Дело блондинки с подбитым глазом - Гарднер Эрл Стенли - Страница 44

– Может быть, мы получим где-нибудь хороший сочный бифштекс с грибками, картошечкой по-лионски, с лучком и французскими булочками с хрустящей желтой корочкой наверху.

– А так как уже ночь и больше клиентов не предвидится, мы попросим подать чесночную приправу, – добавила Делла.

– И бутылку красного вина, чтобы прополоскать горло, – улыбнулся Мейсон.

– Что же нас задерживает? – спросила она.

– Ничего, кроме опасения, что сержант Холкомб арестует нас за превышение скорости, – ответил он со смехом.

Минуту они ехали молча.

– Когда ты скажешь Бартслеру, что мальчик не его внук? – спросила Делла.

– Не будь глупой. Вообще не скажу.

– Так ты позволишь…

– Почему бы и нет, – перебил Мейсон. – Мальчишка – сирота. Его мать убита, отца никто не знает. Юридически – он сын погибшего Роберта Бартслера, у него есть свидетельство, дающее ему право носить имя Роберта Бартслера-младшего. Язон из-за него помирится с Элен, наверное, запишет на мальчика все состояние…

– Но разве Язон не догадается? Разве он не заметит, что нет между ними никакого семейного сходства?

Мейсон рассмеялся.

– Ты даже не представляешь, дорогая, насколько люди склонны интерпретировать факты так, как им хочется. Прежде чем приехала «Скорая помощь» и ему сделали обезболивающий укол, у Язона было время подружиться с малышом. Лицо у него сияло, и он так расплывался над мальчиком, что не чувствовал даже боли в простреленном колене. Ты бы не поверила, каким наивным может оказаться в определенных обстоятельствах даже такой ярый скептик, как Бартслер.

– А именно?

– Он отыскал в малыше всевозможные семейные черты. Он утверждал, что у мальчика лоб Элен, губы Роберта, а глаза он прямо-таки унаследовал от собственной матери Бартслера.

– Это говорил Бартслер? Этот скептик, так ценящий трезвость ума? – поразилась Делла.

– Видишь, – сказал Мейсон. – Вот тебе самое лучшее доказательство того, каким легкомысленным может быть человек, который принимает позу ярого скептика, когда в игру входит что-то, во что он страстно хочет верить. Сколько людей может посмотреть в зеркало и увидеть самих себя такими, какими они на самом деле являются? Большинство видит свое собственное воображение с того времени, когда они были лет на десять или на двадцать моложе.

– Ты имеешь в виду женщин, – со смехом сказала Делла.

– Совсем наоборот – мужчин. Женщины более честны по отношению к самим себе, более критичны в оценке. Они не обманываются так, как мужчины. Они более романтичны и одновременно более реалистичны.

Мейсон свернул в боковую улочку.

– Ты помнишь этот ресторан? – спросил он с оживлением. – Здесь подают замечательные хрустящие гренки с топленым сыром и приправой.

– Ну конечно! – воскликнула Делла. – И у них есть великолепное вино! Мы давно сюда не заглядывали, шеф.

– Когда-то я часто бывал здесь с Полом Дрейком. Интересно, успел ли Пол закончить обед? Мы забыли его об этом спросить.

Они вошли в ресторан. Метрдотель узнал их и провел к уютному столику.

– Что ты собираешься делать с дневником Милдред Дэнвил? – спросила Делла после коктейля.

– Устрою торжественное сжигание, – ответил Мейсон. – Что ж, адвокат как врач, Делла. Только врачи заботятся о здоровье своих пациентов, а адвокат о спокойствии их души. Что не означает, будто я откажусь от удовольствия в маленьком предупредительном шантаже.

– Ты имеешь в виду Элен Бартслер?

– Да. Если она пообещает быть вежливой и милой для свекра, мы взамен обязуемся, что дневник не попадет в чужие руки.

– Какой это параграф, шеф?

– Разве это важно?

– А что будет с Бартслером? Кто его возьмет в руки?

– Предполагаю, что это сделает внук, – ответил Мейсон.

– Посмотри только! – воскликнула Делла. – Пол нас и тут нашел!

Пол Дрейк шел к ним через зал.

– Подвинься, Перри, – сказал он. – Если ты думаешь, что я позволю вам объедаться в сладком уединении без меня, то здорово ошибаешься.

– Кто тебя обидел, Пол? – спросил Мейсон. – Неужели мой телефонный звонок оторвал тебя от обеда?

Дрейк нахмурился, словно с трудом что-то припоминал.

– Ах, это. Нет, обед я съел, только десерт не успел. Но это было давно. С того момента прошло ужасно много времени.

– Ты хочешь сказать, что снова голоден и намерен обжираться за наш счет?

– Ты угадал, – ответил Дрейк. – Я знал, что найду вас здесь. Эти проклятые полицейские велели мне взять такси. Не беспокойся, Перри, я не забуду упомянуть это в расходах. А знаешь что? Вы вышли от Бартслера на пять минут раньше.

– Почему?

– А вы бы увидели Карла Фрэтча.

– Хм, мы его видели.

– Где?

– По пути. Он хромал к дому.

Дрейк откинул голову назад и громко расхохотался.

– Перед его приходом я позвонил в агентство и застал ту сотрудницу. Помните, я говорил вам, что она мастер…

– Помню. Что ты узнал?

– Карл признался, что был в квартире Дианы. Он хвалился, что его актерские таланты совершенно обманули полицию.

– Зачем он был в квартире Дианы, Пол?

– Я должен тебе это нарисовать?

– Ты хочешь сказать, что только за этим?

– Представь себе. Все говорит за то, что он неустанный соблазнитель, помогающий себе шантажом, угрозами и силой мускулов там, где ему недостает, так сказать, обаяния. Он заявил моей сотруднице, что еще ни одна женщина не отказывала ему. Он сделал отпечатки ключей Дианы, так как верит в соблазнительную теорию, что женщина чувствует инстинктивную биологическую потребность отдаться мужчине, который ее предварительно как следует избил.

– Хорошая теория, – фыркнула Делла.

– И что дальше, Пол?

– Она рассказала мне вкратце, по телефону. Но обещала завтра дополнить рассказ наиболее пикантными подробностями. Во всяком случае, Карл свято был убежден в том, что ему попалась легкая добыча, до тех пор, пока она гладила его по шерстке, желая вытянуть из него как можно больше. Когда же он решил взяться за дело серьезно и обнаружил, что неправильно оценил ситуацию, то попытался применить физическую силу. Девушка опасается, что повредила себе большой палец. Она забрала его машину. Карлу пришлось возвращаться пешком.

– Как он себя вел дома, Пол?

– Жаль, что вы не видели, как он выплакивал свои жалобы на груди лейтенанта Трэгга. У Карла выбито несколько зубов, и он так шепелявил…

– Кто-то идет, – предупредила Делла вполголоса.

Мейсон поднял взгляд на мужчину, который оставил свою спутницу за столом и направился в их сторону.

– Черт возьми, Делла, неужели у нас никогда не будет покоя?

– Ну, раз ты так ко мне относишься, Перри, то я ухожу, – со смехом сказал Дрейк. – А я надеялся, что Делла со мной потанцует…

Мужчина остановился около их столика и откашлялся.

– Извините, что мешаю, – сказал он, – но вы ведь адвокат Перри Мейсон, верно? Я видел вас в суде. Я звонил вам весь день, и когда увидел здесь, то сразу подумал, что это рука судьбы. Я должен во что бы то ни стало посоветоваться с вами по делу, которое не дает мне покоя. Это очень таинственная и тревожная история.

Мейсон с улыбкой покачал головой:

– Не раньше, чем я выпью еще один коктейль, съем закуску, бифштекс…

– Я охотно подожду, – торопливо перебил мужчина. – Только не отказывайте мне.

– Но я предупреждаю, что буду есть бифштекс с чесночной приправой, – добавил Мейсон. – А в чем дело?

– В рыбках.

– Вы случайно не издеваетесь надо мною?

– Что вы! – взволнованно возразил мужчина. – Все дело в золотых рыбках.

– И это для вас настолько важно?

– Да, очень. Я прямо с ума схожу. Но я не буду вам сейчас мешать, господин адвокат. Прошу вас после ужина к моему столику на рюмочку коньяка. Тогда я вам все расскажу.