Товарищ мэр (СИ) - Муха Руслан - Страница 18

— Вот что я нашла, — сказала Алиса.

И вот теперь я видел статью какого-то современного журналиста. Он всячески расхваливал меня и рассказывал, что если бы не мои улики, то не было бы дела Мотова и Барышникова, а в дальнейшем не было бы обвала всей системы коррупции в СССР. Там фигурировали и громкие дела в столице, например, дело Гастронома номер один. И получается, всем этому дали толчок мы с Люблиным.

Но как следует возгордиться собой я не успел. Дальше в статье было кое-что куда более важное. В нескольких равнодушных строках упоминалась моя гибель. «В результате ДТП, повлекшего возгорание автомобиля…», «автомобиль сгорел на месте…», «несчастный случай». Вроде как дело даже возобновляли и пытались переквалифицировать в убийство, пытались приплести к делу Мотова, но из-за нехватки улик закрыли.

Вот, значит, как, псы позорные! Значит, так всё обставили. Явно ведь дождались, когда сторожка сгорит дотла, вытащили мой труп, усадили в Жигули, наверняка вывезли подальше от места преступления… Сам куда-то ехал и сгорел. Но как же показания Тани?

Но больше всего злило другое. Получалось, что за мою смерть так никто и не ответил. Убили и списали на несчастный случай.

Я с силой оттолкнулся от стола, и кресло откатилось назад, ударившись о подоконник. Значит, дело ещё не закрыто. Да, срок давности истёк — по закону уже ничего не сделать. Но если сучёныш Лебедев ещё жив, значит, есть шанс восстановить справедливость. И отомстить.

Сколько ему может быть сейчас? Что-то около шестидесяти. Хотя лучше ему бы сгнить где-нибудь на нарах, как и Мотову.

От всего этого у меня зарябило в глазах и раскатисто заболела голова. Сотрясение мозга ещё давало о себе знать. Какое-то время я ещё поизучал политическую обстановку в стране, выяснил про устройство государственного аппарата, поглазел на первых лиц. Затем порылся в законах по поводу детсада. Порадовался, что бордель всё же нынче незаконно, а значит, общественная мораль ещё не скатилась к чертям собачьим.

Когда я заметил, что за окном уже светает, а голова разболелась так, что дальше некуда, понял — пора закругляться.

Утром, а точнее уже ближе к обеду, меня робко разбудила Галина.

— Там Станислав Ильич пришёл. Ждёт вас.

Я сонно протёр глаза и кивнул.

— Пусть пять минут подождёт. Проведи его в кабинет и предложи пока что-нибудь. Воду, чай, кофе.

— Да уже готово, — улыбаясь, закивала Галя и испарилась из спальни.

Пять минут потратил на короткую зарядку, которая этому телу далась весьма непросто. Ещё столько же — на мыльно-рыльные процедуры и одевание. В огромной комнате с вещами отыскал что-то вроде спортивного костюма и решил, что для дома сойдёт. Не ходить же и здесь в костюме и при галстуке.

Станислав Ильич уже ждал меня в кабинете. При моём появлении он торопливо вскочил с места, протянул руку, при этом как-то странно стараясь избегать взгляда.

Финансист оказался слегка одутловатым, высоким мужчиной неопределённого возраста, в очках с настолько толстыми линзами, что его глаза казались до жуткого большими. Коричневый костюм сидел на нём мешковато, движения были нервные, дёрганые. В глаза он старательно не смотрел, будто где-то провинился. Я даже на миг засомневался — не шутка ли это или ошибка какая.

Так ведь сразу и не скажешь, что этому лоховатому увальню могли доверить заправлять финансами. Но как говорится, книгу по обложке не судят. Надо разбираться.

— Евгений Михайлович, — его голос тихий, шелестящий, вкрадчивый, но неожиданно деловой тон как-то сразу преобразил его, придав солидности.

Я пожал его мягкую, слегка вспотевшую руку и взглядом предложил присаживаться, сам же прошагал к своему месту. Сразу увидел знакомый чемоданчик-ноутбук, почти как у меня, который уже лежал на столе, и кожаный дипломат, который сжимал в руке Станислав Ильич.

— Вам Кристина объяснила суть проблемы? — решил я сразу перейти к делу.

Станислав удивлённо моргнул, впервые взглянув на меня, отрицательно качнул головой и медленно, будто боясь, что кресло сбежит из-под него, присел.

Я призадумался. Выходит, Кристина ему ничего не сказала о моей потере памяти. То ли потому что не считает, что ему можно доверять, то ли просто решила предоставить это мне. Хотя, если руководствоваться логикой, вряд ли бы Марочкин доверял финансы тому, кому нельзя доверять. И всё же мне захотелось самому разобраться.

— А напомните-ка, Станислав Ильич, как давно мы с вами сотрудничаем? — спросил я, вперив в него внимательный взгляд.

Станислав слегка дёрнулся, снова заставив меня задуматься о его компетентности.

— Я работаю на вашу семью двенадцать лет. А если быть точным, двенадцать лет, четыре месяца и четыре дня.

Я усмехнулся.

— Неужели работа на нашу семью так тяжела, что вы дни отсчитываете?

— Вовсе нет, — невозмутимым тоном ответил он. — Просто у меня очень хорошая память на цифры и даты. Я практически никогда ничего не забываю.

Ну, теперь понятно. Парень, конечно, явно чудак, но, по всей видимости, место своё занимает не просто так. Знавал я таких парочку чудных. Один, бывало, мог в уме перемножить пятизначные числа или наизусть цитировать целые главы из технических справочников, а вот завязать шнурки или в магазине сдачу посчитать — уже проблема. Другой все схемы городского транспорта в голове держал, а дойти самостоятельно от метро до дома, вечно терялся. Вот и Стас, по всей видимости, из таких же. Гениальный чудак. И вот в чём уж точно сомневаться не стоило: подставить, украсть или даже обмануть такие люди попросту не могут. Хитрость им не свойственна.

Другой вопрос, как он справляется с рисками и давлением. Но делать выводы о нём было пока рановато.

— Итак, Стас. Я ведь могу к тебе так обращаться?

Он кивнул и прокомментировал:

— Ничего не изменилось, Евгений Михайлович, вы по-прежнему можете ко мне обращаться, используя сокращённое имя.

— И на «ты»?

— И на «ты», — кивнул он с долей снисходительности в голосе. По всей видимости, он тоже сейчас считает меня странным.

— Тут вот какая проблема, — медленно начал я. — Кристина, получается, тебя не посвятила в мою проблему. Дело в том, что после недавнего ДТП я потерял память.

Ни тени удивления не возникло на лице Стаса.

— Я понял обозначенную проблему, — с готовностью сообщил он без всяких обиняков и утвердительно добавил: — Разумеется, вы хотите узнать, как обстоят дела с вашими финансами. Конечно, сейчас же предоставлю всю необходимую информацию. Что именно вас интересует?

— Давай начнем с простого, — сказал я. — Для начала мне интересно, сколько всего у меня денег.

— Вас интересуют исключительно денежные средства на счетах, или следует предоставить полную картину по всем активам? — Стас поправил очки, его увеличенные глаза внимательно изучали мою реакцию. Но, не дождавшись ответа, он продолжил: — Учитывая ваше текущее состояние, возможно, стоит начать с базовых вещей.

Он сделал паузу, давая мне осознать сказанное. А этот парень не так уж и беспомощен, как показалось на первый взгляд.

— Давай, всё выкладывай, — кивнул я.

— Хорошо. — Его пальцы лихорадочно застучали по столу, взгляд уполз к потолку, будто он оттуда читал: — Начнём с того, что вы имеете официально. Этот дом, оценка около тридцати двух миллионов рублей. Квартира в Москве — сто двадцать миллионов. Дача в Сочи — сто шестьдесят. Суммы на счетах и вкладах — шестьдесят восемь миллионов рублей.

То, что он начал озвучивать суммы в миллионах, заставило меня нахмуриться. В таком случае надо бы выяснить стоимость нынешних денег. Ведь в моё время сто миллионов — это запредельная сумма, на которую можно было весь год кормить Жданогорск.

Он бегло взглянул на меня, будто проверяя, слушаю ли я и, заметив, как я помрачнел, вопросительно вскинул брови:

— Что-то не так?

— Небольшое уточнение, — сказал я. — Сколько нынче стоят продукты?

— Какие продукты вас интересуют? — мой вопрос его явно озадачил.