– Раз вы видели поднимающийся струйкой дым, то подумали, что, наверное, и кончик горит, и в результате пришли к выводу, что видели и свечение, я прав?

Свидетель беспомощно обратил взор на Гамильтона Бергера.

– Мне кажется, я видел свечение.

– Несмотря на то, что горел яркий свет?

– Я точно помню, что дымок поднимался, значит, должен был быть и огонек.

– Итак, видели вы или нет горящий красный конец сигареты?

– Да, я видел его.

– И вы готовы присягнуть, что при полном верхнем освещении вы смогли разглядеть, как светилась на конце горящая сигарета?

– Мои глаза в тот момент привыкли к темноте, я вошел в помещение с малоосвещенной улицы…

– Но в такой ситуации вы были бы просто-напросто ослеплены. Свет, что называется, бил бы вам в глаза, и вы бы вообще ничего не разглядели.

– Я отчетливо видел, как от кончика сигареты вверх, извиваясь, поднималась струйка дыма.

– А свечение на конце вы видели?

– Да.

– Какого оно было цвета?

– Тускло-красного.

– Вы смогли это заметить при верхнем освещении?

– Да, я видел свечение.

– Готовы заявить под присягой?

– Да. Под присягой заявляю, что я его видел.

– Когда вы впервые заметили сигарету и увидели, что она горит, осознали ли вы в тот момент важность этого вашего наблюдения?

– Ну-у, сразу, пожалуй, нет.

– Когда вы осознали значимость этой детали?

– После прибытия на место полиции.

– Они советовали запомнить, что вы видели сигарету горящей?

– Да, сэр.

– И запомнить то, что от сигареты шел дым?

– Но о дыме я сам им сказал.

– Я понял вас. Но они просили запомнить, что вы видели дым?

– Да, сэр.

– Хорошо. Ну а свечение, о нем вы тоже им сами сказали?

– По-моему, да. Не помню точно.

– Но запомнить про свечение они просили?

– Не так чтобы прямо, но…

– Что конкретно они сказали, не помните?

Свидетель чуть помялся, потом выпалил:

– Они сказали: обязательно запомнить насчет горящей сигареты, когда я вошел в комнату, и ни при каких обстоятельствах не дать ушлому юристу при перекрестном допросе сбить себя с толку.

– Ага, и, следуя их предостережению, – произнес Мейсон, – вы намерены твердо стоять на своем и придерживаться тех показаний, что дали в их присутствии?

– Ну, в общем, так. Да, сэр.

Арлен Дюваль склонилась к Перри Мейсону.

– Это была моя сигарета, – прошептала она, – я едва ее зажгла, руки тряслись, и…

Он слегка оттолкнул девушку назад.

– Оставим это. – После чего снова повернулся к свидетелю: – У меня все.

Гамильтон Бергер помедлил секунду, раздумывая, стоит ли задавать еще вопросы, еле заметно пожал плечами и тоже сказал:

– У меня все.

– Следующий свидетель, – заявил он. – Сидней Дэйтон.

Сидней Дэйтон оказался высоким расхлябанным типом тридцати пяти – сорока лет. Он подошел к стойке и решительно произнес слова присяги.

Первые предварительные вопросы показали, что он работает в полицейском управлении в должности, именуемой «техник-эксперт криминального отдела».

– Что включают в себя ваши должностные обязанности? – спросил Гамильтон Бергер.

– Общие технические консультации, баллистическая экспертиза, токсикология, отпечатки пальцев и прочее в этом роде.

– Как давно вы занимаетесь изучением отпечатков пальцев?

– Я специализируюсь в этом чуть более двух лет.

– А теперь скажите нам, приглашали ли вас в дом Джордана Л. Балларда вечером в среду, десятого числа текущего месяца?

– Так точно, сэр.

– Какую работу вы провели по обнаружению отпечатков?

– Я нашел там три стакана и снял с них отпечатки пальцев.

– Вы каким-либо образом идентифицировали эти стаканы?

– Конечно, сэр. Они были сфотографированы так, как стояли, – рядом с кухонной раковиной, и я пометил их номерами один, два и три.

– Давайте возьмем стакан под номером два. Нашли ли вы на нем какие-нибудь отпечатки?

– Так точно, сэр, нашел.

– Вы знаете, кому они принадлежат?

– Да, сэр.

– Кому?

– Это отпечатки пальцев мистера Перри Мейсона.

– В данный момент имеете ли вы в виду мистера Перри Мейсона – практикующего адвоката, сидящего здесь в зале?

– Да, сэр.

– Как вы установили, чьи это были отпечатки?

– Я снял их, обработал, сфотографировал и сравнил с теми отпечатками пальцев Перри Мейсона, которые у нас хранились в другом деле.

– Осмотрели ли вы и подвергли ли анализу сигарету в пепельнице? Ту, чей горящий кончик лежал на резной ручке этой пепельницы?

– Да, сэр. Я это сделал.

– И что же вы обнаружили?

– На сигарете были следы губной помады.

– Что вам удалось узнать об этой помаде?

– Я подверг ее спектроскопическому анализу и пришел к выводу, что по оттенку и химическому составу губная помада на сигарете идентична губной помаде в сумочке у подзащитной.

– Говоря «у подзащитной», вы подразумеваете Арлен Дюваль – молодую женщину, сидящую рядом с Перри Мейсоном?

– Да, сэр.

– У меня все пока. Приступайте к перекрестному допросу.

Слово взял Перри Мейсон:

– Мистер Дэйтон, отвечая на вопрос о профессии, вы сказали, что работаете техником-экспертом криминального отдела. Это так?

– Так точно, сэр.

– И это является вашей работой?

– Да, сэр.

– Что делает техник-эксперт?

– Чтобы им стать, я продолжительное время изучал определенные области науки, которые часто применяются в криминологии.

– То есть таковы ваши обязанности как техника-эксперта в криминалистике?

– Да, сэр.

– Но вы служите в полиции?

– Так точно, сэр.

– И каковы ваши обязанности в должности полицейского техника-эксперта?

– Но сэр, это… это практически одно и то же.

– Что одно и то же?

– Что и обязанности техника-эксперта.

– То есть обычный техник-эксперт и техник-эксперт полицейского управления выполняют одно и то же?

– Меня наняло полицейское управление.

– А-а, полицейское управление наняло вас в качестве эксперта-свидетеля?

– Так точно, сэр. То есть нет. Я – эксперт-следователь, но не эксперт-свидетель.

– Но сейчас вы даете показания в качестве эксперта-свидетеля, разве нет?

– Да, сэр.

– Тогда что же вы имели в виду, говоря, что являетесь техником-экспертом, а не экспертом-свидетелем?

– Меня наняли как техника, а не как свидетеля.

– Вы получаете ежемесячное жалованье?

– Да, сэр.

– А платят ли вам за то время, что вы проведете за свидетельской стойкой?

– Мне платят за работу техником.

– Значит, никакой оплаты за выполнение обязанностей свидетеля вы не принимаете?

– Я не могу разделить свою зарплату.

– А сейчас ваш труд оплачивается?