Путь к Дюне - Герберт Фрэнк Патрик - Страница 53

34

Незадолго до взрыва императорской яхты доктор Каллингтон Юэх находился на ее борту в особой «безопасной» каюте, куда не мог войти ни один посторонний. Врача берегли, так как Линкам, несомненно, распорядился убить его как изменника.

В результате предательства Юэха Император Вуда и Хосканнер получили то, что хотели, но старый хирург уже не верил, что жена вернется к нему живой и невредимой. Даже если случится чудо и Ванна вернется, он никогда не посмеет признаться ей, какой ценой добился ее освобождения. Тайный стыд будет терзать его всю оставшуюся жизнь.

Великий Император пожелал видеть доктора Юэха, и ему позволили выйти из каюты. Два гвардейца провели его к дверям аудиенц-зала, приказав ждать, когда Вуде будет угодно его вызвать. Оставшись наедине со своей совестью, доктор принялся переминаться с ноги на ногу перед иллюминатором, обрамленным золотой рамой очень тонкой работы.

Тупо глядя на город невидящим взором, старый врач думал о том, как неожиданно для самих себя эти ублюдки встретили в Линкаме достойного соперника. Вместо того чтобы подчиниться ультиматуму Императора после похищения сына, Джесси сам выступил со страшной угрозой.

Ситуация складывалась патовая. Император, кажется, так и не понял, какие жесткие решения может принимать человек, поставленный в безвыходное положение, когда ему действительно становится нечего терять. Юэх превосходно знал это на собственном опыте. Если бы он был так же силен, как Джесси… Теперь он очень тревожился за жизнь Барри и Дороти, ненавидя себя за ту роль, какую ему пришлось сыграть в том, что с ними произошло. Ведь он же врач. Как мог он поставить под такую угрозу их жизни?

Кроме того, почему Император так долго тянет с ответом и зачем он вызвал сюда Юэха? На яхте стояла тишина… слишком глубокая, бездонная тишина.

Врач ошибся во многих вещах. Когда он согласился устроить так, чтобы похитители вошли в дом правителя, то попытался уговорить себя, что мальчику не причинят никакого вреда, что Джесси просто покорится и все устроится к лучшему. Но проведя много лет на службе Дому Линкамов, он мог бы лучше знать характер Джесси.

Врач нетерпеливо посмотрел на посадочную площадку, на которой стояла яхта, и был безмерно удивлен тем, что увидел: тучный Великий Император поспешно удалялся прочь от яхты. Рядом с ним шагал высокий и стройный красавец Вальдемар Хосканнер, а следом спешил мелкорослый, похожий на хорька, но разодетый в пух и прах Улла Бауэрс. Троицу сопровождала небольшая свита.

Внезапно врачом овладела необъяснимая паника. Они приказали ему явиться сюда и ждать, чтобы быть уверенными, что он никуда отсюда не денется…

Ум отказался служить ему, когда он почувствовал, какие могущественные силы работают против него. Все было окутано тайнами, окутанными еще более страшными тайнами. Посмотрев на входную дверь, он увидел, что и охранявшие ее гвардейцы тоже куда-то исчезли.

Готовилось что-то страшное. Надо скорее бежать с яхты! Потом он вспомнил слово чести, данное им Дороти. Она и Барри Линкам содержались на борту яхты в запертой каюте.

Юэх поспешил выйти в пугающе пустой коридор и обошел его полный круг. Никого не увидев, он поднялся на следующий уровень и поспешил к тюремной каюте. Он вскрыл внешний замок и вошел в скудно обставленную каюту, занимавшую весь центр палубы.

— Барри! — позвал он. — Где твоя мама?

В каюте возле автомата стоял мальчик и играл в какую-то электронную игру, полностью ею поглощенный. Непослушные темно-каштановые волосы были всклокочены больше, чем обычно. Ребенок посмотрел на врача без всякого интереса, потом указал рукой на какую-то внутреннюю дверь и снова погрузился в игру. Казалось, что автомат был единственной вещью, которая привлекала внимание Барри в этом запертом помещении.

Мучаясь от нарастающего дурного предчувствия, Юэх разыскал Дороти Мэйпс во внутренней каюте. Лицо ее раскраснелось, губы отчаянно двигались, грудь вздымалась, и казалось, что она кричит, но Юэх не слышал ни звука. Руки женщины были прижаты к невидимому, разделявшему их барьеру, а в глазах отражалась та же паника, что охватила и самого старого врача.

Дороти лихорадочно указывала руками и глазами на какую-то точку справа от доктора. Там находилась панель управления дверями. Юэх начал нажимать кнопки, подбирая входной код. Внезапно тишина словно рухнула, он услышал, как Дороти во весь голос зовет сына:

— Барри!

Когда преграда исчезла, женщина упала на пол, потом вскочила на ноги и бросилась в центральный отсек.

— Идем! Барри, идем скорее! Мальчик недовольно поморщился.

— Мама! Я же почти выиграл.

Он и сейчас продолжал лихорадочно играть.

Юэх схватил Барри под мышки и оттащил от автомата.

— Нам надо немедленно выбираться отсюда! После того как они приказали мне дожидаться вызова Императора, я видел, что он и Вальдемар Хосканнер спешно покинули яхту. Здесь должно произойти что-то ужасное!

— Они пытаются убить моего сына! — сказала Дороти, когда они выбежали в коридор. — Он наследник Дома Линкамов, и они хотят убрать его с дороги. Когда я подслушала их, Бауэрс запер меня в каюте.

Добравшись до одного из аварийных люков, они открыли его и спрыгнули на землю с высоты около полутора метров. Выпрыгнув, Барри упал на колени, но врач помог ему встать, и все трое поспешили дальше. Сломя голову они побежали через площадь, боясь, что их увидят и застрелят.

Юэх обежал стену небольшого здания вокзала. Когда они оказались под козырьком, он проговорил:

— Давайте остановимся здесь! Может быть, нас не заметят.

Он затолкал Дороти и Барри в укрытие и сам пристроился рядом с ними.

— Но здесь нет никакой охраны, — удивленно произнесла Дороти.

С тяжким грохотом по земле прокатился ужасной силы взрыв, в воздух взлетели обломки императорской яхты. Юэх явственно услышал, как по козырьку ударили куски металла, а потом на землю посыпались более мелкие осколки.

Барри и Дороти хотели бежать, но врач удержал их.

— Мы должны оставаться здесь, в укрытии. Нам надо проявить еще большую осторожность. Наше единственное спасение — это внушить им, что их план удался.

Оцепенев от горя, Джесси стоял в залитой ярким солнечным светом башне дома правителя. Несчастье свалилось на него слишком внезапно, и он еще не успел осознать всей глубины своего горя и величину потери. Потом он тоже будет жить, будет придерживаться того курса, которому решил следовать еще до того, как узнал о наркотических свойствах меланжи.

Но теперь более чем когда-либо он желал сделать то, что должно. Прежде он знал, что ему придется участвовать в имперской политике, которую он ненавидел. Он должен был научиться играть в политику, чтобы устранять и делать послушными врагов, и это дело начало бы нравиться ему все больше и больше, и в конце концов он стал бы точно таким же, как все они. Ведь даже когда начали расти запасы меланжи, вместе с ними начало расти убеждение в том, что он может выиграть поединок, и именно тогда Джесси начал уже ощущать отравленный вкус власти. Это было головокружительное ощущение и очень скользкая территория.

Теперь же, когда утрата Барри и Дороти стала страшной реальностью, Джесси пришел к неутешительному выводу о том, что ни запас меланжи, ни победа в поединке, ни ощущение власти — все это ничего не значит. Он чувствовал себя конченым человеком, в распоряжении которого осталась одна только пустая, никому не нужная победа.

Великий Император предложил ему сделку, сделав вид, что щедрая награда и контроль над добычей пряности каким-то образом возместят смерть Барри и Дороти. Император полагал, что выиграл он сам, он считал, что он в безопасности и вне подозрений, теперь, когда он взвалил вину за все на Хосканнера и, не моргнув глазом, решил уничтожить его Дом. И сам-то он, Джесси, решил, что это будет хорошо и правильно.