Барышня из забытой оранжереи - Орланд Лилия - Страница 2

– Гав! – прозвучало рядом. Ну точно сплю. И даже сон вижу тот же самый.

Я повернула голову. Рядом с моей постелью сидел большой лохматый пёс, похожий на ретривера, только с тёмной, почти чёрной шерстью, густо сдобренной сединой. На морде, вокруг глаз и вдоль носа, белые шерстинки образовали маску, выдающую преклонный возраст собаки.

– Привет, – произнесла я, смущённая пристальным вниманием животного. – Не ешь меня, я невкусная.

Пёс раскрыл пасть и вывалил язык наружу, то ли ему стало жарко, то ли решил посмеяться над наивным обедом.

– Гав-гав! – сообщил мне зверь и, тяжело поднявшись на лапы, пошёл прочь. Когти громко цокали по дощатому полу.

Определённо сплю. В реальности такого не бывает. По крайней мере, у меня.

Я закрыла глаза и с нажимом провела ладонью по лицу, прогоняя сон. Но он не уходил. Комната оставалась той же самой. Деревянный потолок с балками. Деревянные же стены, обитые тонкими рейками. Только камин в стене – каменный, с красивой аркой из булыжников.

Похоже на охотничий домик, какими их показывают в фильмах. Только на стенах нет охотничьих трофеев, вместо них – акварели с изображением фруктовых деревьев. Я разглядела яркие шарики апельсинов, жёлтые пятна лимонов, что-то похожее на папайю или манго, а ещё связки бананов на хрупкой с виду пальме.

У фруктов были тщательно прописаны каждая трещинка, каждый изгиб. Автор картин не только видел их перед собой, он словно вырастил каждый своими руками, с любовью и уважением.

– Это работы моего мужа, – пояснила вошедшая в комнату хозяйка.

Я узнала дребезжащий голос из сна. Женщине было около семидесяти. Длинное закрытое платье в чёрно-зелёную клетку подчёркивало худобу лица, заострённые возрастом нос и подбородок, глубокие морщины. Седые волосы убраны под накрахмаленный чепец.

Всё это ещё больше убеждало, что я продолжаю смотреть сон. В моей жизни таким старушкам просто неоткуда взяться.

– Как ты себя чувствуешь, детонька? – заботливо спросила она.

Я прислушалась к себе. Кроме предательской слабости в конечностях чувствовала я себя вполне сносно.

– Спасибо, бабушка, всё хорошо. Только кушать очень хочется.

Старушка засмеялась, так по-доброму, что я словно вернулась в детство к своей собственной бабушке.

– Называй меня госпожой Беррѝ, детонька. А как твоё имя?

– Ксения Горбунова.

– Какое необычное имя и красивое. Ксения, – протянула она, будто впервые слышала.

– Гав! – донеслось из соседней комнаты.

– А ваша собачка не кусается? – решила я уточнить на всякий случай.

– Граф сидел с тобой все три дня, что ты спала. И раз до сих пор не укусил, значит, признал тебя хорошим человеком.

Но я уже не слушала. Я проспала три дня во сне. Разве такое возможно?

– Вот что, детонька, – госпожа Берри заметила мою рассеянность. – Я принесла тебе платье, должно подойти по размеру. Одевайся и приходи на кухню, я тебя накормлю. И ты мне всё расскажешь.

Оставшись одна, я не спешила вставать. С пару минут лежала и думала о том, что со мной случилось. Я умудрилась заблудиться в парке, который исходила вдоль и поперёк. Нахожусь, неизвестно где. Меня приютила незнакомая старушка, и я проспала три дня.

Ничего не пропустила? Кажется, нет.

Значит, что у нас получается? В четверг я заблудилась. В пятницу оказалась в доме госпожи Берри. Выходит, сегодня понедельник, и мне нужно на работу. Впрочем, судя по солнцу, наконец сменившему дождь, уже около полудня. Половину рабочего дня я прогуляла.

Ладно, с работой что-нибудь придумаю. Пусть мне влетит, пусть лишат премии. Сейчас главное – вернуться домой.

Я откинула плед, обнаружив, что лежу в просторной ночнушке с длинными рукавами. А на ногах у меня – шерстяные гольфы.

Вот почему было так тепло. Госпожа Берри очень добрая и заботливая. Непременно нужно отблагодарить её.

Моей одежды нигде не было видно. Вместо неё на спинке стула висело платье. На манер того, что носила сама хозяйка дома. К нему прилагалась сменная сорочка, меньшего размера и без рукавов. Непонятно для чего – белая юбка. Ещё хлопковые панталоны до колена и шерстяные чулки. У дивана стояли войлочные домашние валенки, длиной чуть выше голени.

С минуту я смотрела на одежду, которую могла носить разве что моя прабабушка, и недоумевала. Почему хозяйка принесла мне свои вещи? За три дня вполне можно было постирать и мои. Всего-то – запустить машинку. Всё бы уже высохло. И я сейчас не держала бы в руках одежду, больше походящую в экспонаты исторического музея. А надела свои джинсы и свитшот.

Однако жаловаться было некому. Госпожа Берри ждала в кухне. Пёс тоже ушёл. Пришлось надевать то, что оставили.

С сорочкой проблем не возникло, я просто сменила одну на другую. А вот панталоны вызвали вопросы, особенно завязки и прореха в самом неожиданном месте. Разобравшись и натянув их на себя, я усмехнулась – действительно музейный экспонат. Белую юбку покрутила в руках. Что с ней делать? Надеть поверх платья или под него? Я решила, что в любом случае буду чувствовать себя глупо, и отложила юбку в сторону. Видимо, хозяйка ошиблась, случайно захватив лишнюю вещь.

Ткань платья была жёсткая и совсем не тянулась. Повезло, что оно оказалось на размер больше, иначе мне пришлось бы ходить и сидеть с прямой спиной, не имея возможности расслабиться.

Зачем носить такие неудобные вещи в наше время? Разве что госпожа Берри – старая ролевичка и никак не может выйти из образа, иначе, почему она велела называть её «госпожой»? Ну хоть не эльфийкой или драконницей, или в кого там сейчас играют любители фэнтези?

Я решила не обращать внимания на небольшие причуды хозяйки. Она спасла мне жизнь. И за это я готова называть её хоть королевой созвездия Гончих псов.

В странном наряде я и ощущала себя странно. Платье кололось, гольфы тоже. А панталоны… Завязки по бокам слегка натирали кожу, разрез вообще дарил непередаваемое ощущение прохлады там, где её совсем не хотелось.

И как раньше женщины в таком ходили? Это же ужасно неудобно.

Однако когда я заглянула в кухню, оказавшуюся соседним помещением, госпожа Берри удовлетворённо поцокала языком.

– Хороша! – дала она свою оценку. – И всё в пору пришлось. Я так и знала.

– Гав! – подтвердил пёс, который приподнял голову, будто и правда оценивал мой внешний вид.

– Спасибо, – я неловко улыбнулась, подбирая слова. – А вы не могли бы отдать мои вещи? Они уже, наверное, высохли?

– Зачем? – искренне удивилась старушка. – Они же мужские, а ты барышня. Или скрываешься от кого?

Она пристально смотрела на меня, словно могла считать правду по лицу.

– Нет, – я замотала головой. – Ни от кого не скрываюсь.

Ещё не хватало, чтобы хозяйка приняла меня за преступницу и вызвала полицию. Хотя, может, так и лучше? Полицейские отвезут меня домой. Если сумею объяснить, как здесь оказалась. А то и сразу в лечебницу для таких вот фантазёров определят.

– Ну и хорошо, – госпожа Берри ощутимо расслабилась. – Тогда садись. Тебе надо подкрепиться.

Я опустилась на подставленный стул и окинула кухню взглядом. Она тоже была оформлена в простом деревенском стиле с уклоном в старину. Большая белёная печь с лежанкой занимала едва ли не четверть помещения, располагаясь по диагонали от входа.

Напротив, у окна, стоял обеденный стол, покрытый белой скатертью с красной вышивкой по краю. Эти жутковатые, составленные из геометрических фигур силуэты могли оказаться кем угодно. Только огромные клювы на головах выдавали в них птиц. Однако присмотревшись, я разглядела схематично вышитых петухов и цветы.

Явно ручная работа. Причём вышивальщица не стремилась к реалистичному изображению. Да и вообще не понятно, к чему она стремилась. Стежки у неё ложились, как душе угодно.

Стулья были деревянными, потемневшими от времени и гладкими от частого использования. И тоже самодельными. Массивные прямоугольные ножки, толстые доски сиденья, прямая неудобная спинка.