Дело о дневнике загорающей - Гарднер Эрл Стенли - Страница 12

– Но даже если и так, Пол, – возразил Мейсон, – он никак не мог прикарманить те деньги, потому что в его положении ему даже не полагалось к ним притрагиваться. Складывал и упаковывал Дюваль, и…

– Правильно, Перри. Но Балларда обвинили в преступной халатности, и он потерял работу. Банковские шишки тоже не думали, что он с Дювалем в сговоре, но какое-то сомнение, видать, было, и его выгнали с работы, хотя и под другим предлогом. И естественно, что в той ситуации ни в каком другом банке устроиться он не смог.

– Что с ним стало?

– Нет худа без добра. Для Балларда это обернулось довольно удачно. Первое время он мыкался туда-сюда, но потом, похоже, здорово проголодался и пристроился на станцию техобслуживания. Скопил денег. А потом владелец заболел, и Баллард это заведение выкупил. Затем взял где-то взаймы, пооткрывал несколько новых точек и оборудовал сеть мастерских по шинам и запчастям. И тут ему повезло. Подвернулась возможность выкупить весь угол, где была его станция. В качестве первоначального взноса он внес несколько тысяч долларов, а впоследствии обязался платить по тысяче в месяц. А позднее одно из больших торговых предприятий стало подыскивать место для нового филиала. И они выбрали его угол, представляешь?! Но Баллард по-прежнему работает, хотя всякая необходимость в этом теперь уже отпала.

– Где его можно найти?

– Он сейчас хозяин суперзаправочной на углу Десятой и Флоссман.

Мейсон записал себе адрес.

– Что еще, Пол?

– Не знаю, Перри, известно тебе или нет… впрочем, да ты же знаешь – номера банкнотов пяти тысяч долларов оказались записаны.

– Да, да, я знаю. – Мейсон нетерпеливо кивнул. – Продолжай!

– Конечно, это было простое совпадение, что полиция как раз занималась тем шантажистом, и… но ты, я вижу, и без меня все знаешь.

– Нет, Пол, только общие сведения.

– Ладно, я хотел сказать, что в полиции считали, что положение Дюваля довольно затруднительное. Ему удалось похитить почти четыреста тысяч, и пять тысяч из них были меченые. Дюваль не знал, номера каких банкнотов известны полиции, так?

– Да. Пять из четырехсот, – сказал Мейсон. – Другими словами, засунь он руку в мешок, и расклад будет такой, что в одном случае из восьмидесяти извлеченный им из этого мешка банкнот окажется на учете в полиции.

Дрейк кивнул.

– А начни он эти деньги тратить, – продолжал Мейсон, – я имею в виду, как это делается в повседневной жизни, то шансы, что меченые банкноты попадут в руки властей, уменьшатся в несколько раз как минимум. Возможно, они станут порядка один к восьми тысячам, и тогда…

– Нет, Перри, твои расчеты не годятся. У полиции полно всяких уловок. На два или три месяца они могут затаиться и позволить Арлен Дюваль тратить столько, сколько ей заблагорассудится, – убаюкают ее таким образом, а потом в один прекрасный день пошлют целую команду проверяющих и выяснят номер каждого истраченного банкнота. Как сегодня вечером, например.

– Они полагают, деньги у дочери?

– А как же еще? Как же еще она ухитряется жить не работая? Как она покупает трейлеры, автомобили, платит за другие покупки?

– А подоходный налог, Пол? Через налоговое управление они не пробовали? – поинтересовался Мейсон.

– Пробовали, конечно. Но не смогли докопаться до основания.

– Не понимаю?

– Что-то за всем этим кроется. Налоговые инспекторы прямо заявляют, что ее дела в порядке, а большего не говорят.

– Странно, – заметил Мейсон.

Дрейк немного помолчал.

– Но есть в этом деле, Перри, и другая сторона. Ты должен знать. Само собой разумеется, что в полиции эта информация держится под секретом, но факты таковы, что тот, кто шантажировал, хотел получить выкуп – пять тысяч долларов – десятками и двадцатками. И это логично. Даже если б до меня эта информация и не дошла, мы могли бы это предположить и не ошиблись бы.

– Да, действительно логично.

– А теперь внимание. Большинство купюр из похищенной партии были сотенные. Кроме того, там было сто банкнотов по одной тысяче, а кроме того – купюры по пятьсот долларов, по пятьдесят и совсем мелкие. Так что если Арлен Дюваль достаточно сообразительна, а она достаточно сообразительна, то станет тратить более крупные купюры и будет находиться в безопасности.

Взгляд Мейсона был холоден и спокоен.

– Ты по-прежнему настаиваешь, что это Арлен?

– Но, Перри! – укоряюще воскликнул Дрейк. – В твоем-то возрасте? Между прочим, для тебя здесь конверт. Принес какой-то мальчик. Примерно час назад.

– Для меня?

– Так точно. Он просил передать это тебе до утра.

– А почему он его принес сюда?

– Ничего не сказал. Минуту… Он где-то здесь, куда же я его подевал? С напечатанным на машинке адресом… Вот, нашел.

Мейсон взял конверт и внимательно его осмотрел. Конверт как конверт, адрес напечатан на машинке, обычная марка.

– По всей видимости, хотели отправить по почте, но в последний момент передумали. Посмотрим, что внутри. Надеюсь, не новые разочарования…

Он вынул из кармана складной ножик, раскрыл его и осторожно разрезал конверт.

В это время на столе Дрейка зазвонил телефон.

– Да… Дрейк слушает… Подождите секунду. Повторите, я запишу… – Он сделал Мейсону предупредительный знак.

Мейсон ничего говорить не стал, повернулся к Дрейку спиной, кивком подозвал к себе Деллу Стрит и извлек из конверта два денежных банкнота – один в пятьсот, а второй достоинством в тысячу долларов. Помимо денег, в конверте еще была и записка. Тоже напечатанная на машинке.

Делла Стрит склонилась к Мейсону поближе, и они одновременно ее прочли:

Вместо подписи стояла большая печатная буква «А».

Мейсон посмотрел на секретаря, многозначительно приложил палец к губам и, засунув деньги обратно в конверт, а конверт – во внутренний карман пиджака, снова повернулся к Полу Дрейку.

Дрейк только что закончил разговаривать.

– Есть новости, Перри. Баллард – человек, о котором я тебе рассказывал, вышел на контакт с полицией. Сообщил им сегодня утром что-то такое, что и вызвало всю эту суматоху.

– Что примерно он сообщил?

– Мой человек пока точно не знает, но в банке все завертелось колесом. Не иначе как что-то очень-очень важное. Нельзя терять времени, Перри, – в этот час Баллард обычно у себя на станции, делает ежевечернюю проверку работы за день. Забирает выручку и оставляет в кассе ровно столько, сколько требуется для работы с клиентами ночью.

Мейсон задумался.

– Много бы я отдал, чтобы знать, что он им сказал… Идем, Делла, я отвезу тебя домой. – Затем он повернулся к Полу Дрейку: – Если не трудно, Пол, побудь здесь до полуночи. Нисколько не удивлюсь, если в предстоящие несколько часов произойдет что-то еще…

Провожая Деллу Стрит от машины до дверей ее дома, Мейсон сказал:

– Увидимся утром, Делла.

– Хорошо. Но, шеф, можно вас попросить? Вы ведь сейчас к Балларду? Если узнаете что-нибудь, сообщите мне?

– Но только не сегодня. Тебе лучше забраться под одеяло и как следует поспать.

– Это нечестно! Я же тоже хочу знать… И пожалуйста, не носите при себе такие деньги. Давайте я их пока приберу.

– Ни в коем случае, Делла. Это дело меня сильно беспокоит. Никогда не думал, что мне может быть не по себе от того лишь факта, что клиент и в самом деле заплатил задаток, который обещал.

– Это в ее стиле, шеф. Подумать только, такие крупные купюры! Уж не хочет ли она заманить вас в ловушку?

– Похоже именно на это.

– Давайте все-таки я их уберу к себе.

– Но тогда в ловушке окажешься ты. Нет, с этим я сам справлюсь. Иди спать, Делла.

Оставив Деллу Стрит на пороге дома и помахав ей на прощанье рукой, Мейсон поехал на угол Десятой и Флоссман и подрулил к одной из заправочных колонок.

– Залей до краев. Баллард сегодня здесь? – спросил он у ночного сменщика.