Дело крючка с наживкой - Гарднер Эрл Стенли - Страница 16

– Это тоже не ваше дело. Я не собираюсь отвечать на ваши вопросы.

– Хорошо, – дружелюбно согласился Мейсон. – Вы не хотите отвечать на мои вопросы. – Он выпустил клуб дыма. – Насколько я понял, вы одурачили самого себя.

Гантен и Лофтус переглянулись.

– Вы на моей стороне или против меня? – спросил Болус.

– Мы не против вас, – торопливо ответил Лофтус.

– Мой клиент имеет в виду, – поправил Гантен, – что многие стороны наших интересов совпадают. Нам всем важно доказать, что Тидгинс был жив в момент совершения сделки.

– Вы хотите сказать, что если окажется наоборот, то вы выступите против меня?

– Конечно, если по той или иной причине сделка будет аннулирована, тогда мы захотим, чтобы акции вернулись к нам, а деньги – к их владельцу.

– Почему?

– Потому что мы действуем как маклеры и нам дорога репутация… Я думаю, вам стоит ответить на вопросы Мейсона о том, что случилось с деньгами, и уверить его, что сделка была законной.

– Я не собираюсь никого ни в чем уверять, – сказал Болус. – Вам нужны были акции на пятьдесят тысяч долларов. Вы их получили, а я получил деньги.

– Лично вы? – спросил Мейсон. – Или как президент корпорации?

– Я не нуждаюсь в ваших консультациях.

– Единственный способ избежать их – это отвечать на вопросы, – сказал Мейсон.

– Я думаю, что предпочтительнее ответить на вопрос мистера Мейсона, – сказал Гантен.

– Не отвечу! – рявкнул Болус.

Лофтус потер подбородок.

– Ну, я пошел, – сказал Мейсон. – Я просто хотел, джентльмены, чтобы вы знали о моих намерениях.

– Не думаю, чтобы ваша клиентка одобрила ваше поведение, – сказал Лофтус.

– Не ссорьтесь без меня, джентльмены.

Лофтус поднялся над столом.

– Что вы собираетесь делать, мистер Мейсон? – спросил он.

– Защищать интересы клиента, – ответил Мейсон, – и научить уму-разуму вас.

С вежливым поклоном он покинул кабинет.

В свою контору Мейсон вернулся в хорошем настроении.

– Как дела? – спросила Делла Стрит. – Хорошо?

– Думаю, да, – ответил Мейсон. – Я напугал этих маклеров. Когда они поймут все, что я сказал, мы сумеем точно узнать время смерти Тидгинса. Правда, мне трудно знать все в подробностях, так как сержант Голкомб не хочет делиться со мной своими сведениями.

– Вы имеете в виду, что они из-за вас проведут расследование?

– Да. Они могут оказать давление на Голкомба и заставить его говорить. А я не могу.

– Пол Дрейк просил вас позвонить. Соединить?

– Да.

Делла вызвала Дрейка, и он взял трубку.

– Слушай, Перри, – торопливо заговорил Дрейк, – в «Контракторс джорнал» пришла девушка с ответом для тебя. Оттуда она пошла в парикмахерскую: шампунь, укладка, маникюр, массаж. Там стоит мой парень. Если хочешь взглянуть на эту беби, мы можем поехать, и ты увидишь ее, когда она выйдет.

– Машина есть, Пол?

– Конечно.

– О’кей, – сказал Мейсон. – Встретимся внизу. Машину поведешь ты, а я буду смотреть.

Он повесил трубку и повернулся к Делле:

– Мы получили ответ. Возможно, его принесла та же девушка, что и первый. Я поеду взгляну на нее.

– Вы думаете, что у нее вторая половина банкнота?

– Я могу подумать на любого, – усмехнулся Мейсон. – Если этой девушкой окажется Бирл Гейлорд, то через час мы будем знать многое.

Мейсон торопливо прошел по коридору, спустился на лифте вниз и влез в машину. Там, дожидаясь его, уже сидел Пол Дрейк.

– Ты надеешься узнать эту девушку, Перри? – спросил Дрейк.

– М-м-м… Надеюсь и боюсь этого.

– Кто она, Перри?

– Моя клиентка.

Дрейк удивленно посмотрел на него:

– Ты не знаешь в лицо своих клиентов?

– У меня большая практика, – усмехнулся Мейсон.

– Знаешь, Перри, это дело становится все мрачнее и мрачнее. Почему ты следишь за собственными клиентами?

– Ты даешь своих ребят для работы, Пол. У них много темных карт, ну я и подбросил еще одну.

Мейсон задумчиво смотрел на дорогу.

– Еще два квартала, – заметил Дрейк. – Боюсь, что не найдем места для машины.

– Надо что-нибудь придумать, – сказал Мейсон. – Я хочу увидеть девушку, но не хочу, чтобы она увидела меня… Дай мне очки, Пол.

– Возьми в отделении для перчаток. Может быть, это тебе поможет.

– Ты можешь описать ее? – спросил Мейсон.

– Не очень, потому что информация мне передана по телефону. Ей лет двадцать восемь, брюнетка, хорошая фигура, большие темные глаза.

Мейсон нахмурился.

– Не годится? – спросил Дрейк.

– Это зависит от глаз, – ответил Мейсон. – У девушки, которую я имею в виду, тоже темные глаза, но лучше, если я взгляну на них сам.

– Мой оперативник – молодой парень – готов был назвать ее красавицей.

Машина свернула налево. Дрейк подал сигнал и остановил машину. К ним подошел сотрудник Дрейка.

– Хотите поговорить со мной?

Мейсон кивнул.

– Думаю, что она скоро выйдет.

– Вы следили за ней от самой редакции?

– Да. Это три или четыре квартала отсюда. Кажется, в парикмахерской ее знают, но я еще не пробовал получить здесь информацию о ней.

– Сделайте это после того, как она уйдет, – сказал Мейсон. – Нет, одну минуту. Я не хочу, чтобы она узнала о слежке. Подождем.

– О’кей. Мне оставаться здесь?

– Да, мы поедем за ее машиной. Я сам поеду за ней, но, если она узнает меня или улизнет, вы должны проследить, куда она пойдет. Как она одета?

– Темное шерстяное платье и красный жакет с лисьим воротником, маленькая шляпка.

– Красивая?

– О да, я бы сказал – очень красивая.

Дрейк подмигнул Мейсону.

– О’кей, мы будем в машине. Вы нам покажете ее.

Они сели в машину и стали ждать.

– У тебя есть какие-либо соображения насчет времени смерти Тидгинса?

– Думаю, да.

– И что же это за соображения?

– Не могу сказать определенно, здесь дело скорее в ощущении. Но это не то, что думают в полиции.

– А что они думают?

– У Голкомба две версии. В соответствии с первой – Тидгинса убили в бунгало, но в бунгало он вошел сам, возможно, с чьей-то помощью. Практически он умер вскоре после того, как улегся на постель. Странно, Пол, что не нашли его ботинок.

– Что в этом странного?

– То, что их нет.

– Ну, он мог их снять перед тем, как лечь в постель.

– Умирающий не станет снимать обувь. Если ему кто-то помогал, едва ли этот кто-то подумал бы о ботинках. Если, конечно, это не была женщина.

– В этом что-то есть, – согласился Дрейк.

– Полиция не нашла обуви, – продолжал Мейсон. – Я тоже искал его ботинки, когда мы были там, и не нашел ни в шкафу, ни под кроватью.

– Но зачем кому-то понадобилось брать их?

– Не знаю. Правда, у меня есть одна идея…

– Какая?

– Обрати внимание вот на что, Пол. Врач сказал, что он умер в десять часов во вторник. А я считаю, что это произошло раньше. Но пока трудно это доказать.

– Из-за жары в комнате?

– Да, но это важно само по себе.

– Что ты имеешь в виду, Перри?

– Дело вот в чем, Пол: Тидгинс мог добраться до дома самостоятельно. Возможно, это было днем… Но есть несколько фактов, которые заставляют меня думать иначе. Один из них – газ.

– А именно?

– Я не думаю, что газ включили только для того, чтобы ускорить разложение трупа и затруднить определение времени смерти.

– Для чего тогда?

– Его включили только потому, что в комнате было холодно. Тот, кто зажег газ, хотел, чтобы в комнате стало теплее. Это значит, что его включили ночью.

– Во вторник ночью?

– В понедельник ночью.

– Но это невозможно.

– Да, в понедельник ночью либо очень рано утром во вторник Тидгинс был еще жив, когда его привезли в дом. Пятна крови говорят об этом. Кровь на постели говорит о том, что у него было сильное кровотечение. Оно началось, когда он уже лежал.

– Это верно, – согласился Дрейк.

– Судя по показаниям врача, это означает – в понедельник ночью, а не во вторник. Вспомни, он сказал, что к десяти часам утра во вторник Тидгинс был уже мертв.