Охота за красоткой - Ховард Линда - Страница 26

Ошибочно приняв мое молчание за отрицательный ответ, Уайатт продолжал расспросы:

– В той машине сидел еще кто-нибудь, кроме водителя?

А-а, понятно: я говорила «они», потому он и уточнял, но у меня просто смешалось вчерашнее происшествие, когда машину вела женщина, и сегодняшнее, с неизвестным водителем. А если водителей двое и они разные, как же я должна была о них говорить?

– Нет.

– И ты не уверена, что водитель в обоих случаях был один и тот же?

Да, не уверена. Правда, в глубине перепуганной до смерти души я была в этом убеждена, иначе пришлось бы поверить, что два дня кряду кто-то преследовал меня в белом «шевроле». В принципе такое вполне возможно. Но самый правдоподобный ответ не всегда бывает верным.

Уайатт предпринял еще одну попытку:

– Ты могла бы подтвердить в суде под присягой, что ты уверена – в обоих случаях водитель был один и тот же?

А почему бы не вырвать у меня признание под пыткой? Тоже выход. Разозлившись, я выпалила:

– Под присягой – нет, – и упрямо добавила: – И все-таки это был один и тот же водитель.

Вот тебе.

Уайатт вздохнул и сообщил:

– Не вижу ничего предосудительного.

– Да я уже поняла.

Он раздраженно добавил:

– В следующий раз запиши номер.

– Непременно, – светски отозвалась я. – Извини, что на этот раз не сумела.

Действительно, что мне стоило выйти из машины возле клуба, преспокойно обойти вокруг белого «шевроле» и записать его номер? А псих в машине сидел бы и дожидался!

После долгой паузы Уайатт произнес:

– Не знаю, сумею ли я сегодня встретить тебя после работы.

– Ничего страшного. – Закрывала же я клуб без него, и довольно долго. Если постараюсь, то припомню, как это делается. – Береги себя, хорошо? До свидания.

Уайатт яростно чертыхнулся и отключился. Стоящая рядом Линн заметила:

– Ты, наверное, все-таки улыбаешься – зубы видно и так далее, но выглядит жутковато. А стрижка отпадная.

– Спасибо. – Я слегка взбила волосы и взмахнула ими. Продолжая скалить зубы в натянутой улыбке.

Глава 13

Уайатт не заехал за мной в клуб и не ждал меня дома. Мне было неловко вспоминать, как я обидела его, – ведь он не может бросать работу когда вздумается, и если задержался, значит, произошло убийство или еще что-нибудь. Сам Уайатт расследованиями больше не занимается, но все равно выезжает на места преступления и так далее.

С другой стороны, хорошо, что он задержался на работе, иначе пришлось бы сорвать на нем накопившуюся за день досаду. По единственной причине – я понимала, что он прав. Он обязан действовать в рамках закона, и, если я не могу предоставить ему конкретную информацию, он бессилен.

Но одно дело – мнение профессионала, и совсем другое – мнение заинтересованного лица: это все равно, что разница между тем, как мне полагалось чувствовать себя и как я чувствовала себя на самом деле. Мог бы, в самом деле, плюнуть на правила и сказать что-нибудь вроде: «Слушай, я тебе верю. Ничего не могу поделать, но доверяю твоей интуиции».

А Уайатт ничего подобного не сказал и даже как будто не поверил, что мне звонил непонятно кто. Может, насчет звонков он действительно прав, ведь они прекратились, но все равно неприятно. Тем более сейчас, когда мне так нужна поддержка.

Да, иногда я могу такое нафантазировать, что самой смешно. Да, у меня большие запросы – хочу луну с неба, солнце и звезды в придачу, но разве нельзя немного помечтать? Я не из тех, кто довольствуется малым. Мне подавай все сразу и немедленно, а еще лучше – вчера. Ну и что в этом плохого?

Я вошла в дом, заперлась и включила сигнализацию. Несмотря на то, что я твердо помнила, что машину заперла, я подошла к окну, направила пульт на заднюю дверцу и еще раз нажала кнопку – так, на всякий случай. Почему-то в собственном доме мне было не по себе, и это действовало на нервы. Дом должен быть крепостью, святилищем, местом, где можно наконец-то расслабиться и спокойно уснуть.

Но я перестала верить в неприступность дома, когда жена Джейсона пыталась убить меня, и с тех пор моя вера так и не восстановилась. Приятно будет перебраться к Уайатту, когда мы, наконец, поженимся. Почему я до сих пор не переселилась к нему? Ну… по разным причинам. Во-первых, не хочу, чтобы он принимал меня как должное. Пусть сначала заслужит мое доверие. Во-вторых – то же самое, что во-первых. И в-третьих. Когда мы поженимся и будем жить вместе, Уайатт должен считать, что выиграл великую битву и добыл ценный трофей, а именно – завоевал меня. Больше ценить будет. Люблю, когда меня ценят.

Всем известно, что малолетки бережнее относятся к машинам, которые купили сами, на свои заработанные, чем к машинам, которые им подарили. Такова человеческая натура. Вот и я хочу быть для Уайатта автомобилем, за который он дорого заплатил.

С другой стороны, так не хочется расставаться со своей квартирой! Это же мой дом – по крайней мере, раньше был домом. Я сама обставила его и скажу без ложной скромности, выглядит он на все сто. Найти на него покупателей – раз плюнуть. Пожалуй, стоит выставить его на продажу, чтобы сдвинуть дело с мертвой точки.

Часть мебели можно перевезти к Уайатту – то есть в наш общий дом. Мне придется привыкнуть считать его нашим, а Уайатту – вписать мое имя в документы. Но «нашим» дом станет только после того, как я оставлю на нем свой отпечаток – перекрашу, переделаю, заново обставлю. К счастью, этот дом Уайатт приобрел после развода, а то я не смогла бы жить там, где жила его бывшая. Черта с два. Это была самая серьезная из всех ошибок Джейсона: после нашего развода он просто привел новую жену в дом, где жил со мной. И она в буквальном смысле слова спятила, хотя, наверное, еще до свадьбы была с приветом.

Уайатт приехал, когда я после душа обходила квартиру, мысленно примеряя свою мебель к его комнатам. Я была наверху, радовалась, что сохранить можно всю мебель из спальни, ведь у Уайатта две совершенно пустые спальни. Внезапно послышался скрип двери и длинный гудок сигнализации, а затем несколько коротких: Уайатт закрыл дверь и снова включил систему.

У меня забилось сердце. Уайатт здесь! Несмотря на все обиды, его присутствие бодрит меня, как хорошая разминка. Да, мы ссоримся, потому что часто раздражаем друг друга, но потом скрепляем примирение головокружительным сексом. Кстати, секса у нас не было почти целую неделю, и я готова содрать с него штаны зубами.

Я спустилась вниз, но не голышом – в таком виде я только ложусь спать и купаюсь. Уайатт, наверное, хотел бы дома постоянно видеть меня обнаженной, но, на мой взгляд, это непрактично. К его приходу я нарядилась в вишневый топик – естественно, без лифчика – и симпатичные брюки от пижамы, белые, в мелких вишенках. В бою тоже надо хорошо выглядеть – на случай если я так разозлюсь, что секса не будет. Пусть Уайатт облизывается и жалеет, что рассердил меня.

Уайатта я нашла в кухне, он пил воду. Пиджак висел на спинке стула, белая рубашка выглядела несвежей, помятой и пропитанной потом, большой черный пистолет по-прежнему висел у него на правом бедре. При виде Уайатта у меня сжалось сердце: высокий, мускулистый, опасный – и мой!

Пожалуй, со скандалом можно подождать – перейдем сразу к сексу.

– Тяжелый случай? – спросила я.

Он поднял голову и недовольно прищурился.

– Не особенно. Просто не один.

Уайатт явно злился. Он не просто хмурится, при своей агрессивности в злобе он великолепен. И всегда готов ринуться в бой. Это мне даже нравится. Отчасти. По крайней мере, он не дуется. У нас в доме уже есть кому дуться – это я возьму на себя.

Он со стуком отставил стакан и шагнул ближе, грозно возвышаясь надо мной.

– В следующий раз, когда тебе в голову залетит бредовая мысль, что тебя преследуют, не требуй, чтобы я сразу бросился искать твоих выдуманных преследователей, и не злись. Если я свободен, а тебе что-то втемяшилось – ладно, так и быть, звони мне, но на работе я занят настоящими, серьезными преступлениями и не намерен тратить средства городского бюджета на бессмысленные затеи. – И он скрипнул зубами, а это очень тревожный признак.