Солмо (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 8

Это было… красиво. Если абстрагироваться от количества оторванных конечностей.

Мои бойцы АВАК действовали слаженно, как хорошо натренированный спецназ. Две крупные туши с уплотнённой бронёй приняли на себя основной удар, перекрыв хищникам путь к плато. Мелкие, юркие, с хлыстами-щупальцами, бросались бесстрашно в бой. Воздушные «крылатые» резали верхний ярус стаи, не давая выскочить наверх тем, кто попытался умно перепрыгнуть через мясорубку внизу.

Я чувствовал их, как чувствуют пальцы собственную кисть. Стоило мне мысленно «подтолкнуть» вот этого здоровяка — и он смещал центр масс, подставляясь под атаку, прикрывая слабое место в линии. Стоило «нажать» на связку из трёх быстрых, узких сигнатур — и они синхронно меняли направление, перехватывая тех, кто прорывается в сторону скал.

— Командир, — тихо сказала Кира. — Ты сейчас ими командуешь?

— Не совсем, — признался я. — Скорее… ставлю им задачи. А дальше они сами. У них там свой штаб, свои умники. Я — типа, координатор.

— Да он же у нас теперь главком местной фауны, — усмехнулся Заг. — Официально предлагаю переименовать его в «Верховного пастуха Мидгарда».

— Ещё слово — и будешь пасти их лично, без скафандра, — отозвался я.

Бой закончился быстро. Хищники либо превратились в фарш, либо пытались смыться обратно в глубину, но туда их не пустили — биотехноиды продолжали давить, пока я не послал вниз понятный сигнал «хватит, зона очищена». Среди подконтрольных мне биотехноидов потерь не было.

Волна агрессии в сети схлынула. Несколько биотехноидов отделились от основной массы и просто… замерли на краю воды, как часовые. Я тихо хмыкнул.

— Постоянный боевой дозор? — вслух сформулировал я.

Сеть ответила одобрением. А через час на пляж начало волнами выносить остатки разорванных туш, тонущих в пене…

— Ну что, — сказал я общему каналу. — Поздравляю. Официально объявляю: радиус двадцать километров вокруг базы объявляется санитарной зоной. Всех, кто слишком зубастый и тупой — будут съедать те, кто зубастый, но умный. Работы по периметру продолжаем. Десанту — два часа отдыха по очереди, инженерам — отдохнёте, когда закончите.

— Командир, а эти… — один из сержантов осторожно кивнул на замерших у воды биотехноидов. — Они нас, если что, не перепутают с едой?

— Не перепутают, — уверенно сказал я. — Сейчас — точно не перепутают.

Федя шевельнулся, подтверждая. Я аккуратно, очередной раз закрепил в сети метку: «люди, база, свои, не есть». Повторение — мать учения, и мне не лень напомнить сети, кто тут, кто на этой планете. Для надёжности я добавил образ своего шлема, бронекомплекса десантников, энергетические профили скафандров и ботов. Получился такой себе биологический опознаватель «свой-чужой».

Официально, в этот момент я понял: да, мы действительно здесь главные. Не по бумажкам, не по флагу, а потому, что местная экосистема начала воспринимать нас как часть себя.

Когда энергокупол встал, база перестала быть «лагерем на камнях» и стала чем-то похожим на дом. Полупрозрачная сфера над основным островом мягко мерцала, фильтруя ветер, соляной туман и часть радиационного фона. Внутри подняли склады, развернули медблок, стартовую площадку для лёгких дронов. На соседнем острове заработал док для лодок, платформ, подъёмных механизмов; посадочная площадка для ботов. Вода вокруг дока казалась чуть темнее — там внизу встали волноломы, чтобы ломать волну и не давать штормам сносить нам причалы.

Когда всё это более-менее заработало без постоянных пожарных авралов, меня аккуратно поймали на выходе из командного модуля и ткнули носом в северный склон.

— Командир, — сказал старший инженер береговых работ. — Док по первой очереди подняли, купол стоит, энергоблок стабилен. Разведгруппы отогнали всё, что шевелится и пытается нас съесть. Предлагаю… перейти к плану «копаемся в мусоре СОЛМО».

Я посмотрел вниз.

Сейчас ничего не было видно, но я знал, что под скалой, в тени нависающего уступа, чернели обломки. Не просто металл — гнутые, переломаные, оплавленные куски чужой логики. На одних виднелись фрагменты симметричных узоров, напоминающих схемы. На других всё заросло кораллоподобными наростами АВАК — сеть, похоже, пыталась это переварить, но не до конца решилась. Сигнатуры СОЛМО там тлели, как остаточный разряд на разряженном конденсаторе.

Федя при виде этого притих. В сети пошло раздражённое шипение. АВАКу весь этот мусор явно не нравился, но лезть туда он тоже не спешил — как организм, который обошёл зону некроза плотным рубцом, но трогать не решился.

— Так, — сказал я. — Протокол карантина помните?

— Помним, — тяжко вздохнул инженер. — Зона «чёрная», доступ только по индивидуальным допускам, стенка из пассивной бронекерамики, внутри — изолированные манипуляторы, дистанционные дроны, плюс живые фильтры АВАК, если они согласятся с нами сотрудничать.

— Согласятся, — мрачно сказал я. — Им это говно под боком не меньше нашего мешает.

Я опустился на корточки у края скалы, положил руку на камень. На этот раз сигнал в сеть был коротким и жёстким.

«Вот это — болезнь, — послал я, выделяя в образе обломки СОЛМО. — Опасно. Но надо аккуратно изучить. Нам нужно знать, как она работает. Поможешь изолировать?»

Ответ не был восторженным. Скорее — тяжёлым, но согласным: как хирург, которого попросили вскрыть старый гнойник. На визоре появилась структура, очерчивая будущий контур карантинного «мешка». Сеть выдала готовность отжать от обломков всё живое, что успело там поселиться, оставляя вокруг их плотное, мёртвое кольцо.

— Ну, хоть так — выдохнул я. — Похоже, пациент готов к операции.

— Я ненавижу все эти медицинские метафоры, — пробормотала Кира у меня за спиной. — Каждый раз, когда ты их употребляешь, кто-то обязательно потом оказывается в капсуле. И зачастую это — я.

— Это жизнь, а медкапсулу всё равно придется посещать регулярно, пока наш организм не адаптируется к местной атмосфере и силе тяжести, — утешил я её.

Я включил орбитальный канал.

— «Земля», это база, — сказал я. — Объявляю старт операции «Наследство СОЛМО». Первая фаза — дистанционный осмотр и отбор образцов. Баха, ты меня слышишь?

— Слышу, — немедленно откликнулся знакомый голос. — И уже жду свои вкусные кусочки чужой техномрази. У меня тут целый пакет экспериментов заготовлен, Командир. Только скажи «можно».

— «Можно» пока означает: максимально осторожно. Никаких прямых подключений к нашей сети, даже через три фильтра и святую воду. Только пассивная съёмка, спектр, топология, состав материалов. Всё, что хоть как-то напоминает активный сигнал — сразу изолировать! Помнишь ту штуку, что на маяк похожа? Вот её в герметичный контейнер, а лучше, как матрёшку стразу в несколько!

— Я не идиот, — обиделся Баха, но услышав ехидный смех Киры поправился. — Ну… почти. Я ошибся один раз, и больше таких ошибок не повторю, обещаю. Ладно, сделаю всё красиво. Спустим пару дронов с высоким разрешением — начну с картографии обломков.

— Дроны уже готовим, — вмешался Тимур. — У нас есть пара старых разведчиков, без ИИ, которым давно хотелось смертью храбрых погибнуть. Пускай отрабатывают пенсию.

— Только помните, — добавил я. — Если хоть один из этих милых кусочков попытается залезть в нашу систему, я лично сожгу весь карантинный блок вместе с оборудованием. В общем даю разрешение на спуск тяжёлой техники для постройки карантинной зоны.

— Приял, — серьёзно сказал Баха.

Я отключился, постоял ещё немного на краю скалы.

На пляже всё ещё валялись остатки хищников — часть уже утянули в глубину биотехноиды, часть растворялась в странной биомассе, которую сеть разливала по песку, перерабатывая отходы в ресурс.

Над всем этим купол базы отражал тусклый свет местного солнца. Внутри люди таскали ящики, ругались, смеялись, настраивали аппаратуру. Где-то звучала музыка — кто-то не выдержал и включил свой плейлист на весь ангар.

Федя тихо урчал, связывая всё это в одну систему: «люди + база + остров + сеть». Вдалеке, на орбите, светился знакомый профиль «Земли» — побитый, но живой линкор, наш последний аргумент в любом споре с Вселенной.