуда знать? Может, имя или название. В Японии много странных имен.

И больше ничего не сказал?

Ничего. Он был не очень-то любезный, даже не пообещал сувенир привезти. А теперь умер - так уж точно сувенира не получишь. От чего же он все-таки умер?

Его убили.

Убили?! - Марио от удивления забыла закрыть рот.

Мне поручили ответить на запрос японской полиции. Покажите мне квартиру Хэйворда.

- Неужто убили? В Токио? Говорят, страшный город! В Марио внезапно пробудилось живейшее любопытство, и она охотно проводила Кена в жилище Хэйворда.