Истинная зайка для ректора (СИ) - Флор Анна - Страница 16

Обернувшись, хочу порадоваться победе, но...

— Федерико! — ужасаюсь я тому, как склизкие дорожки теперь уже насыщенно-голубого цвета красуются на громадной картине на стене за креслом.

Впрочем, ладно бы только голубые. Но тут все цвета радуги! По всей стене!

— Бель, ты просто преувеличиваешь масштаб катастрофы, — виновато улыбается слизень, заползая на стол ректора. — Давай не будем кипятиться. Всё ведь прекрасно, я ведь помогаю тебе.

— Помогаешь увеличить время отработки. Ладно, говори, где наш Жезл прячется?

— В сейфе за картиной! — хлопает в крохотные ладошки Федя.

С сомнением кошусь на картину и осторожно отодвигаю...

Стоит только коснуться пальчиками сейфа, как тот издает щелчок и распахивается.

— Что-то тут не так, — бормочу я, вглядываясь в темную пустоту. Спустя секунду она озаряется нужным розовым свечением и из глубины сейфа по воздуху вылетает Жезл Любви.

— Моя ж ты пре-е-елесть, — умиляюсь я, ощущая трепет и желание взять Жезл в руки.

Этот коротенький посох так ладно вкладывается в мою ладонь, будто мы просто созданы с ним друг для друга.

— Бель, — окликает нервно Федерико. — У тебя там ещё стена не помыта.

Да какая тут стена, если у меня есть древний артефакт?!

Воровато оглядевшись, прячу его во внутренний карман мантии и закрываю сейф. Возвращаю картину на место и с куда бОльшим энтузиазмом и радостью оттираю стену.

Осталось теперь только разобраться, как работает этот Жезл на снятие проклятья, и моя жизнь удалась! Верну тихонько Жезл обратно и беспрепятственно окончу академию уже дипломированным целителем.

Глава 18

Генерал Д'Альерри

Образ обнаженной адептки Грин как-то совсем неправильно отпечатывается в моей памяти. Подсознание просто отказывается стирать эту насыщенную картину в моей голове.

А ещё эти вечно растегнутые пуговицы с игриво выглядывающими ключицами. Милое отродье будто специально меня искушает...

Дракон внутри одобрительно ворчит:

"Присвоить, обладать, взять!"

— Надеюсь, ты об артефакте, а не об этой Зайке, — задумчиво произношу я, стараясь выбросить адептку из головы.

Открываю сейф, куда положил оружие массового подавления. Особое оружие против лирийцев и их сильных менталистов-иллюзионистов.

Сейф пуст.

— Ну и какой Бездны? — спрашиваю в пустоту, буравя взглядом пустые стены сейфа. — Где мой Жезл Любви? Бездна! У меня украли Жезл Любви!

— Кхм... — раздаются за спиной тихие, почти бесшумные шаги Найтана. — Я бы мог тебя утешить, что вырастет новый, но такое зелье ещё не изобрели.

— Ромаро, мне не до твоих неверных выводов, — раздражаюсь тут же.

Вожу рукой, чтобы собрать частицы чужой магии, но, к моему разочарованию, артефакт сам выбрал, кому служить. Так же, как однажды этот Жезл выбрал меня.

— Очень сочувствую твоей потере, дорогой друг.

— Я сейчас твоей потере, Найтан, особенно почувствую.

— Я ничего не терял.

— Потеряешь, если не умолкнешь. Например, голову. Как тебе будет без головы, кстати? Нормально? Может, она тебе жмёт? — Оскаливаюсь и делаю рамку из пальцев, прицеливаясь, куда его голову повешу в кабинете.

— Ты меня не ценишь, Родгар, — обиженно отзывается Ромаро.

— Очень ценю. Поэтому твоя голова ещё на плечах. Как выяснить, кому решил служить Жезл?

— Спроси сам у своего Жезла, — ворчит Найтан, обиженно поджимая губы, и выходит из моего кабинета.

— Зачем хоть приходил? — уточняю едко вдогонку, но Ромаро только неопределенно взмахивает рукой.

— Хозя-я-яин, — тянет глухо умертвие, шаркающей походкой заваливаясь в кабинет. — Может, это ваша адептка?

— Лично у меня нет никаких адепток, — раздражённо отвечаю.

Не хватало ещё, чтобы всякие умертвия мне эту Зайку приписывали.

Но мысль хорошая. В плане кражи. Кто ещё здесь находился? Впрочем, это я выясню. Конечно, не в разгар ночи...

Устало зажмуриваю глаза и сжимаю переносицу.

Когда я спал последний раз больше двух часов за ночь? Ладно, утром вызову это милое отродье, наверняка укравшее расположение моего Жезла, и разберусь, как его вернуть.

Аннабель

— Я должна что сделать? — неверяще шепчу я, всматриваясь в милые глазки Федерико.

Только что мой фамильяр, который должен служить верой и правдой, приказал мне сотворить немыслимое. Ещё с такой невинной улыбкой, гад! Наверное, у меня ей научился.

— Подползти к нему, выставить перед собой Жезл Любви и заявить: "Изыди, проклятье!" — слизень невинно улыбается и моргает глазками. Ручки держит на своем желейном колышащемся брюшке и ползает по прикроватной тумбочке.

— Федя, — угрожающе ласково шепчу я, — возьми свои слова обратно.

— Но это действенно! Так мы и проверим, сработает ли артефакт.

Я прикрываю глаза ладонью и стону в голос.

— Федя, послушай! Это не инструкция. Ты не знаешь, как он действует, мы должны поискать информацию в библиотеке или на крайний случай спросить у кого-то из магистров — может, они слышали о таком артефакте. Конечно, невзначай спросить, но...

— Нет, это долго, — упрямится убийца моих нервных клеток, репутации и диплома, видимо, тоже.

Глянув на часы, ощущаю дикий мандраж уже не от кражи артефакта, а от того, что мне предстоит сделать. И я намерена помешать сама себе! Поэтому бодренько так привязываю себя к кровати скрученными полотенцами.

Вошедшая в комнату после ужина Китти смотрит на меня с удивлением. Я же продолжаю завязывать тугой узел уже на левой руке.

Подруга с любопытством наблюдает за моими стараниями и деликатно спрашивает:

— Бель, ты чего делаешь?

— Федя потребовал, чтобы я сделала кое-что чудовищное. Помнишь, я говорила о неправильном ритуале? Теперь я обязана выполнить желание моего фамильяра, — рассерженно бубню я.

— Какое?

— Подползти к генералу и направить на него украденный у него же Жезл Любви! И сказать: "Изыди, проклятье!" — жалуюсь подруге, чувствуя, как вся моя жизнь рушится на глазах. Не надо было вообще есть ту вредную конфету! Вот так съешь сладость, секунды счастья и блаженства, а потом всю жизнь себя коришь за это.

Китти очень старается состроить сочувственное лицо, но, когда смех перебарывает ее, она хохочет громко и на все общежитие, кажется.

— Помоги лучше меня связать, — ворчу сердито.

Подруга, утерев слезы, выступившие от смеха, не спеша помогает мне. Мы договариваемся о том, что если Китти проснется от грохота, то немедленно меня остановит... Китти для уверенности ещё и бытовым заклинанием меня связывает. Тревога немного отступает, и я всё же засыпаю, хоть и не сразу.

Просыпаюсь оттого, что дожевываю очень вкусный лист пергамента. Вкусным его делает, кажется, то, что это список задач ректора на неделю вперёд. Пожалуй, не сравнится со вкусом карты наступления, но тоже неплохо.

Когда первая волна паники проходит и пока ещё не наступает новая, но сердце уже колотится в груди, я как-то сама по себе возвращаюсь в свой человеческий облик.

Бросаю взгляд на настенные часы в ректорате и ужасаюсь.

Мало того, что я пропустила завтрак, так ещё и близится начало первой пары! И вот-вот в ректорат придет ректор!

А я сжимаю почему-то в руке Жезл Любви.

Только сейчас осознаю это, растерянно лаская взглядом артефакт.

Прислушавшись, осознаю, что магический щит в приемную ректората снят. Тяжёлые шаги к кабинету неумолимо приближают меня к очередному позору. Я ещё со вчерашним не разобралась, не успев пережить как следует, а тут новая волна!

Хватаю гардину, спокойно висящую на карнизе, и заматываюсь в нее. Очень стараюсь не издать ни звука и контролировать свои движения. Может, в этот раз сила воли победит магию ритуала с фамильяром?

Когда дверь в кабинет отворяется и входит генерал Д'Альерри...

Я, дернувшись испуганно, наступаю случайно на гардину, она срывается с карниза и валится на меня.