Ревизор: возвращение в СССР 49 (СИ) - Винтеркей Серж - Страница 20

Косыгин ушел, а Брежнев сделал себе пометку в памяти — надо же еще и по этим якобы существующим комсомольским отрядам велеть справки навести. Впрочем, это он распорядится сделать уже завтра…

Москва, Министерство обороны

На встречу с адъютантом я приехал минут за десять, чтобы не опоздать, если все эти процедуры с проходом через охрану внизу затянутся. Но нет, не затянулись.

Меня уже ждал внизу капитан, который, изучив моё журналистское удостоверение, тут же сделал знак меня пропустить и сопроводил до кабинета адъютанта.

Когда я зашёл к нему в кабинет, тот, встав из‑за стола, сделал несколько шагов мне навстречу. Так что поздоровались мы примерно на середине.

Руку он мне жал очень крепко. Я, улыбнувшись, без проблем усилил рукопожатие. Я же, когда работаю у себя в кабинете, не сижу по пять часов подряд, встаю время от времени, гантельками балуюсь.

Так что адъютант одобрительно оценил силу моего рукопожатия. Даже сказал пару слов о том, что я правильно делаю, что спорт уважаю.

Затем он, конечно, попросил текст моей статьи для того, чтобы его изучить. Я, предвидя это желание, привёз его с собой, конечно.

Более того, когда он его изучил, я тут же попросил листки обратно. И жёлтым карандашом пометил места, где будет уместно увидеть цитату от министра обороны. И даже примерный текст предложил — на случай, если у них она ещё не готова.

Одобрительно кивнув мне, адъютант, подумав, сказал, что мой вариант звучит интереснее, чем то, что у них придумали. Записал тщательно цитату, посмотрел на неё ещё с минуту. Кивнул потом утвердительно и пригласил меня с собой в приёмную министра обороны.

Впрочем, дальше приёмной я не прошёл. Посидел в ней минут пять, пока он с текстом статьи и с цитатой зашёл внутрь и, видимо, с министром там всё это обсуждал.

Ну, в принципе, я и так сомневался, что меня по такому незначительному поводу заведут прямо к министру обороны. Более того, я прекрасно понимал, почему он не оставил меня у себя в кабинете. А вдруг я американский шпион и буду там все ящики и шкафы тщательно обыскивать, пока он у министра будет?

Так что да, лучше оставить меня в приёмной министра под бдительным присмотром двух секретарш в военной форме.

Выйдя из кабинета министра обороны, адъютант кивнул мне, мол, порядок, и мы вернулись в его кабинет.

— Вот тут ещё министр пару слов дописал, — протянул мне цитату, — а статью одобрил. Сказал, что она хорошо написана. Велел даже найти кого‑то, кто похожий материал к нам в «Красную звезду» разместит.

Я тут же сообразил, что есть неплохой шанс Эмме Либкинд услугу оказать.

— Так а зачем кого‑то искать? — сказал я. — У вас есть молодой талантливый корреспондент в «Красной звезде» — Эмма Либкинд. Она уже приличное количество статей опубликовала и самые хорошие отзывы у них. Если нужно, могу оставить её рабочий телефон. Можете на меня сослаться.

— Девушка и хорошую статью на такую тему сможет написать? — удивился полковник.

— Ну так конечно, — сказал я, — иначе бы её к вам в «Красную звезду» и не взяли. Её, кстати, лично генерал Ветров из политуправления в редакцию брал.

Услышав это, адъютант успокоился и тут же записал предоставленные мной данные Эммы.

Ну а из министерства обороны уже и в МИД поехал. Не спеша, потому что времени было с запасом. И даже так пришлось еще прилично времени в машине посидеть у МИД, не идти же к Громыко раньше назначенного времени?

Нервничал ли я? Было такое, конечно. Хоть и знаю о Громыко из будущего только хорошее, если не считать того, конечно, что Горбачева он продвигал, но все же кто его знает, как наш разговор может повернуться?

Что хорошо — так это когда ты приходишь на прием к действительно большому человеку, все работают чрезвычайно энергично. Стоило мне только предъявить на посту паспорт, как милиционер тут же кивнул стоящему неподалёку от него одетому в чёрный костюм с красным галстуком молодому человеку лет тридцати. И тот тут же подскочил ко мне:

— Павел Тарасович, пройдёмте. Министр вас ждёт.

Я почувствовал со стороны этого дипломата, конечно же, определённое удивление. Видимо, очень нечасто люди моего возраста вызываются к Громыко для личной беседы.

Он, конечно, это любопытство тщательно скрывал, но некоторые вещи скрыть полностью невозможно.

Я даже примерно предполагал, о чём он думает. Пытается понять, чей же этот молодой пацан родственник, если его лично Громыко хочет у себя принять. Наверное, воображает, что я племянник или сын какого‑нибудь очень значимого человека во власти, и тот договорился с Громыко, что он устроит мне смотр с последующим трудоустройством на какое-нибудь теплое место… А сам он явно не из таких, учитывая, чем он тут занимается…

Да, он вполне может подумать, что мне не восемнадцать, а немного за двадцать. Так что, наверное, думает, что я закончил этим летом какое‑нибудь высшее заведение и готов трудиться где‑нибудь в недрах аппарата Министерства иностранных дел с последующим скорым выездом на какую‑нибудь лакомую зарубежную позицию…

Иллюзий я, впрочем, не имел: в любом государстве точно так же всё работает. Всегда есть блатные. И нет таких министров, которые могут полностью отказаться от назначения блатных на какие‑то должности в своём министерстве.

Чтобы стать министром, всегда приходится задолжать кому‑то. А чтобы остаться министром, надо впадать в дополнительные долги. И назначая потом всяких сыновей и племянников на разные позиции, ты эти долги частично и выплачиваешь.

Ну и строишь коалиции на будущее, которые позволят тебе наращивать своё политическое влияние, оставаясь на высокой позиции, а то и давая возможность и на большее замахнуться. Можно же и самому инициативу проявить — предложить чьего‑нибудь родственника пристроить в своём поистине огромном министерстве, для того чтобы укрепить связи с тем или иным чиновником.

Учитывая невероятный престиж работы в МИД в Советском Союзе — когда для многих эта должность была единственной возможностью выезжать за рубежи Советского Союза, — многие желают пристроить в МИД на различные позиции своих родственников.

Такова жизнь. Так всё обстоит в СССР, так всё обстоит в США и в какой‑нибудь Франции — всё то же самое. А про какие‑нибудь африканские государства я вообще помалкиваю. Там, скорее всего, другого способа устроиться в серьёзное министерство и не существует: без блата ты вообще никуда не пройдёшь на серьёзную позицию…

Молодой человек привёл меня к приёмной министра и представил тому самому помощнику Громыко, который мне звонил на дом.

Невысокий такой, щуплый человек с простоватым лицом. Тоже чёрный костюм, галстук, правда, уже лазурного цвета.

Но я, конечно, понимал, что это простое лицо ни в коем случае не должно меня обманывать. Помощником такого человека, как Громыко, по определению не может быть кто‑то слишком простой.

По идее, это должен быть какой‑то монстр.

Глава 9

Москва, МИД

Мидовцы, кстати, тоже очень похожи внешне на офицеров спецслужб. И тех, и других приучают очень хорошо подумать, прежде чем сделать хоть что‑то. Поэтому у них всего две реакции, когда они на публике: либо они ничего не делают, потому что ещё не пришли к мысли, что именно делать будет выгодно и необходимо, либо начинают энергично действовать, придя к какой‑то мысли.

Но что отличает сотрудников МИД от офицеров КГБ, так это то, что они вовсе не пытаются быть незаметными. Та же самая сдержанность — да, это так. Но вот общаться они любят и умеют со значительно большим энтузиазмом, чем сотрудники спецслужб.

Сопоткин завёл меня в огромный кабинет министра и указал на стул перед ним.

Громыко, когда я подошёл поближе, приподнялся, протянул мне руку, которую я пожал.

«Приятно видеть демократично настроенного члена Политбюро», — подумал я.

— Павел Тарасович, — сказал он, — наслышан, наслышан о вас. Приятно теперь лично познакомиться.