На дальних мирах (сборник) - Сильверберг Роберт - Страница 16

Они надолго замолчали, избегая смотреть друг на друга, вперив взгляд в бесконечные марсианские просторы.

— Вы хотели сказать, что будете ратовать за передачу наших средств перуанцам?

Инспектор немного помедлил с ответом, но рассудив, что не стоит больше испытывать терпение колониста, тем более что для себя он уже решил этот вопрос, сказал:

— Нет, конечно нет. Члены ООН проголосовали в поддержку проекта Картера, и, на мой взгляд, нет оснований вновь извлекать на свет идеи Эчеварры.

У внутреннего затвора Ахерна встретили взволнованные колонисты. Его поджидали члены комиссии и несколько незнакомых ему людей с обеспокоенными лицами.

Первым к инспектору подошел доктор Раймонд Картер. Но Робертс предупредил расспросы, объяснив, где он нашел Ахерна и как тот очутился у перуанцев.

— Так вы были у Эчеварры? — начал Картер. — У этого маньяка? И что же интересного он вам рассказал? В последний раз мне передавали, будто он разрабатывает теорию выживания индейцев на Юпитере… или чуть ли не в фотосфере Солнца.

Ахерн улыбнулся этому выпаду, но предпочел не заметить его.

— Извините, что задержался, — проговорил он. — Я подумал, что мне не мешает осмотреть перуанскую колонию и сравнить ее с вашей для принятия окончательного решения.

Картер с тревогой взглянул на инспектора.

— И вы поверили Эчеварре?

— Нет, — успокоил его Ахерн. — По крайней мере я не вижу оснований пересматривать постановление Генеральной Ассамблеи с точки зрения ассигнований.

Он увидел, что Картер заметно повеселел.

— Разумеется, — тут же добавил Ахерн, — мне необходимо поближе узнать вашу колонию, чтобы судить о ее успехах и возможностях.

— Конечно, — оживился Картер. — Вы можете тут же отправиться на ознакомительную прогулку. Мисс Гриа с удовольствием проводит вас, куда пожелаете.

Картер был до смешного благодарен Ахерну за то, что тот не принял сторону перуанского генетика. Ахерн направился с общительной мисс Гриа к центру колонии, сожалея о том, что не может быть откровенным с этими людьми, признаться им, как он всей душой желает дать положительный отзыв о колонии и тем самым продлить ее жизнь.

Но сначала следует все проверить. Излишняя чувствительность и расположение к этим пионерам грозили опасностью, могли подорвать объективность его суждений. Ахерн понимал, что его решение должно быть обдуманным, справедливым и бескомпромиссным. А до окончательных выводов ему, Майклу Ахерну, приехавшему сюда по заданию ООН, было еще далеко.

6

Высокая, стройная, очаровательная мисс Гриа делала все возможное, чтобы Ахерну понравилось в колонии. Он равнодушно подумал о том, насколько мог злоупотребить ее гостеприимством.

— Вы не замужем? — спросил Ахерн, удивляясь, почему такая красивая девушка вдруг решила оставить Землю и приехать на Марс.

Она опустила глаза.

— Мой муж умер, и я снова взяла свою девичью фамилию. У нас здесь так принято.

— Простите, что причинил вам боль, — виновато проговорил Ахерн.

Они повернули к небольшим низким домикам, которые выстроились в ряд неподалеку от шлюза, за ними располагалась школа — место первой остановки Ахерна и его спутницы.

— Он погиб при строительстве купола, — рассказывала мисс Гриа. — Пока мы его монтировали, было одиннадцать аварий. Муж пострадал во время одной из них. А я приехала сюда ради него, но решила остаться. Здесь моя жизнь, моя работа. Я делаю нечто важное, и не только для себя, для всего человечества.

Ахерн пробормотал что-то невнятное, он не хотел оказаться в плену чувств, его интересовали лишь голые факты.

— Что с ним случилось?

— На группу колонистов упала секция. Это была самая большая наша неудача.

— Значит, в колонии редко обращаются к врачам?

— Довольно редко. Вначале бывали разные мелкие неприятности. Иногда дети выбирались из купола через шлюз, но мы выставили охрану, и больше это не повторяется. В прошлом году мы все отравились несвежим мясом и перенесли ботулизм, никто не умер, но поболеть пришлось. Многие страдали из-за непривычной силы тяжести — это наша главная проблема на сегодняшний день.

— Что-что? — переспросил Ахерн.

— Вам, конечно, известно, что сила тяжести здесь составляет сорок процентов земной, и к ней нужно долго привыкать. У некоторых нарушается пищеварение, происходит несварение желудка. И еще одна проблема, которую мы не решили: она связана с беременностью. В условиях марсианской гравитации наши женщины просто-напросто не в состоянии рождать детей. У них ослабевают мышцы.

Об этом Ахерн слышал впервые.

— Но дети все-таки здесь рождаются?

— О да. — Лицо мисс Гриа засветилось. — Вы их увидите в школе. Но появление малышей на свет все еще сопряжено с определенным риском. Мы смонтировали небольшую гравитационную камеру, в которой принимаются роды. Будущие матери должны находиться неподалеку от нее, особенно когда родные на работе. Мы за этим тщательно следим. Но если у женщины начинаются преждевременные роды и ее не успевают доставить в камеру, это уже опасно.

Ахерн понимающе кивнул. Он слушал очень внимательно. Мисс Гриа, отметил он, — образцовый гид. Миловидна, приятна в обращении да к тому же необидчива и скромна — не то что другие колонисты Картера, с которыми ему довелось разговаривать. Она рассказала много такого, о чем он сам никогда бы не догадался.

Теперь он должен все тщательно взвесить, чтобы решить: достойна ли жизни колония на Марсе?

Школа порадовала Ахерна. Он наблюдал, как двадцать с лишним маленьких смышленых мальчуганов с похвальным прилежанием учили арифметику и грамматику, а после звонка веселыми жеребятами выскакивали в коридор. Казалось, среди них не было ни одного несчастного, избалованного или некрасивого ребенка. Психологи, отбирая будущих колонистов, потрудились на славу.

В школе учились дети от трех до десяти лет, но пяти-семилетних среди них не было. Да это и понятно: колонию основали пять лет назад, и беременным женщинам, а также малышам, не достигшим двух лет, путь на Марс был закрыт. Отсюда и возрастной разрыв. Детям, которые приехали на Марс с первым кораблем, было не менее восьми лет, а рожденным в колонии — около четырех.

Ахерн отметил, что мальчики держались увереннее и спокойнее взрослых. Ничего удивительного: дети выросли на Марсе, их мышцы не знали земных условий, поэтому они лучше приспособились к низкой гравитации. «Адаптация», — подумал Ахерн.

После школы они отправились в городскую библиотеку, потом в типографию, где печаталась единственная на Марсе ежедневная газета. Там Ахерну с гордостью показали еще не сброшюрованный экземпляр истории марсианской колонии, написанной доктором Картером: она охватывала пятилетний период. Бросив взгляд на страничку с содержанием, Ахерн заметил многообещающую надпись: Том первый.

Приятная, любезная мисс Гриа живо, с юмором рассказывала о колонии. Она проводила Ахерна на центральную телефонную станцию, к генератору искусственной атмосферы и затем в крошечный театр, где группа актеров-любителей репетировала «Двенадцатую ночь» Шекспира. Спектакль был назначен на вечер.

«Шекспир на Марсе? А почему бы и нет», — думал, сидя на репетиции, Ахерн. Колонисты читали звонкие строки с редким мастерством. Они проникали в самую суть шекспировской поэзии. Ахерн как завороженный просидел больше часа в маленьком театрике с жесткими креслами, затем попросил познакомить его с режиссером.

Им оказался высокий актер с сочным грудным голосом, который играл Мальволио.

— Пэтчфорд, — представился он.

Ахерн похвалил его за искусную игру и режиссуру.

— Спасибо, сэр, — поблагодарил колонист. — Пожалуйста, приходите вечером на наш спектакль.

— Спасибо, непременно приду, — ответил Ахерн. — А вы часто ставите Шекспира?

— К сожалению, нет. — Погрустнел Пэтчфорд. — Собрание сочинений Шекспира пропало при перелете с Земли, а другого нам пока не прислали. К счастью, незадолго до своего отъезда на Марс я выступал с маленькой труппой, которая ставила «Двенадцатую ночь». Я запомнил текст, по нему мы и играем.