Дело коптящей лампы - Гарднер Эрл Стенли - Страница 18

— А Грэмпс-то сам понимал твоего отца? — поинтересовался Дюриэа.

Она рассмеялась.

— Грэмпс всегда говорил, что он пошел в мать. Ты же знаешь, бабушка с ним развелась в конце концов. Грэмпса это совершенно устраивало. С тех пор с оседлой жизнью для него было покончено.

Дюриэа с наслаждением выпустил первое кольцо дыма и нежно погладил руку жены.

— Грэмпс сегодня обедает с нами? — спросил он.

— По всей вероятности, нет. Он терпеть не может всякую “цивилизованную” еду и никогда не переодевается к обеду… Раз ты уж вернулся к разговору о нем, он, может быть, катит куда-нибудь в направлении Аляски или… — Она замолчала и прислушалась, а затем произнесла со вздохом: — Нет, я опять ошиблась.

Тарахтение мотора и неожиданные выхлопы подтвердили, что домик на колесах вместе со своим хозяином снова прибыл под гостеприимный кров Дюриэа.

На заднем крыльце раздались быстрые шаги. Хлопнула рывком открытая дверь, кто-то прошлепал через кухню и затем через столовую.

— Приготовься к худшему, — шепотом предупредила мужа Милдред. — Судя по походке, он одержим какой-то новой идеей. Во всяком случае, его явно гложет какая-то мысль.

— Хэлло, хэлло! — раздался жизнерадостный голос Грэмпса. — А где Френк?

Дюриэа с улыбкой взглянул на жену.

— Я здесь, — отозвался он.

Грэмпс ворвался в комнату как ураган:

— Что вы тут делаете?

— Отдыхаем, — ответила Милдред.

— Размышляете об убийстве? — спросил Грэмпс. — Я тут подумал…

Милдред резко встала.

— А теперь послушай меня, Грэмпс Виггинс. Оставь Френка в покое. Он приехал домой, чтобы отдохнуть немного и не думать ни о каком убийстве.

— Не думать об убийстве? — содрогнулся Грэмпс. — Это же одно из самых замечательных, тонко задуманных убийств, с которым человеку приходится сталкиваться за всю свою жизнь — и вы хотите выкинуть его из головы?!

— Пусть его говорит, — Дюриэа с улыбкой кивнул жене, выпустив голубоватое облачко ароматного дыма.

Вдруг, быстрыми, мелкими шажками подбежав к креслу, Грэмпс сунул руку в оттопыренный карман и выхватил оттуда револьвер.

Дюриэа внезапно потерял все свое хладнокровие и, схватив Милдред за руку, резко оттолкнул ее в сторону.

— Эй! — воскликнул он. — Поосторожнее с оружием! Но Грэмпс Виггинс, похоже, и не слышал его. Он изо всех сил пытался всунуть рукоятку револьвера в руку онемевшего от изумления окружного прокурора.

— Ну давай же, сынок, — приговаривал он. — Представь, что ты собираешься совершить убийство. Направь револьвер мне в голову и нажми на спуск. Он не заряжен.

Дюриэа выдвинул барабан и убедился, что он пуст.

— Ну, Грэмпс, — запротестовала Милдред, — оставь его в покое. Пусть он отдохнет, у него сегодня был тяжелый день.

— Отдых! — возопил Грэмпс. — Но вы же не можете заставить отдыхать свои мозги, разве что только займете их чем-нибудь другим. Да в любом случае, кто может думать об отдыхе, когда есть возможность расследовать убийство?! Ну же, сынок, давай, целься в меня и спускай курок!

Дюриэа весело подмигнул жене.

— Может быть, это действительно единственный способ в конце концов избавиться от него, — сказал он, смеясь, и поднял руку с револьвером.

— Нет, нет, не сюда, — остановил его Грэмпс. — Целься мне в голову. Ты должен постараться вышибить мне мозги.

— В конце концов, что вы затеяли, — спросил Дюриэа. — Хотите попробовать, хорошо ли быть трупом?

— Я хочу, чтобы ты почувствовал, каково быть убийцей, — терпеливо объяснил Грэмпс.

— Не думаю, что мне это так уж необходимо. Чего вы хотите этим добиться, Грэмпс?

— Это тебе так кажется. Сделай, как я говорю, Френк Дюриэа. Наведи револьвер мне в голову и спусти курок. Давай делай, что тебе говорят.

— Доставь ему это удовольствие, Френк, — сдалась Милдред. — В конце концов, он Виггинс, а никто из Виггинсов еще не умирал в своей постели.

— Мне нужно произнести напутственную речь или достаточно просто нажать на спуск? — любезно осведомился Дюриэа.

— Ты должен сыграть как можно лучше роль убийцы, — отмахнулся от него Грэмпс. — Сделай вид, что ты вне себя от ярости.

— Прелестная сцена, — кисло сказала Милдред.

— Давай, Френк, начинай представление.

Дюриэа спустил ноги со стула, с кряхтением вылез из удобного кресла, держа револьвер в руке, и с недовольным видом обернулся к Грэмпсу.

— Мне нужно держать револьвер в руках или положить его в карман, а потом выхватить его оттуда?

— Сначала положи его в карман, а вытащишь его, когда почувствуешь, что ты вне себя от ярости, — объяснил Грэмпс. — Попробуй-ка довести себя до бешенства. Нападай на меня. Из-за чего бы нам с тобой не сойтись во мнениях — может быть, из-за политики?

Дюриэа потерял терпение:

— Ну хорошо, но помните, что вы сами на это напросились. — Он с негодованием ткнул пальцем в направлении Грэмпса. — Мне уже осточертела ваша манера постоянно вмешиваться в мою жизнь и не давать мне ни минуты покоя, даже когда я отдыхаю. Только оттого, что у вас что-то не в порядке с головой, вы думаете, что и все остальные, так же как и вы, помешаны на различных загадочных убийствах. Вы, наверное, считаете, что работать окружным прокурором — это все равно что читать детективный журнал… А я, между прочим, настолько устал и от убийств, и от преступников, что, придя домой, мечтаю только об одном: ничего об этом не слышать. А вы… вы, видно, никогда ни от чего не устаете. Вам даже слово такое незнакомо. Да, конечно, вы неплохо готовите и неплохо смешиваете коктейли, но кроме того, вы разъезжаете на допотопном автомобиле, чей вид оскорбляет каждого, кто его видит; вы будите меня черт знает во сколько именно тогда, когда мне снится, может быть, самый приятный сон; вы накачиваете ликерами не только меня, но и мою жену, заставляете нас напиваться. Вы… вы проклятый старый пройдоха! Да вас и пристрелить мало!

— Молодец, парень! — похвалил его Грэмпс. — Боже мой! Ты сыграл это так, как будто действительно так думаешь. Ну просто настоящий артист. Не клади револьвер. Давай еще раз.

— Господи, стоило вам только приехать в наш город — и на нас посыпались несчастья. — Дюриэа уже почти привычно вошел в роль. — Кстати, когда вы приезжали в прошлый раз (помните?), тоже произошло убийство. И стоило вам только появиться в этот раз — бац! — и тут же еще одно… Да и вообще, насколько я знаю, это может быть самоубийство. Но вы…

— Самоубийство, как же! — воскликнул Грэмпс. — Вот этого-то я и добивался. Продолжай. Ты уже достаточно разъярился. Начинай стрелять. Давай целься в лоб.

— Очень хорошо, — заявил, разозлившись, Дюриэа. — Вы, в конце концов, сами на это напрашиваетесь. Наконец-то я с вами разделаюсь, и надеюсь, что навсегда.

Дюриэа сунул руку в карман, выхватил оттуда револьвер и сказал, направив его в лоб Грэмпсу Виггинсу:

— Теперь вам конец! — И нажал на спуск. Грэмпс усмехнулся:

— Ну вот и молодец, сынок. Теперь похоже. Вылитый убийца! Мне даже иногда казалось, что ты действительно убьешь меня, настолько убедительно ты сыграл… Все было чудесно, да только ты промахнулся. Попробуй-ка снова.

— Какого черта! Я не мог промахнуться, — заявил Дюриэа. — Ну хорошо, вот тебе, получай! — И он опять спустил курок.

Грэмпс Виггинс сделал нетвердый шаг вперед и покачнулся. Колени его подогнулись. Он упал на пол, дернулся, перекатился на спину и затих.

— Грэмпс! — заволновалась Милдред. — Господи! Френк! Может, у него плохо с сердцем?! Или от волнения…

— Замолчите! — своим жизнерадостным голосом сказал Грэмпс. — Я просто играю свою роль. Не мешайте мне.

— Он играет роль трупа, — шепотом подсказал жене прокурор.

— Вы угадали, я и есть труп, — объявил Грэмпс. — А ты убийца. Ну и как ты себя чувствуешь при этом?

— Небось пыжишься от гордости, — предположила Милдред. — Ну а теперь можно поставить трейлер на стоянку… Или мы обречены смотреть этот спектакль вплоть до конца расследования.

— Погоди! — отмахнулся Грэмпс. — Твоего мужа, по всей вероятности, обвинят в убийстве первой степени. А тебе предстоит остаться вдовой… Лучше будет, сынок, если ты постараешься, чтобы это выглядело как самоубийство. Положи револьвер мне в руку, а мое тело положи так, чтобы было видно, что я сам пустил себе пулю в лоб. Давай же! Живее же!