Русская Америка. Голливуд (СИ) - Дорохов Михаил Ильич - Страница 19

В Довере шанс попасть на липовую контору был гораздо меньше. Власти безжалостно «резали» небольшие и не зарекомендовавшие себя банки и офисы, пытающиеся пролезть из Уилмингтона и открыть свой филиал, а местные законы давали карт-бланш для этой «резни». После обеда я отправился вдоль набережной в сторону «Сити» — офисного центра города.

Заглянув в юридические консультации, адрес которых мне дал Яков Абель, я, назвавшись чужим именем, побеседовал с клерками и составил себе представление о будущих вполне официальных махинациях с моими деньгами. После чего отправился «домой» — ловить владельца доходного дома.

Я представился тем, кто хочет вести дела в Довере, а он оценил мой новый презентабельный наряд и любезно согласился выкушать кофе в ресторанчике на первом этаже. В разговоре промелькнуло кино, и владелец гостиницы с жаром принялся мне рассказывать о новинках, которые вышли недавно. Оказалось, он тот ещё киноман, и я тут же присел ему на уши. В моём лице он обнаружил того, с кем можно поддержать интересную беседу. Вскользь я расспросил его о конторах, похожих на те, что советовал Яков Абель. Как я и думал, местный бизнесмен посоветовал ещё несколько мест, где можно было организовать счета, которые налоговая отслеживала с великим трудом.

На следующее утро я отправился по названным адресам… И убил два дня на оформление и крейсирование в такси между конторами «внутренних офшоров». Клерки в этих местах были совсем не похожи на тех зазывал и бешеных растрёпанных экономистов, что носились на машинах по Уилмингтону. С каменными лицами у меня приняли в нескольких местах капиталы на счета четырёх фирм, объединённых в единый холдинг. Не переписывая номера случайно выбранных купюр…

Итак, 12 ноября 1924 года от Рождества Христова в Довере, штат Делавэр, появилась «FFC». Краткое название от «The Future Film Company».

«Кинокомпания 'Будущее» получила на свои счета сто девятнадцать тысяч долларов США, а в моей голове крутился простой, но звучный слоган: «Будущее уже наступило». Ведь я планировал принести массовое звуковое кино в этот мир несколько раньше, чем это случилось в «моём времени».

Оформив своему «холдингу» возможность переводов через «Вестерн Юнион», я покинул последнюю контору и зашёл в отделение «Банка Америки», предоставив свежую чековую книжку. Сняв некоторую сумму более крупными купюрами на «карманные» расходы, вышел на набережную каналов Довера.

Признаться, с души свалился гигантский камень. Огромные по меркам этого времени для обычного человека деньги растворились в финансовой системе Штатов. В кармане у меня лежала «отмытая» вполне законным образом крупная наличка.

Я вдохнул полной грудью холодный речной воздух. Первый шаг сделан. Теперь я официально бизнесмен Иван Бережной, имеющий свой холдинг, и могу вкладываться в нужные мне патенты. Путь был непростой… Сначала грабители Дина хотели обнулить меня на моей же ферме. Затем эта злополучная поездка по маршруту Лос-Анджелес — Сан-Франциско. И всё ради этого момента. Я чувствовал, как расправляются плечи, сбросившие тяжёлый груз нервов за этот чемодан, что я вёз через всю страну. Даже захотелось вернуться в отель и со всего размаха забросить его в воду канала. Тем более теперь в пустой поклаже не было необходимости.

С чистой душой отправился гулять по набережной, рассматривая старинные здания, выкрашенные в красные и бордовые цвета. Атмосфера спокойствия, разительно отличавшаяся от шума Калифорнии, действовала гипнотически. На город опускался вечер, и небольшие уютные кафешки, украшенные гирляндами, зазывали в свои тёплые объятия. Я зашёл в одну из них и заказал пару сэндвичей «Бобби». Официант заявил, что это местное блюдо Делавэра, и мне захотелось попробовать.

Сэндвичи с запечённой на медленном огне индейки, обильно посыпанной сухарями с добавлением шалфея, лука и клюквенного соуса оставили сладкое послевкусие. Но в целом — весьма неплохо. Американцы вообще любители добавить какую-то несложную традиционную «быструю» еду в меню любого ресторана. Даже если ценник и мастерство поваров в заведении будет запредельным.

А вот кофе был шикарным. Я с удовольствием потягивал терпкий напиток, поглядывая на проезжающие за большим окном машины и утопая в широком кресле. Мимо пронёсся такой же двухместный «Форд», как и у меня. Но он был так искусно «зашит» жёстким верхом, а цветовая гамма и сверкающие вставки смотрелись так органично, что я тут же запомнил внешний вид авто.

Сейчас «Форд» гонит с конвейера почти всё в чёрном цвете ради удешевления. С деревянными бамперами и прочим простеньким обвесом. Все машины «дорабатывают» в ателье. Или тех, что при магазинах, или в частных. Пока не куплю себе представительский лимузин, захотелось тоже привести свой «Ранэбаут» в такой же порядок, как тот экземпляр, что пронёсся за окнами кафешки. Всё-таки, мне скоро нужно будет раскатывать по встречам и вечеринкам киношников Голливуда, если всё пойдёт по плану…

Вечером я попросил на ресепшене заказать мне такси на утро до Уилмингтона. Оттуда я планировал выехать на поезде в Нью-Йорк.

* * *

13 ноября 1924 года. Нью-Йорк.

Дорога из Уилмингтона до Нью-Йорка была приятной. Четыре часа в вагоне первого класса за удобным столиком — что может быть лучше? Всего в вагонах «Пенсильванских дорог» на этом направлении было всего два варианта билетов — на обычные места с деревянными лавками, и вот такие вот аналоги дорогих скоростных поездов моего времени. Разумеется, исполненные и обставленные в лучших традициях двадцатых годов.

Этой ночью, перед отправлением в путь я перестал волноваться за деньги в чемодане, но во сне опять «всплыли» подробности моего попадания в это время… Перестрелка, удар дрона… Погибший Лёня… Поэтому я всячески старался себя отвлечь чтением свежей прессы, обдумыванием планов и созерцанием видов за окном.

А посмотреть было на что. Железная дорога шла вдоль реки Делавэр. Вокруг неё во все стороны раскинулись густые леса, на которых ещё сохранялась буйная яркая осенняя листва.

После часа дороги состав прибывал на двадцатиминутную остановку на главный вокзал Филадельфии и дальше три часа шёл до Золотого Яблока, как иногда называли Нью-Йорк.

Поезд прошёл тоннелями под Гудзоном, разделяющим город своей сине-серой водной гладью. Тоннели существовали уже больше десяти лет, о чём мне повествовал буклет на столике в поезде. И это сейчас считалось инженерным чудом, ведь как только скоростной состав замедлился, выезжая из тоннеля, мы сразу оказались на огромном перроне Пенсильванского вокзала. Одиннадцать подземных платформ в самом сердце Манхэттена.

Я покинул вагон и поднялся в общем потоке людей в большие залы гигантского здания, выполненные в стиле боз-ар. Лакированное дерево, коричневые колонны и масса позолоты. Резные панели вдоль стен между окнами. Самое большое и одно из самых дорогих общественных зданий Нью-Йорка было полно встречающих, пассажиров, бОев в ливреях, толкающих перед собою тележки с багажом. И над всем этим гул голосов, прерываемый мегафонной речью диспетчера. Я был в самом центре одного из самых больших мегаполисов, что стремительно пожирал всё вокруг, возводя новые районы и расползаясь за Гудзон всё дальше и дальше.

Я вышел из широкой колоннады, уходящей в стороны от главного входа, и задрал голову, рассматривая барельеф под крышей вокзала. Меня тут же обняла и понесла через дорогу толпа людей. Справа послышалось недовольное ржание лошади и окрик извозчика. Даже здесь до сих пор можно было встретить не только машины.

Манхэттен разительно отличался от городов Калифорнии. Высотки больших домов и громады дорогих отелей создавали ощущение, что я в современном городе. Достаточно было посмотреть поверх голов людей и не замечать старинные наряды и авто. Разве что на зданиях не было гигантской рекламы на цифровых панелях.

Поймав такси, я ткнул водителю в запись с одним из отелей, что рекламировал буклет, который я прихватил с собою в поезде. И уже через десять минут заселялся в «Плазу». Фешенебельное место с большими конференц-залами. После плотного обеда я принялся изучать телефонную книгу, выискивая в ней два номера.