Фата-Моргана 7 (Фантастические рассказы и повести) - Табб Эдвин Чарльз - Страница 12

Кроме того, по «горячей линии» между Вашингтоном и Парижем тут же начнут объяснять, каким образом американский самолет оказался в воздушном пространстве, контролируемом Францией. Все было предусмотрено.

Фармен следил за приборами и показателями радара. Самолет летел уже на высоте сто тридцать тысяч футов. Взрыв должен был произойти на пять тысяч выше в двухстах милях отсюда. На экране местонахождения появился Регган. Ожидаемая траектория ракеты была нанесена красным цветом на соседнем экране.

Что-то вспыхнуло рядом с Регганом. Оно поднималось все выше и выше, сверкая на экране радара, как драгоценный камень. Французская ракета. Фармен затаил дыхание. Началось. Испытание началось.

Ракета достигла его уровня и продолжала подниматься выше. Она внезапно исчезла с экрана локатора, и вдруг вся кабина озарилась невыносимо белым светом. Небо вспыхнуло так ярко, что Фармен не осмеливался открыть глаза. «Пика-Дон» завертелся, как волчок, темнота сменялась ярким светом. Снова темнота, затем свет. Это чередование становилось все быстрее и быстрее, пока в мозгу у Фармена не помутилось. Он пытался выровнять самолет, но это было сделать невозможно.

Наконец вращение замедлилось, а затем прекратилось. Перед Фарменом снова был солнечный свет, а «Пика-Дон» управлялся автопилотом. Самолет летел прямо на север, если верить компасу, а солнце было уже на западе, хотя Фармен не мог понять, как могло пройти столько времени.

Экран местонахождения подтверждал показания компаса. Радар тоже. Все системы действовали нормально. Он продолжал лететь на север и достиг средиземноморского побережья возле Орана. Там он повернулся на запад и полетел к тому месту, где должен был ждать его «Орел». Фармен ждал, когда он услышит позывные радиомаяка «Орла». Но позывных не было. Он пытался вызвать авианосец по радио. Безрезультатно. Может, какая-нибудь поломка радиооборудования?

Он спустился на пятьдесят тысяч футов и принялся наблюдать за морем визуально. «Орла» нигде не было. Там были только несколько старых военных судов. Он и не знал, что такое старье до сих пор используется.

Приказ гласил, что если он не сможет обнаружить авианосец, то должен следовать во Франкфурт. Там он приземлится на базе ВВС США. Он развернул «Пика-Дон» на северо-запад. Появилось французское побережье. Затем все закрыли облака, которых не должно было там быть. Горючего становилось все меньше и меньше. До Франкфурта не дотянуть. У него не оставалось другого выбора, как приземлиться на французской территории.

— Послушай, — сказал Блэйк. — Либо у тебя есть приказ летать с нами, либо у тебя его нет. Где твое начальство?

Это были секретные сведения, но Фармену было все равно.

— Думаю, в ЦРУ.

С таким же успехом он мог сказать, что его начальник — генерал Кастер из седьмого кавалерийского полка.[3]

— А где твоя база? — спросил Блэйк.

Фармен отпил еще немного бренди. Ему это было необходимо. Хотя и не по той причине, как думал Блэйк. В этот раз напиток показался ему не таким уж и плохим. Он стал думать, как лучше объяснить то, что с ним произошло.

— Ты когда-нибудь читал «Машину времени»? — спросил он.

— Что это? Книга о часах?

— Это роман Герберта Уэллса.

— А кто такой Герберт Уэллс?

Не стоило пускаться в подробные объяснения.

— Это книга про человека, который построил такую машину, которая двигалась через время, как самолет по воздуху.

— Если ты пытаешься надо мной подшутить, то это у тебя здорово получается, — сказал Блэйк.

Фармен попытался объяснить по другому.

— Представь себе дом. Многоэтажный дом с лифтом. И представь себе, что ты не знаешь ничего о лифтах. Даже не представляешь себе, как они работают. Представь, что ты на первом этаже, и представь, что я говорю тебе, что я с двадцатого этажа.

— Сколько всего представлять, — сказал Блэйк.

— Но ты понял мою мысль.

— Может, понял. А может, нет.

— Ладно. Представь, что первый этаж — это настоящее время. Сегодня. А подвал — это вчерашний день. Второй этаж — это завтра, третий — послезавтра и так далее.

— Ну ты даешь, — сказал Блэйк.

— Послушай дальше. Представь, что ты на первом этаже, а кто-то спустился с двадцатого.

— То есть из будущей недели, — сказал Блэйк.

— Именно, — обрадовался Фармен. Он выпил еще бренди. Ему это было просто необходимо. — А что если я тебе скажу, что я только что свалился с этажа, который на шестьдесят лет выше первого?

Блэйк задумался и принялся за второй бокал бренди. Затем он усмехнулся и прищелкнул языком.

— Я бы сказал, что надо быть слегка сумасшедшим, чтобы быть летчиком на этой войне, но если ты не хочешь сражаться с фрицами, то ты попал именно туда, куда надо.

Он не поверил. Впрочем, этого и следовало ожидать.

— Я родился в 1946 году, — начал рассказывать Фармен. — Мне тридцать два года. Мой отец родился в 1920 году. А сейчас тысяча девятьсот… семнадцатый?

— Тысяча девятьсот восемнадцатый, — ответил Блэйк. — Девятое июня. Выпей еще бренди.

Фармен обнаружил, что его бокал пуст. Он и не понял, как осушил его. Он встал, пошатываясь.

— Думаю, мне стоит поговорить с твоим командиром.

Блэйк жестом указал на стул.

— У тебя хватит времени, чтобы выпить. Он еще не прилетел. Просто у меня заклинило пулемет, и я прилетел раньше. Он вернется, когда у него закончится топливо или боеприпасы.

Фармен сидел спиной к двери. Услышав, как хлопнула дверь, он обернулся. Невысокий человек с ниточкой усов бросил свою шинель на стул и взял из рук бармена стакан с бренди, который тот налил не дожидаясь, когда его попросят.

— Сегодня, мсье Блэйк, нам обоим не повезло. — Он говорил по-английски со слабым акцентом. — Я вернулся с одним патроном в обойме.

— Ну и как охота?

Француз слегка пожал плечами.

— У этого человека живучесть, как у кошки, шкура, как у старого слона, и ловкость, как у фокусника.

— Кайзерлинг? — спросил Блэйк.

Француз сел за стол.

— А кто же еще? Я держал его на мушке. Выстрелил, а он ушел. Просто стыдно побить такого человека — он настоящий мастер, — но с каким бы удовольствием я бы эти сделал. — Улыбнувшись, он отпил немного бренди.

— Это наш командир, — сказал Блэйк. — Филипп Деверо. На его счету официально числится тридцать три сбитых самолета. Единственный, кто сбил больше, — это Кайзерлинг. — Он повернулся к Фармену. — Я так и не расслышал твое имя.

Фармен представился.

— Он только что из Штатов, — пояснил Блэйк. — Рассказал мне тут такую историю.

Фармен не стал спорить, на месте Блэйка, он тоже воспринял бы все скептически.

— Кайзерлинг, — сказал он. — Вы имеете в виду Бруно Кайзерлинга?

Он читал про Кайзерлинга. Наряду с Рихтгофеном, Бруно Кайзерлинг был самым ненавистным и уважаемым асом немецкой авиации.

— Кого же еще, — сказал Блэйк. — Кто бы из нас не хотел взять его на мушку. — Он стукнул пустым стаканом по столу. — Но мы никак не можем этого сделать. Он летает лучше нас. Рано или поздно, он всех нас перестреляет.

Деверо потягивал бренди. Затем он поставил бокал.

— Мы поговорим об этом позже, мсье Блэйк, — твердо сказал он.

— Вы ждали меня? — обратился он к Фармену.

— Да, я… — Фармен не знал, что сказать.

— Только не рассказывай ему своих историй, — предупредил его Блэйк. — Говори по делу.

— Вы пилот, мсье Фармен? — спросил Деверо.

Фармен кивнул.

— И мой самолет летает выше и быстрее любого вашего. Я хочу сбить этого Кайзерлинга.

— Можете попробовать. Но хочу предупредить вас, мсье… Фармен, вы сказали?

— Ховард Фармен.

— Хочу предупредить вас, что этот человек — гений. Он проделывает невозможные вещи с аэропланом. Он сбил сорок шесть, а может, и больше, самолетов. Однажды он сбил три самолета в день. Говорят, что он появился ниоткуда, что он один из богов земли Нибелунгов, который сражается за свою родину. Он…