Инженер 3 (СИ) - Тыналин Алим - Страница 1

Инженер 3

Глава 1

Забава

На следующий день с утра я работал в мастерской, проверял чертежи для проекта мельницы Баранова. Филипп точил детали для ремонта водопроводного насоса, Трофим ковал крепления, Гришка с Иваном наводили порядок после изготовления насосов для Баташева.

Около полудня в дверь постучали. Я поднял голову от чертежей.

— Войдите.

Дверь открылась, на пороге стоял городовой. Тот самый усатый служака в серой шинели, что вызывал меня на разбор пожара.

— Ваше благородие Воронцов Александр Дмитриевич?

— Да.

— Городской голова Беляев Николай Федорович просит пожаловать в управу. Сейчас. Дело важное.

Я отложил перо, встал:

— Иду.

Надел сюртук, застегнул на все пуговицы, взял фуражку. Обернулся к работникам:

— Семен Михайлович, продолжайте без меня. Вернусь через час-полтора.

— Слушаемся, Александр Дмитриевич.

Вышел вместе с городовым. Тот шагал впереди, молча. Я следовал за ним, гадая, зачем меня вызывают. Может, заказывают еще насосы? Или губернатор решил лично поблагодарить за спасение резиденции?

Дошли до площади. Губернское правление справа, белые колонны, двухэтажное здание с флагом на крыше. Поднялись по ступеням, вошли внутрь.

Городовой повел меня не в кабинет Беляева, куда я приходил в прошлый раз, а в другую часть здания. Коридор длинный, двери высокие, повсюду снуют чиновники с бумагами.

Остановились у резной двери с латунной табличкой: «Зал заседаний городской думы».

Городовой постучал, открыл дверь:

— Капитан Воронцов прибыл.

— Просите, — донесся голос Беляева.

Я вошел.

Зал просторный, высокие окна, длинный стол посередине, вокруг стулья с высокими спинками. На стенах портреты государей: Петр Первый, Екатерина Вторая, ныне правящий Александр Второй.

За столом сидели человек десять. В центре городской голова Беляев, полный, в темно-синем сюртуке с серебряными пуговицами, очки в золотой оправе на носу. Справа от него Крылов в парадном мундире брандмайора, при орденах. Слева Долгих, чиновник казенной палаты, худощавый, с записной книжкой. Дальше по столу незнакомые мне чиновники в темных сюртуках, важные, солидные.

Все повернулись ко мне, когда я вошел.

Беляев встал, остальные тоже поднялись.

— Александр Дмитриевич, проходите, присаживайтесь, — сказал Беляев, указывая на стул напротив себя.

Я подошел, поклонился, сел. Снял фуражку, положил на колени.

Беляев оглядел меня, кашлянул в кулак:

— Итак, господа, приступим. — Он взял со стола бумагу, развернул, начал читать. — Дело о награждении инженер-капитана в отставке Воронцова Александра Дмитриевича за заслуги перед городом Тулой.

Пауза. Беляев отложил бумагу, посмотрел на меня поверх очков:

— Александр Дмитриевич, в ночь на десятое июня сего года в городе случился крупный пожар. Загорелись три деревянных склада у кремлевской стены. Огонь угрожал губернаторской резиденции. Старые пожарные насосы не справлялись. Вы по собственной инициативе привезли новые насосы, изготовленные в вашей мастерской, и организовали тушение. Благодаря этому резиденция его превосходительства господина губернатора уцелела. Верно?

— Верно, Николай Федорович.

— Хорошо. — Беляев взял другую бумагу. — Господин губернатор ознакомился с докладом о пожаре. Распорядился наградить всех, кто участвовал в спасении резиденции. Брандмайору Крылову объявлена благодарность. Пожарным выплачена премия.

Он помолчал, потом продолжил:

— Вам, Александр Дмитриевич, его превосходительство распорядился выплатить денежное вознаграждение. Пятьсот рублей серебром.

Я вздрогнул. Пятьсот рублей! Огромная сумма! Это годовое жалованье смотрителя мастерской!

Беляев продолжал:

— Из этой суммы триста рублей вам лично, за руководство тушением и предоставление насосов. Двести рублей работникам мастерской, которые трудились на пожаре. Распределение среди работников проведете самостоятельно, по вашему усмотрению.

Он отложил бумагу, снял очки, протер платком:

— Александр Дмитриевич, город благодарит вас. Вы показали себя человеком деятельным, инициативным, неравнодушным. Такие люди нужны России.

Я встал, поклонился:

— Благодарю, Николай Федорович. Для меня честь служить городу.

Крылов тоже встал, шагнул вперед:

— Александр Дмитриевич, позвольте и от меня поблагодарить. Без ваших насосов мы бы не справились. Резиденция сгорела бы дотла. Вы спасли не только здание, но и репутацию пожарной части.

Он протянул руку, я пожал. Рукопожатие крепкое, дружеское.

Беляев кивнул чиновнику справа, тот встал, вышел из зала. Вернулся через минуту с кожаной сумкой. Поставил на стол перед Беляевым.

Беляев открыл сумку, достал два увесистых кошелька, перевязанных шнурками. Положил на стол, придвинул ко мне:

— Триста рублей в одном кошельке, двести в другом. Проверяйте.

Я развязал шнурок на первом кошельке, заглянул внутрь. Серебряные рубли, аккуратные стопки. Пересчитал, триста ровно.

Развязал второй, там ровно двести рублей.

— Все верно, Николай Федорович.

— Отлично. — Беляев достал из папки еще одну бумагу. — Распишитесь в ведомости о получении денег.

Я взял перо, обмакнул в чернильницу, расписался. Дата, подпись, должность.

Беляев забрал ведомость, просушил чернила, убрал в папку. Встал, остальные тоже поднялись.

— Ну что ж, Александр Дмитриевич, поздравляю. Работайте так же хорошо. Городу нужны толковые мастера.

Он протянул руку, я пожал. Рука мягкая, влажная, но рукопожатие неожиданно крепкое.

Остальные чиновники тоже подходили, пожимали руку, поздравляли. Долгих сухо кивнул, процедил сквозь зубы:

— Поздравляю. Деньги казенные, расходуйте разумно.

Я поклонился:

— Обязательно, Николай Семенович.

Крылов проводил меня до выхода, по дороге тихо сказал:

— Александр Дмитриевич, губернатор лично интересовался вашими насосами. Я доложил что офицер, инженер, из Севастополя, дело знает. Он остался доволен. Может еще заказы пойдут, серьезные.

— Спасибо за добрые слова, Федор Иванович.

— Не за что. Вы их заслужили. — Крылов хлопнул меня по плечу. — Ладно, идите. Работники небось ждут.

Я вышел из здания, спустился по ступеням на площадь. Кошельки в карманах сюртука оттягивали ткань, тяжелые, увесистые.

Пятьсот рублей серебром. Награда щедрая, неожиданная.

Триста мне это возможность купить новое оборудование для мастерской, запастись материалами, отложить на будущее. Двести работникам, это справедливо, они трудились наравне со мной.

Я шел по площади, мимо лавок, мимо торговцев, мимо снующих людей. Солнце пробилось сквозь облака, осветило улицу, стало теплее.

Вернулся в мастерскую. Открыл дверь, вошел. Работники трудились, каждый при своем деле. Увидели меня, остановились.

— Александр Дмитриевич! — Семен отложил напильник. — Ну, что там? Зачем вызывали?

Я прошел в центр мастерской, положил фуражку на верстак. Достал из карманов оба кошелька, выложил на стол.

— Собирайтесь сюда все.

Работники подошли, окружили верстак. Семен, Трофим, Филипп, Гришка, Иван. Смотрят, ждут.

Я развязал шнурок на втором кошельке, высыпал серебряные рубли на верстак. Звон монет разнесся по мастерской.

— Слушайте, братцы. Губернатор наградил нас за тушение пожара. Пятьсот рублей серебром. Триста мне, двести вам.

Работники ахнули. Гришка даже перекрестился.

— Батюшки! — выдохнул Семен. — Двести рублей!

— Эти деньги я распределю между вами. — Я начал отсчитывать монеты, выкладывая стопками. — Семен Михайлович, тебе пятьдесят рублей. Ты старший мастер, больше всех работал, рычаг насоса качал до упаду.

Семен молчал, смотрел на деньги, глаза влажные.

— Трофим Петрович, тебе сорок рублей. Ты тоже не жалел сил, насосы качал, людей организовывал.