Будьте бдительны! Сборник рассказов - Верещагин Олег Николаевич - Страница 5

- Чего ты ему отдал? - недовольно спросил Влад, ныряя в обрушенный коридор. - А наши чего курить будут?

- Не ной, там ещё есть, - Димка Медведев на ходу содрал обёртку с шоколадки. - Всем хватит… Значит, половину хавчика отдаём мелким и женщинам. Остальное делим, как всегда?

- Угу… погоди, - Влад достал сигарету, зачиркал спичками, с наслаждением закурил. - Пхххх… Хоть отожрёмся. Знаешь, я думал - всё отберёт.

- Кто? - не понял Димка, жуя.

- Кто-кто… Этот. Дружинник.

- Да ладно тебе… Много они у нас отбирали?

- Я бы хрен отдал, - Влад продемонстрировал "браунинг". - Смотри. Там подобрал. И патрон набрал.

- Можно бы и ещё притащить… - задумчиво сказал Димка. Глотнул шоколад.

- Да у всех уже есть почти, зачем ещё-то? - не понял Влад.

- Да так, - неопределённо ответил Димка, бросая скомканную обёртку в темноту. - Так просто. Потащили.

Димка проснулся от того, что его вызвали к доске на физике. Он не знал темы и открыл глаза почти с облегчением.

В школьном подвале было темно. Но не совсем. И тихо. Но не совсем. Тут никогда ничего не бывало "совсем". Обязательно горел какой-то костерок, обязательно хныкал кто-то из младших или кто-то где-то разговаривал. Обязательно доносились снаружи выстрелы, взрывы… Правда, сейчас наверху было почти тихо. Но Димка уже хорошо знал, что это означает лишь одно: скоро атака на это участке.

Мальчишки - почти все здешние, знавшие друг друга ещё по школе - спали в своём углу на набросанных одеялах. Димка сел. Огляделся.

Мама - совсем недалеко, за ящиками, на которых горела керосиновая лампа - чинила его куртку. И плакала. Она плакала каждый раз, когда подходила его очередь идти за продуктами. И потом, когда он возвращался.

Димка почувствовал, как к глазам откуда-то изнутри тоже подступили слёзы. Сердито шмыгнул носом. Дурацкий характер, девчоночий характер.

Хорошо, что мама жива. Если честно, он до сих пор не мог толком осознать, что большинство его одноклассников - и вообще ребят из школы - потеряли родителей. Да и от самих ребят и девчонок осталась едва пятая часть. Мама часто жаловалась, что они не среагировали вовремя, не выбрались из города. А Димка иногда думал - что бы они стали делать там? Тут - тут ему давно не было страшно. И даже как-то привычно.

Мать перестала шить, о чём-то зашепталась с молодой женщиной, укачивающей на руках ребёнка. Женщину Димка не знал. Она была нездешняя, а в подвале собралось человек двести, не меньше. Самых разных людей. Отовсюду.

Спать уже не хотелось. Наверху наступало утро. Димка вспомнил, как позавчера пролез через обрушившуюся на первом этаже стену в комнату, которая, сколько он себя помнил, всегда была заперта на висячий замок. В школе о содержимом комнаты ходили легенды. Самые разные. А на самом деле это оказался просто склад. Димка сперва даже разочаровался. На столах и шкафах лежали и стояли какие-то коробки, серые от пыли. Барабаны, горны с красными вымпелами. Лежали - стопками и россыпью - книги, журналы, брошюры. Присмотревшись, мальчишка понял, что попал в комнату, где в начале 90-х - когда его ещё и на свете не было - сложили предметы, имевшие отношение к пионерской организации. Почему-то не выкинули, то ли пожалели, то ли побоялись… О пионерах Димка почти ничего не знал, но при виде книг вспомнил вдруг, что любил читать. Дома была хорошая библиотека. Пока он был - дом.

Он порылся в книгах. С удовольствием, откладывая то одну, то другую. Потом его позвал Влад, он заторопился, схватил первую попавшуюся книгу и в подвале сунул её под подушку. Потом они пошли за продуктами…

Мальчишка сунул руку под подушку. Книга была толстой, старой, растрёпанной, в невзрачной коричневатой обложке. Димка присмотрелся - отсветов лампы хватило, чтобы понять: на обложке нарисован красный галстук и написано большими буквами: "О ВАС, РЕБЯТА!" Авторы - какие-то Власов и Млодик.

Сперва он хотел подсесть к ящикам, но мама наверняка начала бы жалеть его, говорить, а Димке сейчас не хотелось этого. Наклонившись так, чтобы было удобнее (сосед - Пашка Бессонов - пробормотал: "Ты чего толкаешься…"), он открыл первую страницу.

Если бы кто-то последил за читающим мальчишкой со стороны, то, наверное, удивился бы. Во-первых, Димка читал быстро. А во вторых - его лицо в это время отражало все чувства. Он то хмурил брови непонимающе, то сочувственно. То шевелили губами. То улыбался. То пожимал плечом. Через какое-то время отложил книгу (прочитанную уже на треть), потёр глаза и, решительно поднявшись, подошёл к матери, обойдя по дороге несколько 30-литровых канистр с бензином.

- Ты не спишь? - женщина улыбнулась, поцеловала наклонившегося к ней сына. - Добытчик… А я тебе куртку зашила.

Сейчас у неё было хорошее настроение. Это было ужасно и противоестественно, но - хорошее. Её мальчик вернулся, снова идти его очередь настанет не скоро, наверху не стреляют…

- Ма, - вдруг спросил Димка. - Ты были пионеркой?

Она не успела ответить на этот странный вопрос.

Наверху разорвался первый 6,2-дюймовый снаряд "паладина".

С железным визгом брошенная снаружи граната отлетела обратно, спружинив о прислоненную к оконному проёму кроватную сетку. Хлопнул взрыв.

- Утритесь, долбо…бы! - с хохотом крикнул пулемётчик и снова прилип к прорезному прикладу ПКМ.

Штурмовые группы упрямо пробирались по развалинам всё ближе и ближе к полуразрушенной школе, где сотня Басаргина - меньше четырёх десятков человек - держала оборону уже полчаса. Казавшиеся громоздкими, но быстрые фигуры в глубоких касках, жилетах с высокими воротами и с почти родными "калашами" в руках мелькали то тут, то там. По оконным проёмам и дырам в стенах били "браунинги" и несколько ракетных комплексов, снаряженных боеприпасами объёмного взрыва, попадания которых разваливали целые комнаты. Если бы дружинники не меняли места, то от защитников давным-давно никого не осталось бы…

Басаргин дал в окно короткую очередь, быстро перекатился кувырком к следующему. Видно было, как поляки застряли на установленных метрах в двадцати от дома ПОМЗах и МОНах, соединённых между собой растяжками. Тут и там хлопнули несколько взрывов. Сапёры штурмовиков в лихорадочном темпе снимали растяжки в то время, как их товарищи вели шквальный огонь по дому, наверное, проклиная тех, кто додумался начать атаку без артиллерийского или воздушного обстрела - в надежде на "фактор внезапности". Сейчас этот фактор оборачивался тем, что то тут, то там штурмовик тыкался бронестеклом американского шлема в щебень, в пыль, в асфальт. Дружинники давно не пользовались калибром 5,45 - "батька" озаботился добычей "стволов"под проверенный 7,62 - не такие скоростные, но более тяжёлые пули пробивали навылет и снаряжение, и кевлар жилетов, и керамические вкладыши - и, пройдя почти насквозь, ударяли в жилет на спине изнутри, рикошетировали, делали в теле человека ещё два-три "броска", превращая почти любое ранение в смертельное.