Двадцать два несчастья 3 (СИ) - Сугралинов Данияр - Страница 7

И торопливо вышла вместе с толстым юристом, оставив меня наедине с эльфом.

Наиль принялся разжевывать мне юридические тонкости, явно рассчитывая, что имеет дело с профаном. В договорах я немного разбираюсь — за долгую карьеру через мои руки прошли сотни контрактов с поставщиками оборудования, грантовых и трудовых соглашений. Особых замечаний у меня не было, пока не дошли до пункта о возврате десяти процентов через два квартала с сохранением одного процента за мной.

Тут Наиль Русланович запнулся и посмотрел на меня прищурившись.

Я, честно говоря, все еще переваривал эту эпопею с петицией и общественным резонансом и потому не сразу сообразил, к чему он клонит.

— Может быть, я что-то не так понял? — спросил я.

— Как вам удалось это провернуть, Сергей Николаевич?

Он пытался спрятать ехидную усмешку, но получалось плохо. Я изучил его эмоции и мысленно ухмыльнулся. Занятно. Он меня ненавидел и боялся одновременно — причем боялся, похоже, сильнее, чем ненавидел. Интересно, чем я ему так насолил за пятнадцать минут знакомства?

Может, мое внезапное появление в качестве «партнера» он воспринял как вторжение на свою территорию? Боялся, что я его подвину. И ненавидел заранее, профилактически.

— А для вас, как юриста фирмы Алисы Олеговны… это имеет значение?

— Имеет, — нехотя кивнул он. — Нам ведь придется с вами еще долго работать, поэтому мне хотелось бы понимать, с кем мы имеем дело.

— Это не входит в спектр ваших обязанностей, — отрезал я. — Не стоит подвергать сомнению решения Алисы…

— Алисы? — напрягся он. — Вот даже как?

— Алисы Олеговны, — сделал вид, что поправился я. — Не сразу вспомнил ее отчество.

Юрист поперхнулся на полуслове и ожег меня взглядом, но тут же взял себя в руки и с широкой улыбкой перевернул следующую страничку.

— А здесь посмотрите, пункт два-два-один, мы ввели дополнительное соглашение по поводу… — опять защебетал он на своем юридическом языке.

Но у меня из головы не выходил его наезд. Поэтому я, дождавшись, когда он прервется, спросил:

— А все-таки у меня вопрос, Наиль Русланович. Почему вас так раздражает, что один процент остается у меня?

— Нет-нет! Вы что! Вам показалось! Меня ничего не раздражает! — торопливо заверил он и быстренько перевел разговор на какую-то общую тему.

Как раз вернулась Алиса Олеговна со своим вторым юристом, и разговор плавно потек дальше. В результате мы подписали документы, и уже через некоторое время я собрался уходить.

Алиса Олеговна вышла меня проводить и спросила:

— Ты чем-то недоволен, Сергей?

— Почему? — спросил я.

— Ну, я тебя уже немного изучила. Мне кажется, ты как-то не сильно воодушевлен.

— Да нет, устал просто, — отмахнулся я.

Мы прошли еще немного, она что-то говорила. Но я все никак не мог собрать мысли. Столько всего произошло, и все одновременно! Забавно, что Алиса пока понятия не имела о Лейле и ее стриме.

Когда мы уже дошли до самого выхода из ее офиса, я все-таки не выдержал и спросил, потому что, по сути, сейчас повторялась та же история, что с Валерой и с Мариной Носик, когда «мы в ответе за тех, кого приручили».

— Алиса, такой вопрос… Этот второй юрист, он точно на твоей стороне играет?

— На моей, разумеется. — Она удивленно вскинула брови. — С чего ты взял, что может быть иначе?

— У вас с ним что-то было?

— В каком смысле? — не поняла она.

— В прямом. Вы с ним спали?

— Н-нет! — От изумления Алиса даже остановилась, уставившись на меня с потрясенным видом. — Откуда такие мысли?

— А может, ты ему какие-то знаки подавала? Надежды? — продолжил я, игнорируя ее возмущение.

— Нет, что ты! У меня железный принцип — никогда не сплю с сотрудниками, коллегами или соседями. Слишком чревато. Даже мысли не допускала.

— Странно.

— Почему?

— У меня сложилось впечатление, что он на тебя имеет виды.

— Ерунда, Сережа! Он недавно женился, долго добивался своей супруги. Молодая, красивая. Зачем ему старая разведенка в довесок?

Нет, что-то тут не сходилось. Система показала вполне однозначную картину, и я решил не отступать.

— Алиса, скажу тебе прямо. Ты же понимаешь, что мне от тебя ничего не нужно. Ты сама предложила этот процент. Я вообще шел по парку, а ты сидела на скамейке и плакала.

— Да, конечно. — Она напряглась, почувствовав серьезность разговора. — Говори, не мнись.

— Ты мне доверяешь, иначе мы бы этот договор не подписали. Так вот: с этим юристом будь осторожна. Очень осторожна. Присмотрись к нему повнимательнее, а лучше — пусть его проверят.

— Ты что-то заподозрил?

— Мне кажется, он играет не на твоей стороне. Вполне возможно, что у него с твоим мужем какая-то схема. Или с кем-то из конкурентов. Просто имей это в виду.

Я толкнул дверь, но она схватила меня за руку и, глядя в глаза, сказала:

— Спасибо тебе, Сережа. Ты меня уже в который раз выручаешь.

Эмпатический модуль показал, что говорит она искренне: благодарность, облегчение, доверие. Никакой фальши.

Так что вышел на улицу я с ощущением, что все сделал правильно.

Сел в предоставленную Алисой Олеговной машину, и ее водитель отвез меня домой.

Глава 4

Дома я с размаху бухнулся на кровать. Прямо как был, в одежде.

Что-то вымотало меня все это совершенно.

Я даже мяуканье Валеры проигнорировал. Тот, впрочем, понял, что мне не до него, и умолк.

И тут раздался звонок. На экране высветился незнакомый номер, но ответил я машинально, а голос узнал сразу, стоило ответить.

— Епиходов, спустись. Надо поговорить.

Участковый Гайнутдинов? Зачем я ему понадобился? По интонации было понятно, что дело серьезное, но не критичное. Я мысленно прикинул вероятности и пришел к выводу, что речь, скорее всего, о заявлении, которое на меня накатали соседи. А не поднялся он сам ко мне… потому что устал. Наверное… Ладно.

— Сейчас буду, — коротко ответил я и, превозмогая усталость и лень, поднялся с кровати. Положил трубку и посмотрел на Валеру, устроившегося на подоконнике. Я почесал его за ухом, накинул спортивку и спустился.

На улице мелкая морось висела в воздухе. Промозглый ветер пробирал до костей. Лужи антрацитово блестели в неровностях асфальта, отражая тусклый свет солнца, пробивающийся сквозь свинцовые тучи.

У подъезда стояла бледно-серая служебная «Лада-Веста», а рядом с ней, опираясь на капот, Гайнутдинов. Участковый был в форме и смотрел куда-то в сторону.

Рядом с ним замер подросток лет четырнадцати-пятнадцати, в неброской куртке с оторванным бегунком, застегнутой на булавку. Капюшон был надвинут почти на глаза, руки — глубоко в карманах, а плечи напряжены, словно он готов в любой момент сорваться с места и убежать. Я окинул парня взглядом: скуластый, узкоглазый, худощавый, явно недокормленный, рост около ста шестидесяти пяти сантиметров, угловатый. Кроссовки стоптанные, промокшие насквозь, носки, вероятно, тоже мокрые. Лицо не разглядеть из-за капюшона, но зубы сжаты, видно даже отсюда.

Гайнутдинов выпрямился, увидев меня, и устало кивнул.

— Нашли метателя, — сказал он без предисловий, кивая на подростка. — Рашид зовут. Живет в соседнем доме.

Подросток дернулся, услышав свое имя, но промолчал, глядя себе под ноги.

Сканирование завершено.

Объект: Рашид, 14 лет.

Доминирующие состояния:

— Стыд токсический (72%).

— Страх наказания (68%).

— Подавленная агрессия (на себя, на обстоятельства) (58%).

Дополнительные маркеры:

— Избегание зрительного контакта.

— Мышечное напряжение (готовность к бегству).

— ЧДД 22.

— ЧСС 108.

Система, как обычно, выдала подробный расклад, но я и сам видел, что парень на грани. Еще чуть-чуть, и он либо сбежит, либо, напротив, сорвется в агрессию.