Мизерикорд - Вагнер Карл Эдвард - Страница 6

– Полагаю, тебе будет интересно узнать, зачем я вызвал тебя сюда, – как бы невзначай заметил Пьюриали.

Кейн остановился и обратил на колдуна внимательный взор:

– Я как раз ждал подходящего момента, чтобы спросить.

– Я знаю все о тебе, конечно же, – уверил его Пьюриали с высокомерной улыбкой. – Все!

– Все?

– Главное же: как и зачем я призвал тебя сюда, – Пьюриали поднял руку, пресекая протест. – Без сомнения, ты полагаешь, что тебя прислала сюда ради ее глупой мести какая-то неудовлетворенная шлюха с грандиозными мечтами. Теперь ты уже должен был понять, что кажущаяся свобода воли – лишь самообман. Ты призван сюда силой моего искусства, Кейн. Я знал, что мои кровные братья и сестра ненавидели меня и всякий раз, как им начинало казаться, что мои умения представляют для них больше опасности, чем пользы, они думали о том, чтобы избавиться от меня. Почему бы и нет? Вместе мы прикончили нашего отца, когда он перестал быть нам нужен. Но на этот раз их планы были ошибкой. Я стал уже слишком могущественен, чтобы нуждаться в их дальнейшем существовании.

Пьюриали извлек сверкающий венец из складок своего одеяния и неловко нацепил его поверх копны своих рыжих волос.

– Герцогская корона, – торжествующе возвестил он. – Неплохо смотрится, ты не находишь?

– Золоту можно придать любую форму, – заметил Кейн.

– Тонкое замечание. Без сомнения, твое остроумие, о котором я и не подозревал, немало послужит моему развлечению, когда ты станешь подчиняться мне.

– Ты как раз хотел объяснить…

– Зачем, ведь, я полагаю, тебе и так уже все стало ясно, Кейн, – Пьюриали поправил корону. – Кто еще мог бы убить Вевнора, Остервора и прелестную Ситилвону? Они были слишком бдительны, чтобы дать мне шанс.

– А теперь?

– Теперь ты станешь служить мне. Раз остальные мертвы, мне понадобится преданный сторонник – кто-то, кто сможет руководить людьми в битве так же умело, как плести политические интриги. По этой причине я пощадил тебя. Когда ты станешь исполнять мою волю, Харнстерм будет лишь первым шагом в завоевании этих раздираемых междоусобицами земель.

– Честолюбивый план, – прокомментировал Кейн, – если не совершенно оригинальный. – Тем не менее, мне жаль, но мое нынешнее задание делает подобный союз невозможным.

– Союз? – рассмеялся Пьюриали. – Отнюдь нет! Я требую от тебя полного подчинения, Кейн. Но ты поймешь, что я добрый господин для тех, кто верно мне служит, – он вскочил на ноги, размахивая руками. – Ты, должно быть, уже изучил магическую фигуру, в которую столь любезно – и столь неосмотрительно – ступил. Все еще веришь в свободу воли, Кейн? Я призвал тебя, приказав убить остальных и затем явиться ко мне, в эту башню. Теперь ты заключен в эту пентаграмму символами, взывающими к силам самых глубоких, самых тайных сторон нашего бытия. Ты не сможешь выйти отсюда покуда я не освобожу тебя, Кейн. А я сделаю это лишь после того, как свяжу тебя нерасторжимыми клятвами, договорами, которые даже ты не посмеешь нарушить!

Пьюриали наслаждался своим триумфом.

– Теперь ты понимаешь, Кейн, что я знаю – ты не обычный убийца и странник. Несмотря на твои незаурядные способности, я знаю, кто ты такой.

Колдун сделал выразительный жест.

– Кейн, сын Адама, рожденный от Евы, теперь ты в моей власти, только в моей. В течении несчетных веков ты следовал своей проклятой судьбе, но с этой ночи ты будешь подчиняться лишь моей воле. Я увидел твою судьбу в звездах, а теперь знаки твоего рождения заключили тебя в этой пентаграмме.

– Впечатляюще, – признал Кейн. – Твой труд сделал бы честь и магу гораздо старше тебя, чья мудрость достойна большего, чем прозябание в этом провинциальном болоте. Ты допустил лишь несколько промахов. Жаль, что это не та область, в которой можно учиться на своих ошибках. Со временем меняются даже звезды, – добавил Кейн, беспрепятственно выходя из пентаграммы. – И не те созвездия, что видишь ты, освещали мое рождение.

Пьюриали сжался у самой стены, ища пути к отступлению.

– И какая ирония в том, что ты не понял, что Ева была мне мачехой, – продолжал Кейн, надвигаясь на него. – Потому что я даже начал предполагать, что в твоих жилах есть и часть моей крови…

– Пьюриали, следуй за мной.

4. Полный расчет

Тамасли очнулась от снов о Джозине чтобы обнаружить Кейна, сидящего у ее постели. Это было не самое приятное явление, и она, как бы обороняясь, набросила меховую накидку на плечи, едва прикрытые тонким шелком. Но, стоило ей вспомнить о кинжале с длинным узким лезвием, находящемся в потайных ножнах в изголовье кровати, ее самообладание вернулось к ней.

– Что тебе нужно, Кейн? – Ее голос был на удивление ровным.

– Оплата. Я завершил свою часть сделки.

Тамасли прибавила фитиль прикроватной лампы, разгоняя наполнявшие комнату тени. Ее фигура мягко просвечивала сквозь полупрозрачный шелк.

– Без сомнения, у тебя найдется, чем это доказать? – Тамасли внимательно посмотрела на объемистый мешок, который Кейн принес с собой, но его бока казались слишком впалыми, чтобы содержать то, что она предполагала увидеть.

– Тамасли, я передаю тебе это в подтверждение нашего соглашения, – тон Кейна оставался официальным, в нем не было ни злости, ни насмешки. Он взял ее руку и высыпал ей на ладонь несколько блестящих предметов. Первой мыслью Тамасли было, что это драгоценности, но затем она разглядела их – четыре прямоугольных пластинки из камня, похожего на черный янтарь, каждая не более первой фаланги ее пальца, необычно тяжелые для своих размеров и удивительно теплые на ощупь. На гладкой поверхности каждой вырезан стилизованный символ: дракон, паук, змея и скорпион.

– Не уверена, что понимаю смысл этой шутки, Кейн. Я наняла тебя, чтобы уничтожить клан Варейши, и раз ты не принес мне их головы чтобы доказать, что ты выполнил свою часть сделки, я настаиваю на том, чтобы дождаться известия об их смерти, прежде чем я заплачу тебе.

Она ожидала возражений, но Кейн оставался спокоен:

– Ты не просила меня убивать их, ты сказала, что хочешь получить их жизни. Это твои точные слова.

– Так в чем же соль шутки, Кейн?

– Это не шутка. Ты заключила сделку чтобы получить четыре жизни. Я принес их, ты держишь их в руках: Вевнор, Остервор, Ситилвона, Пьюриали.

– Не пытайся провести меня! – Тамасли начала незаметно перемещаться поближе к спрятанному кинжалу.

Кейн взял у нее талисман с изображением змеи и прижал ей ко лбу. На секунда Тамасли замерла, но тут же отпрянула, содрогаясь всем телом.

– Секрет уже почти забыт, – сказал Кейн, – но я полагал, что ты точно знала, чего хочешь, когда заключала сделку. И я забрал их жизни, как и обещал.

– А что станет с их телами? – Тамасли больше не сомневалась.

– Теперь это просто падаль, – пожал плечами Кейн. – Может быть, их бывшие приспешники посчитают так же и сожгут их на погребальном костре вместе со всеми награбленными богатствами. А может, оставят в?ронам. Жизненная сила останется заключенной в этих талисманах.

– И что мне с ними делать?

– Все, что пожелаешь.

– А если я разобью символ?

– Жизненная сила освободится чтобы вернуться в свою первоначальную оболочку. Или то, что от нее останется. Воскресшего ждет неприятное открытие, но разочарование будет мимолетным.

Тамасли поднялась с постели и села перед своим туалетным столиком. Одну за другой она бросала талисманы в ониксовую ступку, со всей силой обрушивая на них пестик. Под ее решительными ударами пластинки разбились вдребезги, рассыпавшись множеством тусклых кристаллов, со звуком, подобным крикам боли.

Покончив с этим, Тамасли, казалось, едва вспомнила о Кейне, как будто очнувшись от глубокого сна.

– А корона? – спросила она, приходя в себя.

Кейн достал венец герцогов Харнстерма из своей сумки:

– Варейши она больше не нужна.

Тамасли выхватила корону из его рук и обернулась к зеркалу. Ее глаза горели, когда она водрузила ее на голову.