Повелитель душ 4 (СИ) - Кретов Владимир Владимирович - Страница 1

Повелитель душ 4

Глава 1

Англия. Лондон. Аэропорт Хитроу. Дипломатический самолёт Российской Империи.

На этот раз я полетел вместе с Марьей, а не обычным рейсом с остальными. Император отправил меня в дипломатический самолёт чуть ли не в приказном порядке, а я был и не против. Тем более, этим же самолётом летели и мои подопечные.

Вот только хотел увезти домой одну семью, а получилось две…

Кроме Салливанов пришлось брать на борт дипломатического самолёта ещё и семейство Гринов.

Стоило только выйти из здания арены, как ко мне пробился тот самый лекарь, которого я отшил сегодня утром.

С помощью Марьи удалось пообщаться с ним и вылезли очень интересные данные… Оказывается, он должен был… отравить меня, пока вся его семья была в заложниках у Альфрика.

Ну а подошёл он по простой причине — больше идти было некуда. К местным правоохранителям доверия у него не было, потому что его обвинения были против слишком уж высокой аристократии. Никто в своём уме не попёр бы против персоны уровня Альфрика Эшдауна. Никакой следак. Вспоминая, как просто этот богоподобный маг смял карету скорой помощи при моём похищении, а потом спокойно разгуливал по городу — доводы Грина были железобетонными…

В общем, Хьюго Грин боялся, что Альфрик, поняв то, что меня так и не отравили, может причинить вред его близким. Поэтому единственное, что лекарь придумал — это идти ко мне с повинной, и предлагать вассальную клятву служения моему роду. Вдруг, я смогу как-то защитить, учитывая какой международный скандал был раздут из-за моей недавней пропажи.

Ну, учитывая, что лекари, хоть и всего двухколодцевые, на дороге не валяются, в самолёте, что сейчас выезжал на взлётную полосу Лондонского аэропорта, находилось две семьи вместо одной.

С Хьюго сидела его чуть полноватая и взволнованная жена — Синтия Грин. Женщина постоянно перебирала в руках платком, не в состоянии успокоится ни на миг. В противовес же была их дочка лет двенадцати — тринадцати, Саманта — она вела себя как робот и почти ни на что не реагировала.

Единственное, что растопило её сердце — это Сьюзан, дочка Салливанов. Вернее не сама Сьюзан, а хомяк, с которым девочка подсела к маленькой Грин.

Мы ещё не взлетели, а пушистого уже в две руки наглаживают… Но уж кто-кто, а Бранибор заслужил свои наглаживания!

И да, хомяка я временно вернул девочке, пусть черномаг получает свою дозу аналога эйфории, ведь Марья уже подустала наглаживать его пушистое тельце.

Глядя в иллюминатор на проносящийся внизу асфальт, дождался момента отрыва шасси. Ну вот и всё, вот мы и покинули такую негостеприимную английскую землю.

Англия. Лондон. Букингемский дворец. Кабинет короля Великобритании Вильгельма пятого. Богоподобный маг Альфрик Эшдаун.

— А я говорю надо сбивать!

По массивному дубовному столу прилетел кулак и ударил сверху вниз с такой силой, что на потолке закачалась люстра. А вот столу хоть бы что — он был зачарован и не на такие удары.

Король Англии, ходящий туда-сюда перед столом, покачал головой:

— Это исключено. И так у нас целая куча проблем из-за твоей выходки с похищением их подданного. Русский император буквально всех поднял на уши после этого.

Альфрик посмотрел на полностью целый стол после его удара кулаком, и хмыкнув, положил на него локти:

— Это не просто русский подданный, а угроза национальной безопасности Великобритании!

Король отмахнулся:

— Да ладно. Сколько у них там магов божественного уровня? Примерно столько же сколько и у нас? Плюс один потенциальный богоподобный маг ничего толком не поменяет.

— Это НЕ простой потенциальный богоподобный маг. Он уже СЕЙЧАС по голой силе сильнее любого богоподобного мага!

Король остановился и в раздражении махнул рукой:

— Да хоть сильнее всех вместе взятых богоподобных магов! Мы не можем сбить самолёт с великой княжной на борту! Последствия для Великобритании будут катастрофическими!

Богоподобный маг выдохнул сквозь зубы и откинулся на спинку кресла:

— Паршивое решение, Вильгельм, паршивое. Попомни мои слова — этот щенок принесёт ещё немало проблем.

Загородное поместье рода Лесковых.

Самолёт спокойно приземлился в Москве, где имперская служба забрала нас прямо от борта. Марья поехала домой. Её увезли так быстро, что даже поцеловаться на прощание не вышло. Но это ладно — завтра всё равно, в академии встретимся, и что нам помешает в обеденный перерыв позажиматься где-нибудь в тёмном уголке? Мне ничего не помешает. Надеюсь — Марье тоже.

Так вот, её увезли, но и про нас не забыли — два семейства разместили в микроавтобусе, ну а мне с лекарем нашего рода выделили лимузин. Спорить не стал, хотя в микроавтобусе было место и для нас.

Каких-то полтора часа, и в окно лимузина показались знакомые места, а ещё через пару минут — машина подъехала к воротам.

Дом, милый дом! Я всего ничего в шкуре Владимира Лескова, а загородное поместье рода воспринимаю уже как родное.

Повернув голову к Мясницкому, протянул руку:

— Всё, Прохор Святославович, благодарю, что сберегли саквояж, но дальше я уже сам.

Наш новый лекарь рода лишь кивнул и молча протянул мне сумку с сокровищами Альфрика.

Перед финалом соревнования, как только в спортивный городок подъехал князь Мясницкий, я вручил ему саквояж с просьбой забрать его, уехать из спорт. городка и затихариться где-нибудь до того, как с ним выйдет на связь великая княжна.

Оставлять «чемодан» с сокровищами Альфрика в своей комнате в спортивном городке, я посчитал несусветной глупостью.

Прохор Святославович, конечно, удивился, что от него нужна не лекарская помощь — ведь меня к тому моменту уже подлатали, а несколько… нестандартная. Но выполнил мою просьбу без лишних вопросов.

И вот только теперь я забираю свой саквояж обратно. Ну, как свой? Честно стыренный у Альфрика…

Забрав бнсценный саквояж, я даже не заглянул внутрь него. Зачем оскорблять князя своим недоверием? Он, всё-таки, присягнул моему роду. Ну… и у меня, конечно, не фотографическая память, но то, что, примерно, сгребал в саквояж — я и так помню, так что потом сравню. Доверяй, как говорится — но проверяй.

Попрощвавшись с ьекарем рода, я полез из лимузина наружу, ведь мы уже подъехали к лестнице главного входа.

Прошка — Прохор Афанасьевич, наш дворецкий, как только увидел меня, разулыбался и продолжал улыбался всё время, что я поднимался наверх.

Когда же он распахнул передо мной двери, я спросил:

— Мария дома?

Надо знать, дома ли сестрёнка, чтобы быть готовым к тому, что мне из-за любого угла могут броситься на шею без предупреждения.

— Никак нет, ваше благородие. Мария Николаевна в отъезде. А вот, Ваш батюшка — Николай Фёдорович, ждёт Вашего появления. Вас проводить до его кабинета?

Я махнул рукой:

— Да уж не заблужусь, спасибо.

— Войдите!

Из-за двери послышался голос моего отца.

Только я открыл дверь и зашёл внутрь, как отец вскочил из-за рабочего стола, быстрым шагом подошёл ко мне и сграбастал в свои медвежьи объятия.

У меня аж дух перехватило, а из-за пазухи раздался писк хомяка. Наушник перевёл этот писк, как сплошной мат, где самой безобидной была цитата: "Сейчас раздавит окоянный!!!'.

Озвучивать отцу комментарии хомяка я не стал, но аккуратненько так отодвинул торс, чтобы мохнатика не раздавило нафиг.

Отец даже не заметил моих телодвижений и, отстранившись, хлопнул меня по плечу:

— Ну, и заставил же ты нас переживать! Давай… — Глава рода указал на кресло. — Рассказывай, что там случилось, а то мне в двух словах всё передали. Это, кстати, что? — Таща меня к креслу, отец кивнул на саквояж.