Мамочка для принцессы (СИ) - Редж Моргана - Страница 11

— Доброе, — бормочу я, утыкаясь в свою испорченную блузку.

Он подходит к буфету, наливает себе кофе. Его взгляд скользит по моим рукам, вытирающим пятно. — Не переживай, вещь не спасти. Куплю тебе новую

Я поднимаю на него глаза. Он смотрит на меня с едва заметной улыбкой. Не насмешливой, а… теплой. И в тот момент я понимаю — он все помнит. Играет. И мне это чертовски нравится.

— Спасибо за заботу, — парирую я. — В следующий раз буду пить сок в фартуке.

— Или просто куплю тебе что-нибудь несмываемое, — отвечает он, садясь за стол напротив.

Ариша, доев кашу, требует идти гулять. Я только рада возможности сбежать от этого напряженного флирта. Мы с ней одеваемся и выходим в сад.

Пока Ариша копошится в песочнице, я сажусь на скамейку и достаю телефон. Пора проверить почту и вернуться к реальности. А реальность напоминает о себе письмом от продюсера. Мой последний сценарий требовал срочных правок, сроки горят. Я вздыхаю. Роскошная жизнь — это, конечно, прекрасно, но счета за квартиру и кредиты никуда не делись. Мне все еще нужно работать.

Вдруг тень падает на меня. Поднимаю голову. Надо мной стоит Павел. Я и не слышала, как он подошел.

— Работа? — спрашивает он, кивая на телефон.

— Дедлайн, — киваю. — Мир не стоит на месте, пока я тут в шелках хожу.

Он садится рядом на скамейку. Так близко, что наши ноги почти касаются друг друга. От него пахнет кофе и его одеколоном.

— У меня к тебе предложение, — говорит он, глядя на играющую Аришу. — Я хочу пересмотреть условия твоего контракта.

У меня холодеет внутри. Что, передумал? Понял, что с «такой» ему не по пути?

— В каком смысле? — спрашиваю, стараясь, чтобы голос не дрожал.

— В прямом. Я хочу официально оформить тебя как… консультанта по развитию Ариши. С достойным ежемесячным окладом. Чтобы ты могла спокойно писать свои сценарии, не думая о деньгах. Чтобы это была не «работа» в классическом понимании, а… партнерство.

Я смотрю на него, не веря своим ушам. Он не просто извинился за «гувернантку». Он нашел способ стереть это слово из нашего обихода навсегда. Официально. С бумагами.

— Почему? — выдыхаю.

Он поворачивается ко мне. Его зеленые глаза были серьезными. — Потому что я ценю тебя. И твой труд. И твой талант. И я не хочу, чтобы ты чувствовала себя здесь наемной работницей. Ты — часть этой семьи. И я хочу, чтобы у тебя была свобода. В том числе финансовая.

В горле встает ком. Это было… больше, чем я могла ожидать. Больше, чем красивые жесты и платья. Это признание меня как личности. Как профессионала.

— Я… не знаю, что сказать, — честно признаюсь.

— Говори «да», — он улыбается, и в уголках его глаз лучики морщинок. — И иди работай. Я посижу с Аришей.

Он встает, подходит к песочнице и садится на корточки рядом с дочерью. Ариша что-то оживленно ему рассказывает, показывая на свой кулич. Он слушает, кивая, его большое, сильное тело выглядит таким неуклюжим и таким трогательным рядом с маленькой дочкой.

Я смотрю на них и понимаю, что проигрываю. Проигрываю в этой битве за собственное сердце. Он берет его не штурмом, не деньгами или властью, а вот такими простыми, но такими точными жестами. Уважением. Заботой. Пониманием.

Беру телефон и открываю документ с правками. Но смотреть на экран нет сил. Я смотрю на него. На своего «работодателя». На мужчину, который всего за несколько дней сумел поставить под сомнение все мои принципы и заставить меня поверить в то, что сказки, пусть и современные, иногда случаются.

И самое страшное было в том, что я очень хочу остаться в этой сказке.

Глава 16

Павел

Я сидел на корточках в песке, слушая бесконечный рассказ Ариши о том, как она строит «дворец для улитки», и краем глаза наблюдал за Асей. Она смотрела на нас, забыв о телефоне в руках. Ее лицо было размягченным, задумчивым, и в нем читалась та самая внутренняя борьба, которую я и надеялся увидеть.

Предложение о новом контракте не было спонтанным. Я обдумывал его с того самого момента, как ушел от нее после несостоявшегося поцелуя, оставив ее в растерянности и с дрожащими руками. Слова «гувернантка» и «моя женщина» столкнулись во мне в непримиримой схватке, и нужно было найти третий путь. Путь, который дал бы ей то, в чем она нуждалась — уверенность, стабильность, признание ее как личности, — но при этом не запирал бы наши отношения в клетку рабочих обязательств.

«Консультант по развитию». Это звучало солидно, уважительно и оставляло пространство для маневра. Для чего-то большего. И ее реакция — это потрясение, эта растерянность — сказала мне больше, чем любые слова. Я попал в цель.

— Папа, смотри! — Ариша тыкала пальчиком в песок. — Башня!

— Очень высокая башня, принцесса, — отозвался я, механически гладя ее по голове.

Все мое внимание было приковано к Асе. Она все так же сидела на скамейке, но теперь ее пальцы лихорадочно бегали по экрану телефона. Она писала. И по сосредоточенному, одухотворенному выражению ее лица было ясно — ее не просто накрыло вдохновение. Ее отпустило.

Вот чего она хотела. Не просто денег. Не просто безопасности. А свободы творить, не оглядываясь на счета. И я мог дать ей это. Осознание этой власти над ее счастьем было пьянящим. И пугающим. Потому что я никогда раньше не нес ответственности за чье-то вдохновение.

И это было так здорово, словно ты сам являешься чьей-то музой. И не просто чьей-то, а именно Аси. Видеть, как меняется ее лицо, когда она погружается в свое творчество. Отмечать, как закусывает губу, как сдувает прядь волос. Какая она разная! С Аришей и Артемом она мама. В своем любимом деле — профессионал с горящими глазами. Это и меня самого вдохновляло на подвиги.

Через полчаса Ариша наконец увлеклась новой игрушкой, принесенной няней, а я подошел к Асе. Она не услышала моих шагов, полностью уйдя в текст. Я стою рядом, глядя, как ее брови сдвигаются в легкой досаде, а потом разглаживаются, когда она зачем-то стирает написанное и пишет заново.

— Нашла решение? — тихо спрашиваю, чтобы не испугать.

Она вздрагивает и поднимает на меня глаза. И в них нет ни прежней настороженности, ни иронии. Была усталость и странное, почти детское доверие.

— Кажется, да, — она вытирает ладонью лоб. — Спасибо. За предложение. И за то, что дали подумать над сценарием.

— Ты сказала «дали», — замечаю, садясь рядом. — А не «дали время».

Она смущенно опускает взгляд, и по ее щекам разливается легкий румянец. Мое сердце делает кульбит, в груди разливается что-то странное и теплое.

— Привычка, наверное. От своего начальника-тирана, — шутит она, но шутка выходит какой-то мягкой, без привычной колючки.

— Твой начальник-тиран, кажется, начинает понимать, что его главная задача — не мешать тебе работать, — парирую.

Она снова смотрит на меня, и в ее глазах пляшут чертики. — А я думала, его главная задача — подсовывать мне шелковые платья и водить в рестораны, где на него вешаются бывшие.

Я смеюсь. Вот она, моя Ася. Возвращается. — Это не задача. Это… привилегия.

Мы сидим молча несколько минут. Между нами больше не было напряжения от вчерашнего вечера. Было что-то новое. Более спокойное и глубокое. Как будто мы оба сделали шаг навстречу и теперь изучали новую территорию, на которую ступили.

— Я согласна, — вдруг говорит она, глядя куда-то в сторону сада. — На контракт. На партнерство.

Я киваю, не доверяя своему голосу. Победа. Но не над ней. Над самим собой. Над своим страхом и над своими старыми, неверными представлениями о том, как все должно быть устроено.

— Хорошо, — сказал я, вставая. — Завтра мой юрист подготовит все документы. А сейчас я оставлю тебя работать. Но знаешь, даже этот контракт не выражает всей твоей значимости для меня. Все это лишь для твоего удобства. Я мог бы заключить с тобой фиктивный брак, но не думаю, что ты согласишься, — подмигиваю ей.

И ухожу, чувствуя ее взгляд на своей спине. И понимаю, что это, возможно, самая важная сделка в моей жизни. И единственная, где я был готов проиграть все, лишь бы выиграла она.