Современный зарубежный детектив-10. Компиляция. Книги 1-18 (СИ) - Герритсен Тесс - Страница 23

У тебя есть навыки. У тебя есть доступ.

Алекс использовал и то, и другое, и, несмотря на сомнительную законность своих методов, ему удалось получить доступ к информации, к которой он не должен был иметь доступ, чтобы их выследить. Теперь на его экране отобразилось тревожное изображение. Алекс пытался придумать какое-нибудь безобидное объяснение тому, что он видит, но его разум возвращался к единственно логичному выводу… леденящему душу.

Тот, кто хочет уничтожить эту книгу PRH… убил автора PRH.

ГЛАВА 24

В темноте потайной ниши Лэнгдон изучал алфавитно-цифровую панель управления лифта в квартире Гесснер, мысленно вновь переживая их вчерашнюю встречу.

Гесснер была лишена чувства юмора и отличалась строгостью: бледная кожа, тонкие поджатые губы и туго стянутые волосы, как у танцовщицы фламенко. Лэнгдон сразу почувствовал неприязнь к этой нейробиологу. Та присоединилась к ним в баре Four Seasons, Cotto Crudo, после лекции Кэтрин.

— Доктор Гесснер! — тепло воскликнула Кэтрин, поднимаясь с места, когда женщина приблизилась к их уединённому столику в глубине зала. — Спасибо, что пришли, и конечно же, за приглашение прочесть лекцию в вашем восхитительном городе.

Женщина приняла комплимент с холодной улыбкой. — Сегодня собралась большая аудитория, — произнесла она с лёгким чешским акцентом. — Вы себе имя сделали.

Кэтрин скромно отмахнулась от похвалы и жестом представила Лэнгдона. — Очень любезно с вашей стороны. Думаю, вы знакомы с моим коллегой — профессором Робертом Лэнгдоном?

Лэнгдон встал и протянул руку. — Рад познакомиться.

Игнорируя жест, Гесснер молча села за их столик. — Надеюсь, вы ещё ничего не заказали, — сказала она. — Я попросила принести кое-что из местных специалитетов.

— Она повернулась к Лэнгдону. — Профессор, для вас я выбрала "Люче" — фирменный коктейль CottoCrudo на основе канадского виски, вишнёвого биттера, кленового сиропа и бекона.

Бекон? Лэнгдон предпочёл бы свой обычный "Веспер" на джине Nolet’s Reserve.

— А для вас,Кэтрин, — продолжала Гесснер, — я заказала Староплзенский— местную богемскую абсент. У нас есть шутка: если ты ещё можешь выговорить это название, значит, нужно выпить ещё.

Властный жест под маской гостеприимства,подумал Лэнгдон. Мало какие напитки крепче богемского абсента, а Кэтрин плохо переносила алкоголь.

— Очень любезно с вашей стороны, — с достоинством ответила Кэтрин. — Мне так понравилось выступать в вашем волшебном городе. Это большая честь. Лэнгдон восхищался её выдержкой и изящным профилем, обрамлённым каскадами тёмных волос.

Гесснер пожала плечами. — Ваше выступление было занимательным, но тема, как бы это сказать... предсказуемо метафизической.

— О, — промолвила Кэтрин. — Жаль это слышать.

— Не поймите превратно моё отношение к ноэтике, но настоящие учёные вроде меня не верят в эфемерные концепции вроде души, духовных видений или космического сознания. Мы считаем, что любой человеческий опыт — от религиозного экстаза до парализующего страха — всего лишь результат химических процессов в мозге. Физика причин и следствий. Всё остальное... заблуждение.

Она только что назвала себя настоящим учёным, а Кэтрин — заблуждающейся?

Лэнгдон закипел, но Кэтрин улыбнулась и под столом игриво сжала его ногу.

— Любопытно, — продолжила Гесснер, — что после защиты диссертации по нейрохимии — самой материалистической из специальностей — вы ударились в мистицизм ноэтики."

"Ты имеешь в виду Калифорнию?" - съязвила Кэтрин. "Думаю, это заставило меня взглянуть на вещи шире."

"Прошу прощения, - не удержался Лэнгдон. - Но если вы столь низкого мнения о ноэтической науке, зачем пригласили доктора Соломон выступать?"

Гесснер, казалось, развлеклась этим вопросом. "По двум причинам. Во-первых, наш основной докладчик - доктор Ава Истон из Европейского совета по мозгу - вынуждена была отменить визит. Нам нужна была женщина на замену, и я подумала, что Кэтрин с радостью согласится. А во-вторых, я прочла интервью, где Кэтрин великодушно признала, что одна из моих статей вдохновила часть её будущей книги."

"Верно, - подтвердила Кэтрин. - Я не знала, что вы это видели."

"Да, видела, Кэтрин, - сказала Гесснер снисходительным тоном, больше подходящим для разговора с ребёнком. - Хотя вы не упомянули, какая именно из моих статей вас вдохновила?"

"'Химия мозга при эпилепсии', - ответила Кэтрин. - Европейский журнал нейронаук."

"Немного выходит за рамки ноэтики, не находите? Надеюсь, вы не перекручиваете мои исследования в угоду своим выводам."

"Ни в коем случае", - сказала Кэтрин.

Лэнгдон восхитился её учтивостью. Я бы точно так не смог сдержаться с этой женщиной.

"Тем не менее, - продолжала Гесснер, - из профессиональной вежливости я бы хотела заранее ознакомиться с этой главой. У вас наверняка есть с собой копия рукописи."

"Вообще-то, нет", - честно призналась Кэтрин.

Гесснер скептически приподняла бровь. "Ну что ж, может, вы достанете её для меня. Если мне понравится, я подумаю о рекомендации для вашей первой книги - это могло бы помочь с её восприятием."

"Очень любезно с вашей стороны, - с ангельским терпением ответила Кэтрин. - Я спрошу у своего редактора."

Отказ явно раздосадовал Гесснер. "Как пожелаете, но хотя бы позвольте пригласить вас завтра в свою лабораторию - покажу вам кое-что. Уверена, вас это впечатлит. Буду рада просветить вас."

Лэнгдон нервно ерзал, но Кэтрин взяла его под столом за руку и с неожиданной силой сжала её, удерживая от возражений, пока принимала приглашение Гесснер.

Прошло двадцать минут, а Гесснер всё говорила... о чём именно, Лэнгдон уже не понимал. После половины своего отвратительного коктейля с кленовым сиропом и беконом у него во рту стоял вкус завтрака. Если её монолог продолжится, ему определённо потребуется ещё выпить.

Может, мартини с жареным яйцом?

Кэтрин едва успела до половины абсента, но уже проявлялись его эффекты: речь стала менее чёткой, а веки тяжелели.

"Учитывая инновационный характер моих исследований, - между делом заметила Гесснер, - вам, разумеется, придётся подписать соглашение о неразглашении перед посещением лаборатории."

Лэнгдон счёл это чудовищно высокомерным требованием среди коллег. "Собственно, оно у меня с собой, - сказала Гесснер, доставая кожаный портфель. -

Можем оформить сейчас, чтобы завтра..."

"Вообще-то, - перебил Лэнгдон, - сомневаюсь, что Кэтрин сейчас в состоянии читать юридические документы. Может, завтра по прибытии в вашу лабораторию?"

Явно недовольная, Гесснер уставилась на него поверх портфеля, словно оценивая его решимость. Наконец согласилась: "Хорошо, можно и так."

Пока Гесснер вновь погрузилась в разговор с Кэтрин, Лэнгдон задумался: почему нейробиолог, столь презрительно отзывавшийся о её работе, так стремился похвастаться своей закрытой лабораторией.Какими бы ни были мотивы Гесснер, утром Лэнгдон решил предложить Кэтрин тактично отказаться от экскурсии.

— Ничего личного, Кэтрин! — громко воскликнула Гесснер, прерывая ход мыслей Лэнгдона. — Ты же знаешь, я никогда не стеснялась своего неприятия паранормального и psi-науки. Помнишь мою обложку в Scientific American?

— Помню, — улыбнулась Кэтрин. — "Доктор Бригита Гесснер: не называйте её нейро-psi-истом".

— Точно, — снова громко рассмеялась она. — Все подхватили эту шутку. Одна поклонница прислала мне коврик для мыши с моей же цитатой: "В науке нет места psi". А коллега посоветовал сменить все пароли на P-S-I, потому что это последнее, что кто-либо мог ожидать от меня!