Дело о бархатных коготках - Гарднер Эрл Стенли - Страница 7

– Четыреста долларов – это солидная сумма, – торговался Локк.

– Сведения, которые я вам дам, стоят того.

– Вы должны будете доставить мне нечто большее, чем просто сведения, – заявил Локк. – Мне нужны будут доказательства на случай процесса об оскорблении.

– Разумеется, – согласился Мейсон. – Если вы мне заплатите четыреста долларов, то я дам вам доказательства.

Локк молчал пару секунд. Наконец он сказал:

– Я подумаю над этим делом. Я позвоню через минуту и дам вам ответ.

– Я жду по этому номеру, – ответил Мейсон.

Он повесил трубку, сел на высокой табуретке у стойки с мороженым и без каких-либо признаков нетерпения выпил стакан содовой. Взгляд у адвоката был спокойным и сосредоточенным. Прошло шесть или семь минут, прежде чем телефон снова зазвонил. Мейсон вернулся в кабину.

– Говорит Смит, – сказал он тем же заискивающим тоном.

В трубке раздался голос Локка:

– Да, мы готовы заплатить четыреста долларов, если вы дадите нам соответствующие доказательства.

– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Ждите меня завтра у себя в редакции. Только не вздумайте устраивать фокусы, потому что я отказываю тому покупателю, который хочет заплатить триста пятьдесят.

– Послушайте. Я хотел бы встретиться с вами прямо сегодня, а заплачу вам завтра, когда доставите мне доказательства.

Мейсон издевательски захохотал:

– Ну и шуточки у вас.

– Делайте как хотите, – раздраженно ответил Локк.

Мейсон снова рассмеялся в трубку:

– Спасибо, непременно воспользуюсь вашим советом.

Он вернулся в машину и ждал почти двадцать минут, прежде чем Фрэнк Локк вышел из отеля в обществе молодой женщины. После бритья и массажа коричневая кожа Локка приобрела легкую розоватость. Лицо у него лучилось от довольства маленького человека, который наслаждался своим внешним видом человека светского.

Молодая женщина, которая сопровождала его, была, судя по виду, не старше двадцати двух лет. У нее были соблазнительные формы, ловко подчеркнутые дорогим туалетом, но совершенно невыразительное лицо под чрезмерным слоем косметики. Она была по-своему красива, но без претензий.

Перри Мейсон подождал, пока они сядут в такси, после чего вернулся в отель и направился к коммутатору. Девушка подняла на него тревожные глаза, украдкой сунула руку за вырез платья и достала оттуда листок бумаги. На листочке был нацарапан номер: Фрайбург, шестьсот двадцать девять – восемьсот три. Перри Мейсон кивнул и спрятал листок в карман.

– Это был разговор о цене, которую он может заплатить за сведения? – спросил он.

– Я не могу выдавать того, что говорили по телефону.

– Понимаю. Но вы сказали бы мне, если бы это был другой разговор, правда?

– Может быть.

– Прекрасно. И больше вы ничего не можете мне сказать?

– Нет!

– Это все, что я хотел узнать, – улыбнулся Мейсон.

Глава 4

Перри Мейсон вошел в следственный отдел управления полиции.

– Драмм у себя? – спросил он.

Один из мужчин кивнул и показал пальцем на двери в глубине. Перри Мейсон прошел дальше.

– Я ищу Сиднея Драмма, – сказал он мужчине, который сидел на углу письменного стола с сигаретой во рту.

Кто-то другой повысил голос и рявкнул:

– Драмм, иди-ка сюда!

Открылась дверь, и Сидней Драмм осмотрел присутствующих. Увидев Мейсона, он улыбнулся.

– Привет, Перри, – сказал он.

Высокий худой мужчина с выдающимися скулами и выцветшими глазами, Драмм больше был бы на месте, если бы сидел за высоким бухгалтерским столом, с козырьком на лбу и пером за ухом, нежели в следовательском отделе управления полиции. Может быть, именно поэтому его так высоко ценили как агента. Мейсон приветственно кивнул ему и сказал:

– Мне кажется, что у меня будет кое-что для тебя, Сидней.

– Ладно, – ответил Драмм, – уже иду.

Мейсон вышел в коридор. Через пять минут появился Сидней Драмм.

– Ну, рассказывай, – сказал он.

– Я двигаюсь по следам дела, с которым, возможно, приду к тебе, – сообщил Мейсон. – Я, правда, еще не знаю, куда это меня заведет. Пока я работаю для клиента, и мне нужны сведения об одном номере телефона.

– Каком номере?

– Фрайбург, шестьсот двадцать девять – восемьсот три, – ответил Мейсон. – Если это номер, который мне нужен, то его хозяин отнюдь не прост, и история со случайной ошибкой номера здесь не пройдет. Я думаю, что это засекреченный телефон. Тебе придется проверить на телефонной станции, и при этом, вероятно, лично.

– Господи, ну и нахал же ты! – сказал Драмм.

Мейсон сделал оскорбленное лицо.

– Я ведь говорил тебе, что работаю на клиента, – сказал он. – Ты получишь за это двадцать пять долларов. Я думаю, что стоит проехаться на телефонную станцию за двадцать пять монет.

Драмм сменил гнев на милость:

– Черт возьми, так бы сразу и сказал! Подожди, я только возьму шляпу. Поедем на твоей машине или на моей?

– Лучше каждый на своей, – ответил Мейсон. – Я не знаю, буду ли возвращаться в эту сторону.

– О’кей, – сказал полицейский. – Встретимся на телефонной станции.

Мейсон вышел, сел в машину и поехал на телефонную станцию. Когда он добрался, Драмм на полицейской машине уже был там.

– Я пришел к выводу, что лучше не афишировать твой интерес, – заявил Драмм. – Я уже был наверху и взял для тебя данные.

– И чей это телефон?

– Некоего Джорджа К. Белтера, – сообщил полицейский. – Адрес: Элмунд-драйв, пятьсот пятьдесят шесть. Ты был прав, это засекреченный номер. Никому нельзя давать даже номер, не говоря уже о других данных. Поэтому забудь, откуда ты его узнал.

– Ясно, – согласился Мейсон, доставая из бумажника две десятки и одну пятерку.

Пальцы Драмма сомкнулись на деньгах.

– Парень, – сказал он, – это настоящий бальзам для моей души, потому что как раз вчера я играл в покер и остался без наличных. Заскочи как-нибудь еще раз, когда у тебя будет еще один такой клиент.

– Кто знает, я могу ведь иметь такого клиента некоторое время.

– Это великолепно, – сделал вывод Драмм.

Мейсон сел в машину. С мрачной миной нажал на стартер и двинулся на полной скорости в сторону Элмунд-драйв.

Улица находилась в изысканном престижном районе. Дома стояли в глубине, окруженные зелеными газонами и ухоженными живыми изгородями. Мейсон оставил машину перед номером пятьсот пятьдесят шесть. Это было претенциозное здание, стоящее на вершине холма, удаленное от соседних домов на несколько десятков ярдов. Холм, по всей видимости, был насыпан специально, чтобы подчеркнуть великолепие здания.

Мейсон не въехал на подъезд, а поставил машину на улице и пешком пошел ко входу. На крыльце горел свет. Вечер был жарким, вокруг кружилась туча насекомых, ударяя крылышками о большой абажур из матового стекла, за которым скрывалась лампочка. После второго звонка дверь открыл лакей в ливрее. Перри Мейсон достал из кармана визитную карточку.

– Мистер Белтер не ждет меня, – сказал он, – но примет.

Лакей бросил взгляд на визитку и отодвинулся в сторону.

– Хорошо, мистер Мейсон. Прошу следовать за мной.

Он провел Мейсона в салон и показал на кресло. Мейсон слышал, как лакей поднимается по лестнице. Потом он услышал наверху голоса и шаги кого-то спускающегося вниз. Через минуту в дверях показался лакей.

– Извините, но мистер Белтер не припоминает вас. Вы могли бы сказать, по какому делу хотите видеть мистера Белтера?

Мейсон посмотрел лакею в глаза и коротко ответил:

– Нет.

Лакей подождал минуту, надеясь, что Мейсон еще что-нибудь добавит. Убедившись, что гость не собирается больше ничего сообщать, слуга повернулся и снова стал подниматься по лестнице. На этот раз его не было пару минут. Вернулся он с каменным лицом.

– Прошу за мной, – объявил он. – Мистер Белтер вас примет.

Мейсон поднялся за ним наверх, в салон, прилегающий к лестничной площадке и, очевидно, представляющий часть апартаментов, которые занимали целое крыло дома. Комната была полна удобных массивных кресел, обставлена с заботой о комфорте и с полным пренебрежением к изысканному вкусу. Не было сделано ни малейшего усилия создать целостность стиля. От обстановки веяло мужским вкусом, не смягченным прикосновением женской руки.