По следу четырех - Вильмонт Екатерина Николаевна - Страница 14

– Ой, а что же там такое было? – закричал Витька Воскобойников. – Матильда с виду такая хорошая девочка…

Класс заржал.

– Тихо! – хлопнула по столу ладонью Клавдя. – Тут нет ничего смешного! Человек этот представился соседом Матильды и назвал фамилию – Аскольдов.

– Верстовский! Это Верстовский! – раздалось с разных сторон.

Богдан вскочил, весь красный.

– Клавдия Сергеевна! Я такими вещами не занимаюсь! И вообще, в субботу меня не было, я был за городом.

– Кто-нибудь может это подтвердить? – спросила Клавдя.

– Нет! – ответил рыцарь Верстовский.

Интересно, хватит у Ляльки смелости подтвердить его слова? Она молчала.

– Клавдия Сергеевна, разве у нас судебное разбирательство? – подал голос Макс. Он, видимо, поверил Верстовскому.

– Отнюдь! Я просто хочу сказать, что это сделал кто-то из нашего класса, кто-то, кто знал о Матильдином дне рождения. Звонил, возможно, кто-то посторонний, но вот идея… Я понимаю, что этот человек не признается, но он должен знать, что мы все думаем по этому поводу.

– А бардачок-то был? – крикнул Макс Федорчук.

– Федорчук! Что за выражения?

– Нет, правда, Клавдия Сергеевна, вы там что-нибудь интересное застукали? – поддержал Макса Воскобойников.

– Хорошо, я скажу! Там было все спокойно, нормально, как и должно быть в день четырнадцатилетия! А вот нам с Алисой Петровной выходной испортили. Впрочем, наш визит к Корбут тоже нарушил праздник, я это сознаю.

– Не надо верить анонимным звонкам! – вставила Таня Воротынцева.

– Перед Матильдой мы уже извинились. Надо заметить, если Верстовский тут действительно ни при чем, звонок этот был вдвойне подлым! Не только испортили праздник Корбут, выходной директору и классному руководителю, так еще и сознательно бросили тень на Богдана Верстовского. Словом, хороший букетец! Ну, ни у кого не хватит смелости признаться? – горячилась Клавдюшка.

Все молчали. Клавдя пристально посмотрела на Ляльку. Та гордо держала голову.

– Ну что же, вы меня разочаровали, я всегда считала, что у меня порядочный класс!

– Нет, Клавдия Сергеевна! – нарушил молчание Макс Гольдберг. – Из-за одной паршивой овцы обвинять всех нас – несправедливо. А кстати, паршивую овцу сразу видно… по волосам!

И тут все увидели, что Верочка попалась на старую как мир уловку – она схватилась за волосы.

– Ну, что я говорил! – торжествовал Макс. – На воре шапка горит!

Верочка вскочила и выбежала вон из класса. И никто не решился побежать за ней, даже Лялька.

– Ну что ж, кажется, мы все выяснили! – подвела итог Клавдюшка. – Но я прошу вас, ребята, давайте забудем об этом! Я надеюсь, Вера уже осознала всю… неблаговидность своего поступка. Только не устраивайте травли! Никаких бойкотов и так далее.

– Клавдия Сергеевна, вам не кажется, что безнаказанность в данном случае будет не слишком полезна? – спросил Марат Исаков.

– Исаков, ну уж сделай одолжение мне лично!

– Если вы так ставите вопрос… – пожал плечами Марат.

– Поверьте мне, ей сейчас невыносимо стыдно! И это хорошо. А ваши меры могут только озлобить ее!

– Куда больше! – проговорила Людка Кошелева.

– Все! Мы договорились? Тогда продолжим урок. Исаков, к доске!

В среду после школы Костя с Матильдой должны были ехать к Черемушкинскому рынку знакомиться с Раисой. Мы с Митей решили тоже на всякий случай поехать с ними. А то мало ли что… Но держаться мы будем в стороне.

– Значит, Матильда, мы с тобой брат и сестра, – наставлял Мотьку Костя.

– Слушай, а может, мне одной к ней подлезть? Так ведь проще будет, а? – спросила Матильда.

– Почему? – удивился Костя.

– Меньше врать придется! Я ей про себя могу правду рассказать или почти правду! Живу одна, мать замуж вышла, отца не помню, словом, девчонка из неблагополучной семьи, а на тебе, Костя, большими буквами написано – мамин сыночек!

– Знаешь, старик, а ведь Матильда права! – заметил Митя.

– Но как же ты к ней подберешься, к этой Раисе? Я ведь уже с ней познакомился… – растерянно проговорил Костя.

– Уж как-нибудь подберусь, дело нехитрое!

– Пожалуйста! – согласился Костя. – Мне же лучше! Уж очень она… как бы это сказать… обдрипанная!

– Ну! А я что говорю! – закричала Матильда.

– Ты хочешь сказать, что ты тоже обдрипанная? – усмехнулся Костя. – Что-то незаметно!

– Если хочешь знать, я просто скорее найду с ней общий язык, вот в чем дело! А где надо, сыграю роль.

– По вдохновению? – поддразнил Матильду Митя.

– Именно по вдохновению! Печенкой чую, что-то тут будет! Куда-то она меня выведет!

– Девчонки, а вы уоки-токи взяли? – встревожился Митя.

– Взяли, конечно! – ответила я.

Когда мы вышли из метро, Матильда заявила:

– Я иду вперед, вы можете наблюдать только издали, я с вами не знакома! А ты, Костя, вообще держись подальше!

– Слушаюсь, ваше благородие!

– Моть, а мне тоже нельзя с тобой? – спросила я.

– Пока нет, а там посмотрим! Все, я пошла!

И Матильда решительно направилась к переходу через Ленинский проспект. Мы немного подождали и двинулись за нею. Вот она уже подходит к палатке, заглядывает внутрь. Судя по ее поведению, Раиса на месте. Отлично! О чем-то они говорят, и вскоре Раиса уже впускает Матильду внутрь. Ну и Матильда!

– Мне это не нравится, – проговорил Костя.

– Почему? – спросила я.

– Потому что в этих палатках такая публика трется! Ужас просто!

– Да разная там публика бывает, – заметил Митя. – И студенты, и врачи, и педагоги!

– Ты эту Райку видал? Типичный педагог! И окружение сугубо педагогическое! – раздраженно откликнулся Костя.

Он, видимо, очень волновался за Мотьку. Прошло еще минут двадцать, и Мотька вышла из палатки. Что-то еще сказала, стоя на пороге, помахала ручкой и не спеша пошла в нашу сторону. Поравнявшись с нами, она сделала вид, что не знает нас, и направилась к метро. Мы за ней. Я то и дело проверяла, нет ли за Мотькой хвоста. Но нет, все было спокойно.

Уже в вагоне метро мы наконец подошли к ней.

– Ну, что? – спросил Костя.

– Порядок! Мы теперь с ней подружки! Она мне будет покровительствовать!

– Покровительствовать? В чем? – воскликнул Митя.

– В продаже краденого!

– Что? – хором закричали мы.

– А вы думали, в чем?

– А что это ты собираешься продавать, какое краденое? – поинтересовалась я.

– А вот!

Мотька вытащила из кармана тонкую золотую цепочку.

– Что это? Откуда? – испугалась я.

– Это мамина. Тут замочек сломан, и она ее не носит.

– Так ты собираешься ее продавать?

– Точнее – я собираюсь ею торговать! А продать не продам, конечно!

– Но как?.. – не могла я взять в толк.

– Очень просто! Я начала с того, что предложила ее Раисе задешево…

– А если бы она согласилась? – спросил Костя.

– Если бы да кабы, во рту выросли б бобы…

– Матильда, не груби! – одернул ее Костя. – И будь добра, расскажи все по порядку, слово в слово.

– Ладно, домой сейчас придем, тогда расскажу, а то тут шумно очень, орать приходится.

Дома Матильда поставила на плиту здоровенную кастрюлю щей.

– Вот пока щи согреются, я вам все расскажу. А ругать вы меня будете уже после щей. Договорились? – лукаво спросила она.

– Ладно, рассказывай! – прикрикнул на нее Костя. – Не томи!

– Ну вот, подхожу я к палатке, кругом никого, я сразу к этой Раисе, мол, так и так, есть золотая цепочка, нужно ее сбыть. Она говорит: «Покажь». И приглашает зайти. Захожу. Она берет цепочку, пристально разглядывает, потом спрашивает, откуда она. Я говорю: «Моя, от мамы осталась», и между прочим вкручиваю ей, что я сирота казанская, живу вообще одна…

– Ты спятила, да? – взвился Костя. – Может, ты ей и адрес дала?

– Пока нет, – невозмутимо отозвалась Мотька. – Но она, Раиса эта, ко мне прониклась… Посочувствовала. Она вроде бы тоже сирота, живет с теткой. Сказала, что узнает насчет цепочки, и еще сказала, если хочу, могу завтра с утра вместе с ней пойти на толкучку!