Огни Парижа - Картленд Барбара - Страница 22

– Со мной тебе здесь нечего будет бояться, – пообещал ей маркиз.

– Я не побоюсь ничего и нигде… с тобой, – сказала Линетта. – И я знаю, что мы будем счастливы.

– И я тоже в этом уверен.

Привлекая ее в свои объятия, он взглянул ей в лицо.

– Ты так прекрасна и чиста, – произнес он, – у меня такое чувство, что я должен увезти тебя из Парижа и найти какой-нибудь необитаемый остров, где мы были бы совершенно одни.

– Я бы очень этого хотела, но я же могу тебе… наскучить.

Линетта не лукавила. Она действительно переживала, что может показаться своему возлюбленному невежественной и наивной.

Раньше она не встречалась с мужчинами и уж тем более не вступала с ними в разговор. Сидя с маркизом за завтраком в Булонском лесу, в малопосещаемой его части, она убедилась, как много он мог ей рассказать и как много ей хотелось узнать.

Маркиз в свою очередь обнаружил, что Линетта не только очень начитанна, но и очень разумна.

Дарльстону не приходилось бывать наедине с женщиной, чье общество интересовало бы и занимало его, и обходиться при этом без флирта, без словесных поединков, в которых доминировала одна и та же суть – столкновение мужчины и женщины.

Линетта говорила с ним так, словно бы он был кладезь премудрости; в то же время она высказывала и собственные мнения, которые он находил не только оригинальными, но и стимулирующими.

Временами он забывал, насколько она молода, и говорил с ней как с равной себе во всем.

– Нам так много предстоит узнать друг о друге, – промолвила робко Линетта, когда закончился завтрак, и маркиз подумал, что сам хотел сказать то же самое.

– Все, что я узнаю о тебе, все больше и больше убеждает меня, что ты не похожа ни на одну другую женщину, каких я знал, – заверил он.

Глаза Линетты загорелись при этих словах, но вдруг совершенно изменившимся голосом она спросила:

– Что случится со мной, если я тебе наскучу?

– Я убежден, что этого никогда не будет.

– Но все же? – настаивала девушка.

– Я думаю, мы оставим все такие невероятные идеи на будущее, – с напускной строгостью изрек маркиз.

Девушка отвернулась и стала смотреть в сад, окружавший ресторан. На фоне цветов рисовался ее изящный профиль.

– Что беспокоит тебя? – осторожно поинтересовался маркиз.

– Когда я с тобой, – ответила Линетта, – мысли у меня путаются. Я так счастлива! Мне кажется, меня уносит ввысь солнечный луч, и все трудности остаются где-то внизу. Но иногда я чувствую, что мне следует задуматься о будущем.

– Забудь о нем! Станем думать только о сегодняшнем дне, а завтра будет видно.

Маркиз поднялся из-за стола, расплатился и повел Линетту к ожидавшему их экипажу.

Маркиз хотел, чтобы Линетта увидела пересекающие реку новые мосты и великолепный фасад Нотр-Дам, и они проехали по набережной Сены.

На авеню Фридлянд Линетта вернулась около пяти часов.

Бланш отдыхала, но через горничную передала девушке, что хочет ее видеть и просит зайти к ней. Линетта поднялась к ней в будуар.

– Нет необходимости спрашивать, хорошо ли ты провела время, – сказала Бланш, взглянув на нее с улыбкой.

– Был такой прекрасный день! – восторженно ответила Линетта. – И мы нашли дом, куда сможем завтра переехать. Можно попросить горничных уложить мои вещи?

– Конечно. Я думаю, мне придется одолжить тебе несколько сундуков. Чемоданы, с которыми ты приехала, не вместят твоих новых приобретений.

– Спасибо!

– Его милость настаивает на том, чтобы заплатить за них. Он явно намерен начать ваш роман подобающим образом.

Линетта не знала, что на это ответить. Она только пожалела, что Маргарита потратила на нее так много у Ворта.

Словно читая ее мысли, Бланш заметила: – Для англичанина он очень щедр. Запомни, что мужчина всегда хочет гордиться женщиной, которая принадлежит ему. Он хочет, чтобы она была красивее и шикарнее всех остальных женщин.

Линетта почувствовала, что ей никогда не быть такой красивой, как Бланш, с ее золотистыми волосами и сверкающими голубыми глазами, ее белоснежной кожей и роскошным телом!

Чтобы изменить тему, она сказала неуверенно:

– Ты не сочтешь это за… неучтивость, если я уеду вот так… после того как ты была так добра ко мне? Я, право, тебе очень, очень благодарна!

– Ты сама устроила свое будущее, – покачала головой Бланш. – Маркиз очень мил и так хорош собой!

Помолчав немного, она добавила:

– Я считаю своим долгом, Линетта, посоветовать тебе быть благоразумной.

– Благоразумной? – с недоумением повторила Линетта.

Бланш утвердительно кивнула.

– Любовь проходит, а драгоценности остаются! Это наше обеспечение на будущее.

– Я… не понимаю, – запинаясь, проговорила Линетта.

– Я тебе кое-что покажу.

Бланш указала ей на маленький письменный столик в углу будуара.

– Открой ящик. Я открывала его сегодня утром, так что ключ должен быть в замке. Принеси мне шкатулку, которая лежит в ящике. Линетта повиновалась.

Внутри стола она нашла не бумагу и перья, как ожидала, а большую, отделанную кожей шкатулку для драгоценностей. Она показалась Линетте очень тяжелой.

Бланш взяла шкатулку из рук девушки, поставила себе на колени и открыла ее.

Линетта ахнула.

Внутри оказались драгоценности. Линетта еще никогда не видела их в таком количестве.

Там были колье, серьги, броши, браслеты, кольца и медальоны. Вся эта масса сверкала и переливалась, как будто в шкатулке шевелилось живое существо.

Линетта смотрела на все это совершенно ошеломленная.

– И все эти драгоценности твои?

– Мои! – с гордостью ответила Бланш. – И пойми, Линетта, что бы ни случилось со мной, они останутся мне самым верным и надежным другом.

– Я не могу даже ожидать, что маркиз подарит мне что-нибудь подобное, – произнесла Линетта.

– Кто говорит о том, чтобы ожидать? Ты должна не ожидать, просить, требовать, настаивать! – возмутилась Бланш. – Запомни, Линетта, – и смотри не сделай ошибки, – каждая женщина, дарящая мужчину своей благосклонностью, должна позаботиться о том, чтобы он устроил ей дом, обеспечил ее туалетами, в которых она будет вызывать всеобщее восхищение, и роскошными драгоценностями.

Бланш перевела дыхание и снова продолжала:

– У нее должны быть лакеи, экипажи, отличный повар – и все это должно быть оплачено ее покровителем. Мужчина, объявляющий всему свету, что он завоевал ее расположение, должен – обязан – дать ей весомые доказательства своей привязанности.

Бланш достала колье из шкатулки и подержала его на весу.

– Оно стоит двести тысяч франков! – промолвила она. – Когда мои прелести увянут, когда я перестану быть одной из достопримечательностей Парижа и никто уже не станет аплодировать, когда я появлюсь на сцене, все это останется у меня! Бриллианты не тускнеют, они только растут в цене!

Положив на место колье, она закрыла крышку.

– Положи это обратно в стол, – сказала она Линетте. – И запомни, что я тебе говорила. Даже самые жаркие страсти, самые пылкие заверения в вечной привязанности со временем остывают и вянут, как цветы. Но драгоценности – это наше благополучие и безопасность на склоне лет.

Простившись с Бланш, Линетта возвращалась к себе в комнату уже не в таком приподнятом настроении, как будто все, что она услышала, бросило тень на счастливый день, проведенный ею с маркизом.

Нет, сказала она себе, Бланш просто не знает, что такое любовь.

Разве можно сравнить ее чувство к мистеру Бишоффсхайму или его к ней с тем, что связывает Линетту с маркизом, с тем восторгом любви, который она испытывает к нему?

Девушка ни на мгновение не сомневалась в глубине и серьезности чувства маркиза Дарльстона к ней.

Она догадывалась по интонациям в его голосе, что она волнует его, и сила ее собственного воздействия на него иногда смущала ее, а иногда заставляла задыхаться от непонятного ей самой возбуждения.

Нет, их любовь совсем другая. В ней есть что-то неземное, что-то возвышающее и облагораживающее.