Ночь которая умирает (сборник) - Азимов Айзек - Страница 27

Дальше я смотреть не стал. Резко развернувшись, я рванул вперед, как ракета со старта. Меня больше не занимала судьба "гоночного племени". Я начал погоню.

Повороты так и мелькали за окном. Дорога шла вниз. Заложив очередной вираж, я наконец увидел его — впереди, метрах в пятистах. Высвеченный из тьмы светом моих фар, темно-зеленый автомобиль начал сбрасывать скорость, явно подпуская меня поближе.

Я повис у него на хвосте, немного справа. Он вылетел на встречную полосу. Прибавил газ. И мы понеслись, почти слившись друг с другом. Я бросил взгляд в боковое стекло. Зловещий силуэт спортивного автомобиля точно распластавшийся на земле паук. Там, под приборным щитком, в блоке контроля, бьется живой разум Сесукэ Кайды, окруженный сложнейшей электроникой. Но… Он не один! В кабине, в которой не может быть никого, я разглядел чей-то бледный профиль.

Лицо повернулось ко мне. Маки! Сверкнули белые зубы. На ее лице застыло странное выражение блаженства, точно она была совершенно пьяна. И тут я понял. Она переживала наивысшее наслаждение. Ни с чем не сравнимое счастье — вверить себя любимому человеку…

Время от времени Сесукэ давал восторженный гудок. Он приветствовал меня! Он искренне радовался нашей встрече… Лицо мое залила краска стыда. Выходит, я ошибся? Напрасно думал, что он меня ненавидит?

Однако испытывать угрызения совести мне пришлось недолго. Резко вильнув, Сесукэ нанес мне сильный удар по корпусу. Я перехватил руль и отчаянно попытался выровнять потерявший управление автомобиль. Машина-убийца оправдывала свое название. Проявление дружеских чувств было лишь минутной слабостью.

Новая яростная атака! Один за другим следовали жестокие удары. Справа чернела пропасть. Похоже, он, обезумев от ярости, старался столкнуть меня туда. Мы оба уподобились диким животным, забывшим обо всем на свете в упоении кровавого боя. Мы вкладывали в удары все свое умение и ловкость, чутко подмечая малейший промах друг друга.

Визг шин раздирал барабанные перепонки, оглушительно грохотали крылья. Промелькнуло несколько поворотов.

Наши силы и шансы на победу были примерно равны. Но такая гонка на бешеной скорости не могла продолжаться бесконечно. Когда я понял это, то был уже на волосок от гибели.

После очередной, особенно жестокой атаки мой автомобиль потерял управление и понесся прямо на бетонный бортик. Я изо всех сил нажал на педаль тормоза и, упершись, вывернул руль влево. Сминая, словно бумагу, стальной кузов, машина врезалась в ограждение и остановилась, зависнув над пропастью передними колесами.

Я дернул ручку дверцы, но она не подалась. Наверное, заклинило при ударе. А он пронесся вперед и теперь, круто развернувшись, приготовился к атаке. Оцепенев, я наблюдал за ним.

Чтобы сбросить меня в ад, Сесукэ вовсе не требовалось усилий. Достаточно было лишь слегка подтолкнуть сзади…

Одна из фар у него не горела: разбилась во время схватки. Но этот единственный глаз яростно слепил меня. Зажмурившись, я ждал конца. Но конец все не наступал. Вместо этого раздался сильный удар о бортик и одновременно отчаянный скрежет тормозов.

Открыв глаза, я увидел: машина-убийца летела над пропастью, медленно падая вниз. Она едва не задела меня. На секунду мелькнуло лицо Маки — запрокинутое, с перекошенным в беззвучном вопле ртом.

Не знаю, почему он вдруг потерял управление. Может, при ударе о бортик у меня вылился на дорогу весь запас масла. А он неосмотрительно вылетел на эту скользкую поверхность. При разгоне скольжение фатально. Аварийное антиблокирующее устройство тормозов не успело сработать. Все попытки удержаться на дороге оказались тщетны, и он — нет, они полетели в ад. Вместо меня.

Смолкло в ущелье долгое грохочущее эхо. Неправдоподобная тишина окружила меня. Я висел на пристяжных ремнях, как на кресте, и не мог перевести дух. Нужно было еще немало времени, чтобы прийти в себя.

ДЖОЗЕФ ДИЛЕЙНИ

СКАЧОК МЫСЛИ

[6]

Рут Скуновер оставила юридическую практику вскоре после того, как вышла замуж за доктора Делмара Скуновера. Она с головой ушла в новую роль, желая стать образцовой женой Делмару и заботливой матерью его сыну, Адаму.

Неудивительно, что за пять лет, прошедшие с тех пор. Рут крайне редко посещала здание суда графства Ньюкс, а в последний раз появилась там едва ли не год назад, когда понадобилась ее помощь при официальном утверждении завещания доктора Кларенса Блэтчли. Ушли в прошлое те времена, когда ее фигуру издалека узнавали завсегдатаи этой обители закона, искавшие здесь справедливости или развлечения.

Окружной прокурор Бад Джун был приятно удивлен, когда увидел, что Рут нанесла ему очередной визит, и он постарался угодить ей, пригласив в просторную угловую комнату на втором этаже и предложив угощение в виде кофе и любезной беседы.

Впрочем, время шло, а Рут не только не спешила просветить Джуна относительно цели визита, но даже, казалось, начала испытывать нехватку слов, и Бад ощущал нарастающую неловкость. Такая манера поведения была абсолютно не свойственна Рут, — Рут, которая в прежние времена славилась воинственностью, была полна огня и не задумываясь брала на себя самые рискованные профессиональные поручения. Теперь же ее подавленность граничила с застенчивостью. Она явно хотела о чем-то просить, но никак не могла пересилить себя.

Наконец терпение Бада лопнуло.

— Рут, я искренне рад общению с тобой, так и знай. В суде или вне суда ты всегда была моей любимицей, но сейчас от этой банальщины у меня скулы сводит. Мы с тобой достаточно давно знакомы, и я всегда держал тебя за человека, который терпеть не может суесловия. Почему же сейчас ты ходишь вокруг да около? Давай выкладывай все начистоту старине Баду. Это ведь не визит вежливости, правда?

— Заметно, да?

— С чем ты пришла, Рут? Что случилось?

— Ты давно должен был задать этот вопрос. Сказать по правде, Бад, я не могу быть на сто процентов уверенной, что что-то случилось. То есть у меня нет никаких конкретных доказательств. Вот почему мне так трудно приступить к сути. Обстоятельства столь нелогичны, а информатор столь необыкновенный, что, может быть, только такой старый друг, как ты, и способен принять эту историю всерьез. Впрочем, полагаю, тебе тоже не просто будет переварить такое. Что ты скажешь, если я сообщу, будто знаю, где зарыт труп?

— Ровным счетом ничего, если, конечно, ты не добавишь, что он попал туда в результате преступления. На кладбищах полным-полно трупов. Если твой клиент…

— А что если я действительно добавлю: да, полагаю, было совершено преступление. Жертва умерла в результате перелома шейных позвонков, труп зарыт на холмах, к западу отсюда. И, кстати, у меня нет никакого клиента. Я в отставке — ты разве забыл?

— Погоди минутку, Рут. Ты ведь не хочешь сказать, что имеешь какое-то отношение к убийству, правда? Ибо если это так, то, даже допуская, будто ты ведаешь, что творишь, я все равно должен буду предупредить тебя, прежде чем ты сделаешь заявление.

— Да нет же, Бад! Ничего подобного. Я даже не знаю, кто этот парень. Я никогда и не видела его. Я же предупредила, что обстоятельства дела лишены всякой логики.

— Хорошо, уточним: где захоронен труп?

— Это часть общей проблемы, Бад. Я не могу быть точной до конца. Мой информатор не знаком с местностью. Он не настолько хорошо представляет себе местоположение объекта, чтобы свести его к одной точке. Но из того, что мне рассказали, я могу заключить: это примерно там, где магистраль Миссури-Пасифик пересекает реку, вероятнее всего, с западной стороны. Впрочем, последнее — лишь догадка.

— Догадка, говоришь? Рут, ты что, вздумала со мной шутить?

— Ты считаешь, мне очень весело, Бад?

Он внимательно посмотрел на женщину и понял, что она полна затаенного ужаса. Нет, весело ей не было.

— Рут… Откуда ты знаешь о трупе, откуда ты знаешь, где он захоронен, и откуда ты знаешь, что произошло убийство? Вот три момента, которые ты должна мне объяснить, дабы я убедился, что с шариками у тебя все в порядке.