Первый БПЛА Второй Мировой (СИ) - Арх Максим - Страница 22

Аккуратно вытащил ящик и поставил его на пол. Гранаты лежали плотно, их шершавые корпуса холодили ладони. Итак, их десять штук. Не так много конечно, но если всё сделать правильно, вполне достаточно, чтобы устроить хаос. Нештатное происхождение боеприпаса подтвердило ещё и нахождение десятка уже собранных взрывателей рядом с ящиком — они, хоть и аккуратно лежали в коробке, завёрнутые в тряпки и упакованные каждый в пупырчатую плёнку, — так их не хранят и не перевозят. Я не был дока в этом вопросе, но логика подсказывала, что болванки — корпуса гранат, лучше хранить от взрывателей как можно дальше. А потому отнёс их к заваленной мастерской дронов, решив этой частью коридора пока не пользоваться.

И стал лихорадочно планировать операцию по спасению.

Ввиду того что имеющийся дрон был оснащён только двумя захватами, мои возможности были ограничены: за один вылет я мог сбросить только два боеприпаса. И это существенно уменьшало боевой потенциал.

Но проблема была не только в этом. Дело в том, что данная модель изначально не проектировалась как бомбардировщик — это была машина для совершенно других — полицейских — задач по обеспечению правопорядка. Пришлось вспомнить всё, что я знал о боевом применении дронов. На четвёртом курсе технического университета нам показывали документальные фильмы о первых испытаниях беспилотников. В них энтузиасты приспосабливали подручные средства для сброса боеприпасов — простые, но эффективные механизмы. Я вспомнил кадры, где гранаты сбрасывались так, что захваты разжимались, предохранительная планка отлетала, и боеприпас через должное время срабатывал. Система была незамысловатой, но требовала точности. Я знал, как это сделать, хотя и не без труда.

И уже скоро мои руки, привыкшие к клавиатуре и паяльнику, возились с боевыми гранатами.

Однако задача не сводилась к тому, чтобы просто сбросить гранаты на головы полицаев. Главная загвоздка была в другом. Мне нужно было застать их врасплох, заставить отпустить Сергея, при этом не навредив ни ему, ни местным жителям, которые могли оказаться поблизости. И вот это было действительно настоящей проблемой.

Вынес ящик с гранатами наружу, к площадке, где ждал дрон, и начал снаряжать его, попутно прикидывая план действий. Холодный ветер обжигал лицо, а в голове крутились цифры и расчёты. Скорость дрона — чуть больше ста километров в час. До Никитино, где держали Сергея, девять километров. Значит, полёт займёт около пяти минут. Я прикинул траекторию: дрон взлетит, пролетит над лесом, минует холмы и подлетит к деревне. Но что дальше? Самый очевидный вариант — закидать дом полицаев гранатами, уничтожить их, и каким-то образом освободить Сергея. Возможно, придётся взорвать ворота сарая, где его держат. Но тут возникла дилемма. Граната Ф-1 — это не игрушка. Взрывная волна и осколки разлетаются на сто пятьдесят метров, а то и больше. Один неверный шаг — и пленённый разведчик может пострадать. Кроме этого, добавлялась и ещё одна проблема: граната на дом, другая на ворота — и я пуст, а, значит, беспилотник сразу же становится, как огневая поддержка, фактически бесполезен. Придётся возвращаться на базу, перезаряжать дрон и снова лететь в деревню. На всё это уйдёт минут тринадцать-пятнадцать, в лучшем случае десять. За это время уцелевшие полицаи успеют не только оклематься, спрятаться, но и, чего доброго, отыграться на Сергее.

По идее можно было бы сократить время подлёта, если самому переместиться ближе к деревне, но это было сейчас вообще не вариант, потому что заняло бы часа два, а то и больше.

Но времени на это не было. План трещал по швам, и я чувствовал, как испарина выступает на лбу, несмотря на холод моего подземелья.

Задумался. Пальцы осторожно закрепляли боеприпасы, а в голове роились варианты. Может, сначала не освобождать младшего лейтенанта, а сосредоточиться на уничтожении полицаев? Первый рейс: один сброс — на дом, второй сброс — уничтожение тех, кто выживет и захочет прийти на помощь полицаям. Потом возвращение, перезарядка и новый рейс уже по освобождению. Одна граната на ворота сарая, если никакого не удастся рекрутировать на открытие, вторая для прикрытия отхода. Прикинул вес: одна «лимонка» — 600 граммов. Дрон способен поднять до пяти килограммов. Следовательно, шести лимонок для организации хаоса и уничтожения всего и вся точно должно хватить.

Перед запуском ещё раз прокрутил весь план в голове.

«Подлетаю, через тепловизор определяю, где находятся полицаи и сбрасываю гранаты. Среди выживших начнётся паника. Через динамики дрона приказываю одному из них освободить Сергея, а оставшимся боезапасом прикрываю отход. Если полицаев не будет, то разговариваю с каким-нибудь из местных жителей, которые обязательно сбегутся посмотреть на происходящее. Прошу или приказываю ему Сергея развязать, и под прикрытием беспилотника тот отходит в лес».

Логично, но узкое место — моя речь. Я пока не подготовил текст, и сейчас — на ходу, в голове крутилось лишь что-то злобное, пышно сдобренное нецензурной бранью. Конструктивного — ноль.

«Ладно, придумаю по дороге», — решил я, запуская «Семицветик».

Через пять минут уже был над Никитино. Дрон завис над деревенским домом, и я включил тепловизор.

У северной стены за столом сидели четверо полицаев. Их тепловые силуэты отчётливо выделялись на экране.

«Отлично, всех одним махом», — мелькнула мысль.

Перевёл камеру на сарай, где держали Сергея. Увеличив фокус, разглядел в щель между досками его фигуру — он лежал в углу и тяжело дышал, отплёвываясь кровью.

— Вот же гады! — прорычал я, готовясь начать атаку.

Но тут появилось ещё одно действующее лицо — хозяйка этого дома. Она вошла в комнату и поставила на стол перед полицаями большую бутыль.

«Чёрт, а где женщина, там могут быть и дети», — ошеломлённо подумал я.

Облетел дом, внимательно осматривая каждый угол через тепловизор. К счастью, больше никого не обнаружил. Только эти пятеро — четверо полицаев и так некстати появившаяся хозяйка.

Вернулся на исходную позицию.

«И что теперь?»

Операция была на грани срыва. Убивать невинную женщину, я не собирался. Моя совесть, несмотря на весь этот кошмар войны, всё ещё оставалась со мной.

Не зная, как поступить, решил подлететь ближе и послушать, о чём они говорят.

Дрон бесшумно опустился к окну, и я, активировав микрофон, уловил обрывки разговора.

— Акулина, позови свою подругу, Анну-то. Что ж она не идёт? — хрипло спросил один из полицаев. Его голос был пропитан самогоном и наглостью.

— Да боится она вас, — ответила хозяйка, которую, видимо, звали Акулиной. Её тон был усталым, но в нём сквозила какая-то покорность.

— Немца, значит, который к ней захаживает, не боится, а нас боится? — с издёвкой продолжил полицай, и я услышал, как остальные хмыкнули.

— Она и немца боится. И вас. Думает, что приставать будете, — голос Акулины засмеялся. — А вы и будете!

— А ты скажи, что не будем. Всё честь по чести. Сядет с нами, отметила б, что поймали краснопузого. Сдадим его немцам, и нам благодарность будет и премия.

— Думаешь, не обманут? — с сомнением спросил ещё один полицай, постукивая пальцами по столу.

— Нет! Господин обер-лейтенант обещал, что, если поймаем диверсанта, щедро наградит. Ты ж сам слышал, когда старост с округи собирали, — отрезал бородатый, явно главный среди них.

Его голос был грубым, уверенным, как у человека, привыкшего отдавать приказы.

— А наш староста с сыновьями зачем в город укатил? — с любопытством поинтересовался кто-то из сидящих.

— Не твого ума дело, — буркнул бородач, и в комнате повисла тишина, прерываемая лишь звяканьем рюмок. — И кстати, ту Аньку он вроде как старшему сыну в жёны хочет.

— Да ну, правда, что ль? Она ж вроде против новой власти. Так ведь, Акулина? — хмыкнул другой насмешливо.

— Дура она городская, ничего не понимает, — отмахнулась женщина, и её голос стал резче, будто она оправдывалась. — И упёртая, что твой баран!