Дело беглой медсестры - Гарднер Эрл Стенли - Страница 18

– Минуточку. Мне нужно подготовиться к работе.

Он вытащил несколько витрин с книжками в бумажных обложках, открыл журналы бухгалтерского учета, включил вентилятор, встал за прилавок, положил локти на стекло и посмотрел изучающе на Мейсона.

– Итак, что о Глэдис Фосс?

Спенглер – высокий, плотного телосложения, с развитыми мускулами и крупными чертами лица. Глубоко посаженные холодные голубые глаза зажаты между костистым низким лбом и высокими скулами. Толстые губы пытается спрятать под тонкими усами. Очевидно, тратит немало времени на изучение своей внешности и одежду, однако усилия в значительной степени безрезультатны. Мейсон сказал:

– Я хочу справиться о Глэдис Фосс.

Спенглер нервно облизнул полные губы и многозначительно произнес:

– Если бы я узнал, кто навел полицейских прошлой ночью, я бы разорвал его. Сломал бы шею.

И свирепо посмотрел на Мейсона. Тот небрежно зажег сигарету. Спросил с интересом:

– Что-нибудь случилось?

– О нет, – ответил с сарказмом Спенглер. – У меня никаких неприятностей. Абсолютно никаких. О нет. Они только вытащили меня из постели в три часа ночи. Затащили в главное управление и заставили рассказать обо всем, что знаю.

– Очень плохо, – посочувствовал Мейсон. – Закон иногда бывает неразборчив.

– Вы это говорите мне?

– Ну, – успокоил Мейсон, – я просто интересуюсь.

– Что за интерес?

– Я представляю вдову доктора Мальдена.

– Ну и работенка у вас!

– Единственное, что мне от вас нужно, – это факты.

– Боюсь, ничем помочь не смогу.

– Почему?

– Потому что не знаю никаких фактов.

– Вы знаете их достаточно. Иначе не упомянули бы, что представлять миссис Мальден – дело трудное.

– Как раз это я понял в полицейском участке, когда меня расспрашивали прошлой ночью.

– Вы рассказали о Глэдис Фосс?

– Все, что я о ней знаю.

– А что именно?

– Она ставила на лошадей.

– И часто?

– Часто.

– Как много?

– Она играла по своеобразной системе.

– Вы вели книгу учета ставок?

– Да, вел. Поймите, мистер Мейсон, больше не веду. Я продаю сигареты.

– Прекрасно. А когда еще вели эту книгу?

– Два месяца назад.

– Что вас остановило?

– Полиция. Тысяча долларов штрафа и условный приговор. В этом городе заниматься чем-либо невозможно. Особенно не вполне официальным.

– Дела у вас, должно быть, шли неплохо.

– А вам-то что?

– Я только комментирую.

– У вас свое занятие, у меня свое. Я ведь не спрашиваю вас, сколько вы зашибаете на службе.

– Не переживайте, – улыбнулся Мейсон. – Если б понадобилось, я смог бы отыскать свидетельские показания в полицейских протоколах.

– А я переживаю. Мне не нравится грубое обращение полиции, если я ничего не нарушил. С этим можно было примириться, когда вел книгу ставок, но теперь я чист, и у них нет никакого права вытаскивать меня из постели и помыкать мною.

– А что Фосс? Ей везло или нет?

– Везло достаточно, чтобы иметь со мной дело.

– Я слышал, она проиграла много денег.

– Это неправда.

– Что она растрачивала чужие деньги и безнадежно пыталась расплатиться.

– Как раз это и сказал кто-то полицейскому.

– Это неправда?

– Конечно, нет.

– Как она играла?

– У нее четкая система. Играла по комбинациям на длинные забеги.

– Вам это не нравилось?

– Не глупите.

– А почему вам это не нравилось? Насколько я знаю, ставки на длинные дистанции выгодны.

– Опять догадки. Постарайтесь понять: они играла по комбинациям на длинные забеги. Делала небольшие ставки. Шансы полностью против нее. Но если бы выиграл я, смог бы получить от нее только двадцать долларов за игру – вот и вся ставка. А ежели б проиграл, она нагрела б меня на тысячи – на которые играла. Это не давало ей ста шансов против меня.

– Она когда-нибудь выигрывала?

– Черт возьми, дважды. Первый раз меня обманула, второй раз были крупные ставки, и девушке удалось отгадать комбинации.

– Она имела дело только с вами?

– Не думаю. Скорее всего, играла и с другими букмекерами.

– Могла у них проигрывать?

– Могла.

– А не у вас?

– Черт побери, нет. У меня она выиграла десять тысяч. Она ловкая.

– Как она платила?

– Наличными.

– Никаких чеков?

– В этом деле чеки не люблю. Мой банковский счет проверяется, и возникают проблемы с подоходным налогом. Чеки не годятся. Свои расходы оплачиваю наличными, и от клиентов нужны только наличные. Так больше нравится.

– Она ставки делала по телефону?

– Приходила каждую среду днем около четырех. Точно, как часы.

– До скольки вы работали?

– Когда вел книгу учета ставок, до девяти. Теперь закрываю в шесть.

– Хорошее место, – одобрил Мейсон, осматриваясь.

– Отвратительное место, – едко возразил Спенглер. – Я купил его только потому, что понял: смогу вести здесь записи пари на скачках.

– Без компенсации? – спросил Мейсон.

– Не суйте нос в чужие дела, – сказал Спенглер резко, – и тогда с вами ничего не случится.

– Вас в полиции спрашивали о том же, о чем спрашиваю я?

– Они спрашивали меня обо всем. Я не трепался бы с вами, если бы из меня не вытащили все по кусочкам.

– Вы знали, кто она?

– Конечно. Она – Глэдис Фосс.

– И знали, где она работает?

– Нет. Думал, что она красотка, которая обманывает богатых парней и играет на скачках ради возбуждения.

– Разве она одевалась не скромно?

– Ну да, я тоже считаю – скромно, но общее впечатление о таких девушках очень обманчиво. Она красавица, будет выглядеть шикарно и в домашнем платье. Я подумывал о ней, но всегда отрезвляла мысль, что она живет в какой-нибудь шикарной квартире со многими щедрыми джентльменами, а на заднем плане – бывший муж, который был вынужден распорядиться собственностью и оказался раздетым до нитки, потому что она обнаружила флирт с другой женщиной, детективы их выследили, сфотографировали и так далее. Черт, вы же адвокат, знаете все ходы и выходы.

– Она приходила регулярно?

– Да.

– А два месяца назад вас застукали?

– Что-то в этом роде.

– И оштрафовали?

– И оштрафовали.

– С условным приговором?

– С условным приговором.

– А что случилось потом с Глэдис Фосс?

– Не знаю. Пошла к кому-нибудь еще. Она позвонила, когда я вернулся, и хотела сделать ставку. Но я сказал, что ничего не могу поделать. Я же с тех пор под надзором.

Мейсон размышлял вслух:

– Продолжай вы такое дело, как записи ставок, штраф не нанес бы вам большого ущерба. Но когда бросили дело, наверное, пришлось плохо.

Спенглер сказал:

– Буду откровенным. Я пытаюсь дать вам шанс получить сведения. Но вы пока даже не покупатель. Еще не купили ни сигареты. Только мешаете.

Мейсон открыл бумажник.

– Итак, дайте пару пачек сигарет. Я курю вот эти.

Спенглер смягчился.

– Я не хотел быть невежливым. Я просто, черт побери, переживаю. Я деньги заплатил за это место. И заплатил их с тем, что я смогу вести здесь записи пари. Оказалось, не могу. Не знаю, что случилось. Скорее всего, кто-то написал жалобу. И мне невозможно продолжать. Теперь я стою вот тут, черт возьми, сам не знаю, зачем стою. Думаю, потому что сюда вложены все мои деньги и делать мне больше нечего.

– Ну, – подбодрил Мейсон, – все обойдется. Большое спасибо за информацию.

Забрал пачки сигарет и сдачу, вышел и сел в машину. На полпути к своей конторе купил утреннюю газету, просмотрел колонки «Деловых предложений» и нашел, что искал: «Первоклассный табачный магазин, хорошее деловое предложение для подходящего человека. Владелец должен продать его из-за здоровья. Бухгалтерские книги показывают чистый доход более 7000 долларов за последние двенадцать месяцев. Рей Спенглер, улица Клифтон, около Седьмой».

Глава 9

С одной стороны длинного стола в тюремной комнате для посетителей сидел Перри Мейсон, а с другой стороны, за толстой сеткой, ссутулившаяся и потерянная Стефани Мальден, смотревшая на адвоката умоляющими глазами.